Баррингтон Бейли - Фактор аннигиляции Страница 31

Вельможа фыркнул.

– Нелепо! И, в любом случае, было доказано научно, математически, логически и исторически, доказано всеми способами, что существующая структура общества - единственно возможная в долговременном плане. Даже если она насильно изменяется каким-либо образом, то в течение определенного периода времени она должна вернуться к первоначальному варианту.

Вряд ли нужно упоминать, что эта теорема была настолько глубоко вживлена в авторизованную доктрину, что Джандрак сам нарушил закон уже тем, что вступил в спор по этому вопросу.

– С наукой, конечно, не поспоришь, - с сарказмом согласился Кракно. - Даже если я соглашусь с тем, что ваши слова истинны, а все равно непримиримо настроен по отношению к классовому обществу. Если ненависть - это все, что мне остается, то пусть ненависть будет моим богом. Если я должен буду разрушить мир огнем, так что после этого ничего не останется, кроме запустения, пусть будет так.

Хоррис Дэйджел вновь наполнил грязную чашку Джандрака. что-то в словах анархиста невольно взволновало Джандрака до глубины души.

– Вы странный человек, - пробормотал он, качая головой. - Но кое-что я должен знать. Вы заявили, что узнали обо мне с одного взгляда, или примерно так. Ладно, я убедился в этом. Но как вы это делаете? Где вы этому?

– Вы бы не поверили, если бы я вам рассказал, - ответил Кракно.

Проходили дни, недели и затем месяцы, а ожидаемого вторжения из лагеря бунтовщиков так и не происходило. Король Максим и его антураж вздохнули с облегчением. Но монарх все еще отказывался снижать давление. Поток обвинений и преследований не прекращался по мере того, как король давал волю своей ярости и унижению.

Для большинства населения Максимилии, не говоря уже обо всем королевстве, время тащилось лениво. Но для некоторых, тех немногих, кто был завязан на политике, или подозревался в этом, это было время арестов и казней.

Грэйму Либеру и в голову не приходило ожидать какого бы то ни было посещения. Он уже собирался ложиться спать, когда в дверь позвонили и вошли четверо полисменов.

«Политическая полиция!» - пораженно подумал он, моргая глазами на ордер, который ему предъявили.

– Вы пройдете с нами, Историк Либер.

Они игнорировали его вопросы; у него не было выбора, кроме как идти. Они также захватили «вещественные доказательства», перетряхнув дом в поисках книг и рукописей, включая объемистый свиток его наполовину оконченной «Истории Гражданской Войны».

Позднее той же ночью он оказался в руках индивидуума, который называл себя прокурором. Мужчина с лицом ястреба насмешливо и сердито смотрел на него сверху вниз.

– Где ваши друзья?

– Друзья?

В приступе ярости допрашивающий заскрипел зубами.

– Вы отрицаете, что являетесь членом Исторического Общества?

– Да нет. Зачем мне это отрицать?

– Вопросы задаю я. Следовательно, вы также признаете, что являетесь пособником Мурнора Гелакта, президента Исторического Общества.

– Слово «пособник» я вряд ли здесь употребил бы. Общество занимается чисто научными исследованиями. Мы не принимаем ничью сторону чисто из принципа.

– Не пытайтесь ослепить меня своим пустым либерализмом. Близится время, когда любое описание истории, написанное не Политической Полицией, будет считаться Политической изменой, - допрашивающий покрутил пару роликов для чтения у себя на столе. На них был свиток «магнум опус» Либера. - вы только посмотрите на это! Измена, антиправительственна пропаганда и клевета на короля на каждом повороте свитка!

– Неверно! - возразил Либер, откровенно обескураженный. - Ничего подобного. Я старался написать объективный отчет о войне…

– Не испытывай мое терпение, ты, высокомерный яйцеголовый тип! Если вы такие беспристрастные, почему тогда Мурнор Галакт и другие члены Общества ушли в подполье? Разве может быть более явное доказательство измены? - он бросил на историка ненавистный взгляд. Уже после окончания войны Либер был помечен как потенциально симпатизирующий бунтовщикам по причине его дружбы с Принцем Переданом в прежние дни. По мнению прокурора, его просто терпели при дворе, чтобы иметь возможность наблюдать за ним, и за последние несколько недель оказалось нетрудно собрать огромное количество обвинительных свидетельств против невинного Исторического Общества.

– Ни Галакт, и никто из других членов не занимался предосудительной деятельностью, насколько мне известно, - неуверенно проговорил Либер. - Если в ваших обвинениях и есть какой-либо смысл, то они, должно быть, сформировали неизвестную мне подгруппу. Но с моей личной точки зрения то, что вы подразумеваете, - это нелепость. Мурнор не настолько глуп, чтобы совершить измену против государства.

– Да, да, болтай сколько хочешь, старый дурак, прокурор презрительно махнул рукой. К сожалению, твои друзья на данный момент ускользнули от нас. Тебе, несомненно, известно, где они скрываются, - он склонился оскорбительно близко к Либеру. - Тебе придется сделать гораздо больше, коротышка.

Шеф Полиции Гринсект следил за разговором на видеоэкране в своем офисе. южины видеоэкранов располагались около него, звук у них был приглушен, так что они создавали слабый фон из воплей, визгов и стонов в комнатах для допросов в подвалах дворца, и чуть ли не наполняли воздух запахом нового правления террора Короля Максима.

Этот старый ученый представляет интерес, думал Гринсект. Позже, возможно, он и сам, лично поразвлечется с Либером.

Звон на столе сообщил ему, что звонит король. Гринсект сразу же включил линию.

Максим смотрел на него алчным взглядом.

– Вы уже начали работать с этой маленькой жабой?

Он имел в виду арестованного недавно шпиона, работавшего на бунтовщиков Лоренцев прямо в Королевском Дворце.

– В данный момент он в комнате нервной обработки, Ваше величество.

– Дайте мне на него посмотреть! Я хочу его видеть!

Гринсект сделал соответствующие переключения, соединив монарха с комнатой нервной обработки. Все еще присутствуя на полицейском экране, Максим свирепо смотрел, потея от рвения, на сцену, где несчастный агент был растянут на нервной дыбе. От него доносился низкий, булькающий звук постоянной агонии, в то время как вокруг в полутьме стояли специалисты, применяющие пытку стадия за стадией.

Король облизал губы, затем слегка вздрогнул. Как будто бы зрелище внезапно стало для него чрезмерным, он протянул руки и включил экран с картинкой нервной комнаты, затем снова обратился к Гринсекту.

– Вы чего-нибудь добились от него?

– Да, но мы хотим вытянуть из него все, пока не закончим. Он может знать такие вещи, которых даже сам не осознает.