Рэндел Фрейкс - Терминатор-2. Судный день Страница 31

– Почему?

– Как это «почему?» Потому что не можешь!

– Почему?

– Просто не можешь – и все. Поверь мне.

Терминатор не воспринимал абстрактные понятия. В его мозг была введена команда уничтожить все, что угрожает жизни Джона Коннора. В списке приоритетов была также команда не оставлять безнаказанно любую агрессию, проявленную по отношению к нему. И тем не менее он должен повиноваться Джону Коннору. Киборг очень старался понять мальчика, но слова «поверь мне» вызвали его недоумение. Он ознакомился с их толкованием в словаре, введенном в его мозг, и все равно они казались ему парадоксальными. Машины, в том числе и такие, чей искусственный интеллект приближается по своей сложности и глубине восприятия к человеческому, не любят парадоксов.

Глядя на могучего киборга, Джон вдруг осознал, какая громадная ответственность легла на его плечи. Робот играл роль личного оружия Джона, и отныне мальчику приходилось тщательно взвешивать каждое свое слово. Но если он хочет добраться до мамы прежде, чем до нее доберется кто-то другой или что-то другое, без этого оружия ему не обойтись. Вдаваться в обсуждения было некогда. Джон вернул Терминатору револьвер, который киборг крепко зажал в руке.

– Слушай меня. Я должен пойти и забрать мою маму. И я приказываю тебе помочь мне, – сказал Джон и пошел прочь.

Терминатор сунул револьвер за пояс и двинулся за мальчиком, направлявшимся к мотоциклу. Ему ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться.

Т-1000 все еще был в доме Войтов. Он стоял в спальне Джона и дочитывал последнее письмо от Сары. Изучив обратный адрес на конверте: «ПНТ-82, изолятор, государственная клиника Пескадеро», и дату (всего две недели назад), робот моментально сообразил, что цель №_1 вполне может отправиться туда.

Через несколько минут он уже ехал на машине из города в том направлении, где находилась цель №_2.

ЦЕНТР ВНИМАНИЯ

Черно-белый снимок запечатлел кошмар из прошлого: неясные силуэты полицейских, мечущихся в охваченном огнем коридоре. В конце коридора виднелась фигура в черном – коротко стриженные волосы, темные очки. В одной руке он держал AB-180, в другой – двенадцатикалиберную винтовку. Сверху этого снимка еще один: с того же самого места, только секунду спустя. На нем человек оказался совсем рядом со скрытой камерой.

Детектив Уэзерби устало вглядывался в фотографии. Чертовски сложное дело. Вооруженный преступник в одиночку расправился с нарядом дежуривших в ту ночь полицейских – одних убил, других ранил. Его так и не нашли. В ту ночь Уэзерби потерял друга. Однако занимался он этим делом вовсе не по личным мотивам. Нужно во что бы то ни стало схватить этого убийцу, способного на что угодно. В настоящий момент Уэзерби приходилось полагаться на явно ненормальную память этой женщины. Он поднял глаза на Сару Коннор и сказал:

– Снимки сделаны в отделении полиции западного Рампарта еще в 1984-м году. Вы присутствовали при этом происшествии.

Сейчас они находились в той комнате для осмотра, из которой много часов тому назад Сару выволокли силой. Она бросила взгляд на пачку фотографий, которые Уэзерби рассыпал перед ней на столе веером, потом посмотрела на самого детектива. Не доброе, но и не такое уж злое лицо. Человек всего-навсего выполняет свою работу. Его напарник, детектив Моссберг, самый заурядный тип в плохо сшитом костюме и с гнилыми зубами, сидел напротив. При этом присутствовал и бдительный доктор Силберман, тщетно пытавшийся скрыть раздражение.

У двери стоял насупленный Дуглас и двое полицейских в форме. Сара молча уставилась на лежавший сверху снимок. Женщина была похожа на выжатый лимон.

– В тот вечер он убил семнадцать сотрудников полиции. Узнаете его?

Уэзерби швырнул на стол еще одну черно-белую фотографию размером шесть на девять, снятую с близкого расстояния: терминатор поднимается с кучи разбитого стекла, окруженный толпой зевак. Это было одно и то же лицо.

– Снимок сделан в зоне отдыха в долине. Сегодня.

Сара посмотрела на снимок и вздохнула. Разумеется, ее до предела напичкали наркотиками, и она делала вид, что ей все на свете безразлично. На самом же деле ей безудержно хотелось перевернуть стол, врезать по роже Силберману, распихать Дугласа и полицейских, выскочить на улицу и угнать первую попавшуюся машину.

Но это невозможно, и Сара молча сидела возле стола, надеясь, что называется, на чудо.

Затянувшееся молчание нарушил Уэзерби.

– Миссис Коннор, пропал ваш сын. Его приемные родители убиты, и мы подозреваем, что тут не обошлось без этого парня.

Сара подняла на детектива глаза. Она хранила молчание.

Уэзерби нахмурился:

– Скажите нам хоть что-нибудь.

В школе ей приходилось участвовать в пьесах. Руководительница драмкружка, миссис Колб, пришла бы в восторг от ее теперешней игры.

– Неужели вам все равно?

Очевидно, да, если судить по тому безразличию, с каким она смотрела на детективов. Уэзерби бросил взгляд на Силбермана, потом на своего напарника и пожал плечами.

– По-моему, эта идея никуда не годится. Пошли, мы только понапрасну тратим время.

Один из полицейских распахнул дверь, и Моссберг размашистым шагом вышел в коридор. За ним последовал Уэзерби и двое полицейских. Последним вышел Силберман.

– Прошу прощения, джентльмены… – с издевкой сказал он.

Сара нагнулась. Она знала, что Дуглас не спускает с нее глаз, поэтому постаралась не сделать ни одного резкого движения.

Прежде чем Дуглас взял ее за руку и вывел из комнаты, она успела отцепить от стопки фотоснимков скрепку и спрятать ее за зубами.

В камере Дуглас привязал Сару к койке и склонился над нею, вглядываясь в ее лицо. О да, она все еще была красива. Он улыбнулся и наклонился еще ниже, Сара ощутила на своей щеке его жаркое дыхание, но приказала себе остаться безучастной.

Дуглас открыл рот и кончиком языка лизнул ее в щеку, точно пес. Сара и глазом не моргнула. Казалось, ее пустые глаза смотрят сквозь него.

Дуглас хмыкнул. Вряд ли стоит возиться с ненормальной, пусть даже она и смазлива…

Сара оставалась все так же безучастна. Дуглас еще немного повременил, потом засмеялся и вышел. Дверь камеры захлопнулась, щелкнул замок. Сара слышала, как Дуглас идет по коридору, постукивая дубинкой по стене.

У Сары вдруг ожили глаза. Она выплюнула скрепку себе на грудь, нащупала ее и распрямила – получился кусочек проволочки. Напрягшись, пододвинула проволочку к замку механизма, прижимавшего ее запястья к кровати. Сделать это было неимоверно трудно, однако Сара многому научилась за годы изгнания. Сара никогда не думала, что умение снимать наручники пригодится ей в сумасшедшем доме.