Валерий Анисимов - Космический «Колпак» Страница 31

— Значит, пульт…

— Да, он на яхте. Вот как далеко шагнул научно-технический прогресс благодаря напору бизнеса! Пульт тоже невелик, но сила в нем заключена адская. Так как быть с передачей?

— У меня на космодроме надежные люди, — заметил Хьюмен.

— Значит, кому-то из них можно будет передать прибор?

— Лучше всего это сделать за пару часов до старта. По крайней мере будем уверены, что уже никто не сунет туда нос.

— Вы правы. Сделаем все в последний момент. Но пропуск на территорию нужен уже сейчас.

— Это не проблема. Я всегда имею при себе несколько экземпляров, чтобы не путешествовать в район запуска одному. Люблю компанию.

Хьюмен запустил руку в карман своего летнего пиджака, достал бумажник. Раскрыл веером сверкнувшие на солнце пропуска.

— Возьму у вас парочку, — произнес Мерел. — Один для работы моему человеку, другой на память. Думаю, что надо создать в будущем музей… первого дня новой эры. Хорошо звучит, не правда ли? Но к этому мы еще вернемся. Какой послезавтра порядок на космодроме? Что должен делать человек, который приедет туда?

— Сначала он пройдет через контрольные пункты к административному зданию. Там позвонит по одному из внутренних телефонов, набрав номер 16–18, и спросит Хозмана. Тот спустится и заберет прибор. Дальше все будет выполнено, как вы задумали.

— Я задумал, Гарри, устроить небольшой фейерверк для гостей!

— Рад буду присутствовать при праздничном салюте.

— Договорились.

— В таком случае я покидаю вас.

— Очень сожалею, что нам приходится расставаться. Единственное, что успокаивает, — ненадолго. Жду вас через день на этой палубе.

— Запуск назначен на 16.00. Значит, я буду к двенадцати. Надеюсь, мы успеем поднять бокал с шампанским.

— Или выпить что-нибудь покрепче, Гарри. И без содовой.

Мерел встал. Он потянулся, разминая затекшие ноги, и твердо, по-хозяйски, пошел рядом с Хьюменом к борту яхты, где миллионера ожидал его катер, покачивающийся на волнах. Через пару минут он отплыл на его борту.

Мерел долго наблюдал за тем, как катер превращается в маленькую точечку. Потом вернулся к своему шезлонгу. Сел. Протянул руку к бокалу. Отпил глоток. А затем носком ботинка нажал на небольшой выступ, торчавший из ножки столика.

— Да, сэр? — раздался голос из невидимого динамика.

— Ты все слышал?

— Да, мистер Мерел.

— Хорошо. Поднимись на палубу.

— Слушаюсь.

Минуты через три перед Мерелом стоял мужчина чуть старше пятидесяти лет. Он был высок ростом, отличался отменной выправкой. Седая, аккуратно уложенная шевелюра, спокойный взгляд серых глаз невольно внушали уважение. При всей почтительности, с которой мужчина обращался к миллиардеру, чувствовалось, что он хорошо знает себе цену.

— Что ты скажешь о поведении Хьюмена?

— Ничего не вызвало у меня сомнений в его искренности.

— Значит, ты считаешь, что Гарри — достойный член «Высшей чести»?

— Несомненно.

— И он выполнит возложенное на него поручение?

— Он его уже выполняет, дав вам два пропуска на космодром.

— Прибор нас не подведет?

— Я отвечаю за него головой.

— Не спеши зарекаться. После потерянной профессорской она стала очень дорогой для меня.

— Благодарю вас, мистер Мерел.

— Не стоит благодарности. Лучше скажи мне, как долго будет действовать прибор?

— Пока не сойдет с орбиты. Достаточно длительный срок.

— И все это время я смогу контролировать земной шар?

— Да, и в любое время.

— Есть у нас нерешенные проблемы?

— Практически нет. Прибор готов для переброски на космодром. Он, как вы знаете, в сейфе. Пульт в бронированной комнате рядом с вашей каютой полностью отлажен. Вам, сэр, осталось только нажать кнопку.

— Ты молодец. Заслужил хороший отдых. Отправляйся на берег и расслабься перед серьезной работой в каком-нибудь ресторанчике.

— Есть, сэр!

— Это не приказ. Дружеское пожелание.

Мужчина повернулся на каблуках. Быстро спустился с палубы. Через несколько минут он вновь поднялся, держа в руках складной зонтик. Нигде не задерживаясь и не разговаривая с немногими членами команды, прошел к небольшому катеру и приказал спустить его на воду. Затем спрыгнул вниз, уселся на скамью и устремил свой взор вдаль.

Чуть позже от яхты почти бесшумно отчалил следующий катер. На нем сидел один рулевой. Его никто не провожал. Только из-за борта выглянул разок сам Мерел. Постояв немного, он направился в свою уютную каюту.

Там он пробыл до вечера, никого не вызывая к себе и никому не показываясь на глаза. Лишь увидев в иллюминаторе, что вернулся один из катеров, немного подождал, а затем позвонил:

— Зайди!

Через пару минут перед ним стоял человек, у которого огромными пудовиками висели кулаки, а из квадрата головы торчал когда-то, видно, чересчур любопытный, а теперь сплющенный короткий нос.

— Как дела?

— Все нормально, сэр! Инженер кормит в морских глубинах своими останками слепых коньков и одноглазых звезд. Сначала он пошел ко дну, как и все остальные «самоубийцы», с петлей на шее и привязанным к веревке булыжником. Но секунд через десять что-то вдруг рвануло, и на поверхность всплыл лишь кончик ручки его зонтика.

— Зонтика?

— Да. Он как сложил его перед выходом, так и не успел раскрыть. А в сложенный я случайно обронил нечто пластиковое — оставалось от последней прогулки. Оно, видимо, и рвануло. Тем более что я ненароком нажал на дистанционное управление. Волновался.

— Сейчас не волнуешься?

— Нет. Дело сделано.

— Хорошо. Отправляйся к себе. И ни шагу из каюты. Ты можешь потребоваться в любой момент.

— Слушаюсь, сэр.

— Слушайся, слушайся, — махнул человеку Мерел.

Миллиардер взглянул в иллюминатор. Через несколько минут нажал кнопку пульта.

— Что новенького? — спросил коротко.

— Чудеса, босс! — ответил визгливый голос. — Наш парень как только вошел к себе в каюту, так и рухнул, словно подкошенный. Но не на койку, а в люк, который неожиданно под ним раскрылся. Его короткий нос не успел даже ни к чему принюхаться. А теперь уже никогда этого не сможет сделать.

— Да, действительно, чудеса, — согласился Мерел.

Он пошарил в кармане. Нащупал ключ со сложной головкой. Подошел к стене, на которой висела почти во всю ее длину огромная картина. На ней были изображены королевские покои, в которых резвились пажи и молоденькие красавицы-фрейлины. Одна из них, словно спасаясь от неизвестного любителя приключений, стояла, прижавшись к стене и держась за ручку богато инкрустированной двери. Было видно, что она ни за что не пустит в покои постороннего. Даже если он попытается войти сюда, используя силу. Лишь «золотой ключик» к сердцу хорошенькой девушки может открыть ему дверь, секрет которой знал, видимо, только автор картины.