Анна Фенх - Ружья еретиков Страница 31

Палач уже запалил факел и теперь дожидался, когда комиссар опросит еще нескольких избранных еретиков о том, раскаялись ли они. Церковь считала каждого еретика, принявшего ее милосердие, своей победой, но предлагала свою милость не каждому, но лишь выбранному из прочих, важному в секте еретику. Особенно ценны были примирившиеся с Церковью ересиархи, их имена хранились в записях отдельно и оглашались в проповедях. Ромуре Тшеву милосердие было предложено, чтобы сломить волю Улии Тшев, но Рейхар знал, что она никогда не примет «подачку».

– Свидетельствую, – забубнил комиссар, едва только последний еретик отверг милосердие, – что вина этих людей доказана неопровержимо. Повинны они в святотатстве, в поклонении не Господу, но иным нечестивым материям, коих не существует вовсе, в одичании повинны и в том, что совращали невинные детские души, внушая еретические мысли…

Палач уже приблизился к Улии и подпалил солому, так просто и привычно, что Рейхар едва ли не обозлился на него за эту равнодушную деловитость. Солома вспыхнула не сразу, чуть погодя, но когда пламя занялось, Улиа забилась в цепях с такой силой, что Рейхар услышал, как трутся и смещаются по столбу цепи. Солома возле столба Ромуры тоже пылала, и Рейхар увидел, как взметнувшийся огонь достигает колен мужчины. Подол темного смертного одеяния Улии горел, серый удушливый дым поднимался вверх и слышен был треск, словно рвалась ткань. Улиа била ногами в землю, насколько позволяла цепь.

– Брат, – шепнул вдруг подошедший монах, – брат Еретик, почему ты здесь?

Рейхар повернул голову, рядом стоял один из Волков.

– Слепец отдал распоряжение об аресте твоей стаи, – тихо проговорил монах, – тебе разве не следует быть там?

– Да, – Рейхар неловко кивнул брату-волку, – следует… Храни тебя Господь, брат.

Рейхар направился к выходу с площадки и теперь только услышал, как за его спиной закричала Улиа. Это не было похоже на обычный визг испуганной женщины, не походило и на крики боли, исторгаемые обыкновенно пламенем из живого тела. В голосе Улии Тшев не было слышно ни страдания, ни муки, но только пугающая сила, и ненависть, и угроза. Так можно было бы в самом деле проклинать, так можно было бы благословлять на бой, так можно было бы петь, но не гореть в огне!

Рейхар так и не обернулся, он ускорил шаг и почти влетел в здание Трибунала. Через дюжину минут он бежал по улице, направляясь к подвалу, в котором оставил еретиков, но и здесь, далеко от площадки для казней, он все еще явственно слышал громкое и жуткое пение охваченной очищающим огнем Улии. Рейхар лихорадочно искал в себе ересь, словно слепо шарил нечуткой рукой в темном сундуке. Разве не жаль ему крепкого молодого тела красивой женщины, что скоро повиснет в цепях почерневшим огарком? Жаль. Но разве не требует дело Церкви уничтожать каждого, кто проповедует еретические мысли и смущает умы людей пагубной для души выдумкой? Требует. Рейхар знал, что Церковь права. Он месяцами наблюдал за сектой и знал, что Улиа заслуживает только костра и что ей дарована была возможность принять милосердие Церкви, но девушка сама отвергла его, как отвергала многие годы. И еще Рейхар знал, что он нужен Церкви. И что Господу нужен сильный, здоровый Волк, способный гнать стаю в пасть Псам. Волк, не отягощенный ни сомнением, ни жалостью. А потому и явил Господь волю свою, уведя Рейхара с казни в тот самый момент, когда душа его уже почти была готова дрогнуть. Рейхар замедлил скорый шаг за несколько домов от нужного ему здания и выбросил из головы все мысли о казнимой девушке – ни ее телу, ни ее душе уже не требовалось ни сострадание, ни внимание.

Едва только спустившись в подвал, Еретик понял, что опоздал. В глаза ему бросилось огромное обмякшее тело мясника-Грума, прислоненное к стене. Страшная рана на его груди более не кровоточила, глаза были закрыты, а из коченеющих пальцев вывалилась рукоять тяжелой сабли. Пол вокруг Грума был измазан душно и тошнотворно пахнущей кровью, Рейхар подошел ближе и движением ладони открыл глаза погибшему в бою мужчине. Умерший с закрытыми глазами будет видеть теперь лишь вечную тьму, и Церковь предписывала своим слугам закрывать глаза мертвым диким тварям, но Еретик видел, что Господь помиловал этого человека. Грум просил сегодня утром Господа о доброй смерти, и Вседержащий даровал ее, чем явил свою волю и свою милость. А значит, Грум, как прощенный Господом, заслуживает видеть после смерти Мировой Свет и не монахам-псам спорить с божественным решением.

Еретик оглянулся вокруг, больше никого в подвале не было, выживших увели в Трибунал монахи. Он подошел к противоположной стене, где обычно сидел Виль, постоял там немного, досадуя, что не успел выведать у мальчишки о ересиархе, и повернулся уже обратно, намереваясь уходить, но вздрогнул и замер. В том, что теперь Грум Лариному смотрел неподвижным взглядом прямо на Рейхара, не было ничего удивительного – Рейхар сам открыл ему глаза, но выражение лица покойника было таким суровым, что встревоженному событиями этого дня Рейхару почудилось, что Грум все еще жив. Еретик несколько секунд выдерживал взгляд мертвого, а затем осторожно уклонился в сторону, почти ожидая, что Грум переведет взор и туда. Но мертвец сидел и смотрел в стену за спиной Еретика. Тогда он вернулся к телу и теперь только заметил, что ладонь Грума опущена в лужицу его собственной крови, уже приобретающей плотность и клейкость, а рядом на полу криво начертаны буквы «к хету». Букву «у» Грум писал совсем слабыми пальцами, она заваливалась набок и нижняя ее черта уходила резко вниз.

Больше Еретик не медлил. Он стер ногой буквы, опасаясь, что послание достанется не тем людям, затем покинул подвал и направился к дому, где скрывался господин Борте Хет, ученый старик, которого в секте уважали, хоть и не настолько, чтобы прислушаться к его совету оставить мысли о штурме Трибунала.

Сильнее прочих Рейхара беспокоила мысль о Виле. Слабый нервами мальчишка не вынесет пытки, очень быстро он впадет в истерику, прекратить ее будет невозможно, и пророчества Виля скрасят однообразные и унылые рабочие часы палача, но пользы принесут мало. К нему требовался иной подход, но рассуждать об этом нужно было раньше. Оставался единст-венный шанс – упросить Слепца забрать Виля у инквизиторов-псов и допрашивать самим. Быть может, Вожак Ордена все же не до конца разочаровался в этой секте и Еретик сможет убедить его в том, что ересиарх еще может быть схвачен.

В доме, где нашел пристанище господин Хет, было тихо, и Рейхар в нерешительности постоял возле двери, предчувствуя что-то неприятное, болезненное, вроде засады. Но когда он распахнул дверь и двинулся вперед по темному коридору, он наткнулся взглядом не на ружья «змеиных женихов» из числа Псов, не на острия клинков и не на мощный монашеский кулак, но на нечто странное, продолговатое, виднеющееся в дверном проеме, чего там не должно было находиться, но что находилось. Не до конца понимая, что он видит, Рейхар приблизился к неподвижным предметам, у которых не было опоры, а разглядев их, опустил взгляд. Перед ним свисали две старческие ноги. С левой сполз мягкий остроносый тапочек и валялся теперь на полу. Рейхар поднял его и надел зачем-то обратно, словно бледная и сухая ступня господина Хета еще могла чув-ствовать холод или неудобство.