Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников) Страница 31

Он очень ждал этого звонка, и поэтому приглашение посетить их квартиру вызвало у него восторг.

Он закрыл «Американские художественные промыслы, инк.» чуть раньше обычного и нанял педикэб, чтобы поехать в привилегированный район, где жили Касоура. Он хорошо знал этот район, белые там не жили.

Глядя из педикэба, катившего по извилистым улицам с разбитыми там и сям газонами и декоративными ивами, на современные многоквартирные дома, Чилдан восхищался изяществом архитектуры. Чугунные литые решетки балконов, высокие и в то же время современные колонны, мягкие пастельные тона, использование всевозможных орнаментов – все это представляло из себя произведение искусства. Он помнил те послевоенные годы, когда здесь не было ничего, кроме руин.

Игравшие на улицах японские дети наблюдали за ним безо всякого интереса и сразу же возвращались к своему футболу или бейсболу. Но реакция взрослых была иная.

Хорошо одетые молодые японцы, выходя из своих автомобилей и входя в парадные жилых домов, не без удивления следили за ним. Он живет здесь? Им было просто интересно. Это были молодые японцы, бизнесмены, приехавшие домой из своих контор, даже Главы торговых представительств жили здесь. Он заметил на стоянке «кадиллаки». По мере того, как педикэб все ближе продвигался к месту назначения, он нервничал все больше и больше.

Поднимаясь по лестнице к квартире Касоура, он подумал: «Вот он я. Приглашен, и не просто по делу, а гостем к обеду».

Он, конечно, особенно мучился с костюмом, но теперь, по крайней мере, он мог быть уверен, что его внешность соответствует обстоятельствам. «Да, соответствует, – подумал он. – Как я выгляжу? Никого это не введет в заблуждение. Я не принадлежу к ним, я здесь чужеродное тело, на этой самой земле, которую белые расчистили и где построили один из самых прекрасных городов. А теперь я посторонний в своей собственной стране».

По устланному ковром коридору он подошел к нужной двери и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась. Перед ним стояла молодая миссис Касоура в шелковом кимоно и оби – ярком шелковом широком поясе. Ее длинные черные волосы были заколоты в сверкающий клубок ниже затылка. Она приветливо улыбнулась. Позади нее, в гостиной, стоял муж, держа в руке бокал и кивая головой.

– Мистер Чилдан, заходите.

Чилдан поклонился и вошел.

Квартира была обставлена со вкусом, в высшей степени утонченном вкусом и одновременно несла на себе отпечаток аскетизма.

Совсем немного предметов обстановки: торшер, стол, книжный шкаф, литография на стене. Невероятное, непревзойденное, присущее только японцам чувство «ваби», такого не могло быть в европейских жилищах. Способности найти в самых обыденных предметах красоту не меньшую, чем в изысканных и замысловатых вещицах. И все благодаря определенному их расположению в пространстве.

– Выпьете? – спросил мистер Касоура. – Виски с содовой?

– Мистер Касоура… – начал Чилдан.

– Просто Пол, – сказал молодой японец.

Затем, указывая на жену, он сказал:

– Бетти. А вы…

– Роберт, – пробормотал Чилдан.

Усевшись на мягком ковре со стаканами в руках, они слушали запись «кото», японской тринадцатиструнной арфы. Эта пластинка, совсем недавно выпущенная японской ХМВ, «Хиз мистерс войс», была очень популярной. Чилдан обратил внимание на то, что вся музыкальная установка была куда-то спрятана, даже динамики.

Он не мог определить, откуда льются звуки.

– Не зная ваших вкусов, мы не стали искушать судьбу.

Бетти улыбнулась.

– На кухне в электропечи жарятся бифштексы. Гарниром будет печеный картофель в кисло-сладком соусе с луком. По принципу: никогда не прогадаешь, подавая гостю бифштекс в первую же встречу.

– Весьма польщен, – сказал Чилдан. – Я обожаю бифштексы.

Это и правда было так. Ему редко приходилось пробовать бифштексы. Громадные скотоводческие фермы Среднего Запада давно уже не присылали мяса не западное побережье большими партиями, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ел хороший бифштекс.

Теперь пришла его очередь одарить хозяев.

Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую вещицу, завернутую в китайскую шелковую бумагу. Он осторожно положил ее на столик. Хозяева сразу же заметили это, и тогда он сказал:

– Подарок. Безделушка. Чтобы хоть как-то отблагодарить за покой и радость, которые я вкусил в вашем доме.

Он развернул бумагу и показал им подарок: кусочек слоновой кости, точеный китобоями Новой Англии более столетия назад, крохотное, украшенное орнаментом произведение искусства, называвшееся резьбой по слоновой кости. Хозяева знали толк в резьбе, которой моряки занимались в свободное время. Ни один предмет не был столь законченным выражением культуры старых США.

Наступила торжественная тишина.

– Спасибо, – сказал Пол.

Роберт Чилдан поклонился.

В душе его на мгновение разлился покой. Это подношение есть – по определению «Книги перемен» – своего рада возлияние.

Какая-то часть тревоги и подавленности, терзавших его перед этим, стала покидать его душу.

От Рэя Келвина он получил возмещение за кольт сорок четвертого калибра и вдобавок письменное заверение в том, что подобное не повторится. Однако это не уменьшило груза, лежавшего на сердце.

Только сейчас, в этом, не относящемся к бизнесу положении, у него подтаяло ощущение, что все в мире летит к черту.

«Ваби», окружавшее его, излучение гармонии – вот это что. Соразмерность, равновесие. Они так близки к дао, эти двое молодых японцев. «Вот почему на меня так подействовало их появление: я еще тогда почувствовал присутствие в них Дао, собственными глазами увидел его отблеск».

Ему вдруг стало очень интересно, на что это похоже – по-настоящему постичь Дао? Дао – это то, что сначала свет, а потом тьма. Оно есть причина взаимодействия двух основных сил и таким образом обуславливает обновление. Благодаря этому сдерживается распад мира. Вселенная никогда не исчезает потому что, как только покажется, что мир окутывается мраком, что он и вправду берет верх над миром, тут же в самых глубинах тьмы зарождаются ростки света. Таков путь развития. Когда зерно падает, оно падает на землю, в почву. И там, глубоко внизу, невидимое взору, оно прорастает и дает начало новой жизни.

– Настоящий шедевр, – сказала Бетти.

Она присела на колени и предложила ему тарелку с маленькими ломтиками сыра.

Он с благодарностью взял два.

– Сегодняшний день весь заполнен известиями из-за рубежа.

Пол прихлебнул из бокала.

– Когда я ехал вечером с работы домой, передавали прямую трансляцию грандиозной церемонии национальных похорон в Мюнхене. Там было пятидесятитысячное шествие с флагами и тому подобное. Все время пели «Был у меня товарищ». Сейчас тело усопшего доступно для всех преданных членов партии.