Сергей Куприянов - Галоп Страница 31

Сверяясь с картинкой со спутника, Берг вел свой отряд прямиком на табун, который передвигался к западу, к границе лесов. Но сблизились с ним раньше, чем животные успели скрыться за деревьями. Повинуясь командам капитана, отряд развернулся в лаву, стараясь взять табун в кольцо.

Согласно отработанной тактике, захватывать следовало только подходящих для использования животных. Те, оказавшись в кольце всадников, едва заметных на фоне таких же, как они созданий, дальше давали себя увести практически без сопротивления, для чего нужно только отогнать оставшихся, так сказать отбракованных особей. При этом капитана Берга поначалу поражало, насколько при этом неагрессивно, даже послушно ведут себя дикари.

При приближении к табуну капитан сделал знак тренеру. Мол, попробовать не желаете? Макс отрицательно мотнул головой, держась не то чтобы позади остальных, но чуть отставая.

Табун состоял из вожака – матерого жеребца, трех кобыл и четырех жеребят, примерно от семи-восьми месяцев до двух с небольшим лет от роду. Макс впервые видел массипо на воле. В привычных ему условиях животинки не гуляли табунами, и спариваться им давали исключительно по выбору человека. Ему было странно понимать, что можно вот так просто, проехав всего три часа от базы, поймать массипо, который на Земле стоит целое состояние, и привести в стойло. Даже не поймать, если верить Густаву, а фактически взять, потому что никаких лассо и прочих приспособлений при этом не использовалось. Вдруг он подумал, а как же поймали первого массипо, загнанного в стойло базы. Если вариант с клонированием, произведенным в земной лаборатории, относительно прост и понятен – много ли ума нужно, чтобы взять образцы биоматериала у диких животных, то как на базе появился первый образец местной фауны, с которого и началась конюшня?

Стало ясно, что животных от леса отрежут раньше, чем они сумеют его достичь. И тут Макс, только что осознавший это, не без удивления увидел, что вожак, скакавший впереди семьи, вдруг резко сменил направление движения, развернувшись навстречу лаве чуть ли ни на месте. Остальные безукоризненно повторили его маневр, несколько замешкался только младший жеребенок, но, учитывая, в общем, не очень высокий темп движения, не сильно отставал. Это похоже на отрепетированное шоу, которое показывают в цирках или на родео, только их тренера что-то не было видно.

Расстояние между табуном и развернувшимся в цепь и несущимся во весь опор отрядом не превышало тридцати метров, поэтому никто толком не успел среагировать. Дикие как горячий нож сквозь кусок масла вошло в лаву и проскочили ее, разом оказавшись в тылу. Только капитан, извернувшись, сумел своим крюком хватить по крупу промчавшуюся мимо него кобылу, за что сразу же поплатился. Острый конец крюка, впившись в толстую шкуру массипо, застрял там, и капитана, чья кисть захлестнута ремешком, крепящимся к рукоятке, просто вырвало из седла.

Вот тут-то и стало видно, что Берг не шалберничал в училище, да и потом не запускал себя, а серьезно работал. Еще в полете он подобрался и не повис бездарно, мотаясь на манер подвешенной сосиски, а, сгруппировавшись, коленями ударил в левое бедро кобыле, отчего та несколько сбилась с шага и обернулась. Впрочем, крюк, впившийся в ее тело, тоже должен был дать себя знать.

Не всякий циркач способен повторить трюк, проделанный капитаном. Поймав инерцию отдачи от удара, он сумел подтянуться на одной руке, второй вцепился в тело крюка и непостижимым образом сумел освободить запястье от захвата ремешка, после чего, поджавшись, оттолкнулся от крупа кобылы и, сгруппировавшись, упал в траву, покатившись по ней, растрачивая силы падения на поступательное движение.

Это увидели почти все, потому что головы были повернуты в сторону убегающих массипо. Было ясно, что операция провалилась. По крайней мере пока. Требовалось произвести перегруппировку и, в первую очередь, оказать помощь командиру. Теперь даже не просто командиру, а герою. В мужских коллективах подобные способности принято ценить.

Поэтому в отряде произошла заминка; кто и вправду кинулся на помощь командиру, кто сделал вид, а кто и просто воспользовался законной, в общем, паузой, позволяющей передохнуть от тягот службы и вообще, по крайней мере на сегодня прекратить это издевательство над личностью.

Но герой должен быть героем всегда, во сне или в боевом строю своих товарищей, раненый или мертвый, рядовой или, больше того, командир. Капитан Берг был больше того. Еще не успел рядовой Батист, буквально слетевший со своего мастодонта, оказать ему первую помощь, как тот приподнялся и заорал:

– Догнать! Чего встали, уроды?! Взять их!

Спортсмены, даже великие, как их принято называть в прессе, на самом деле проходят такую дрессуру, что никакому цирковому зверю и не снилось. Двенадцать часов в сутки – не самый напряженный рабочий график. Ведь это преследует и во сне, и все разговоры об одном и том же. А уж тренеры, консультанты, агенты, поклонники, самые разные специалисты, спонсоры, конкуренты, представители средств массовой информации и еще много, много кто постараются, чтобы человек ни на минуту не забывал, кто он такой и какому делу служит. Даже постер с твоей физиономией на внутренней стороне двери туалета станет в самые интимные моменты твоей жизни тыкать корявым пальцем в твою чувствительную и истерзанную душу – ТЫ!

Словом, Макс даже не расслышал обидное «уроды». Пострадавший по собственной глупости капитан команды и собственное мнение выдавал не слитно и четко, как то положено, а с некоторыми интервалами между словами. Не мало ли шлепнуться оземь с такой высоты? Да азарт догнать после первого слова взыграл. Чемпион же!

Строго говоря, Максим и так, без подсказок рванул бы за табуном. Не дело это, когда в теле животинки остался кусок железа, от которого та рано или поздно погибнет. Ведь сама-то вытащить не сможет, факт. Удержало его… чувство сострадания, что ли. Или неловкость? А может незнание того, как следует поступить, когда человек, упавший с массипо, если и не мертв, то серьезно покалечен? Военные же, чужая среда, чужая планета, тут свои порядки, это не на дорожке, где каждый за себя. Тут должно быть все за одного и наоборот.

Поэтому после возгласа капитана он дал волю своему азарту.

Массипо, на котором он был сегодня, условно говоря, принадлежал сержанту, валявшемуся сейчас в лазарете с вывихнутым плечом. Позавчера парню не повезло. Что и странно. Животинка его слушалась так, будто ее года два тренировали на одном из лучших ипподромах Европы.

Поняв, что Бергу ничего не грозит или, во всяком случае, с ним разберутся и без него, Макс рывком вывернул массипо на сто восемьдесят градусов и дал ему ходу. Пача – этого массипо так звали – с места показал хорошую резвость. Пожалуй, только жокер да еще тренер способны оценить подобный старт, потому что внешне, со стороны, это происходит как бы в замедленном режиме. Тонны живой материи не способны проявить резвость хорька или мухи. Земной слон, например, набирает скорость с разбега и при этом не способен длительное время держать темп. Он вообще не бегун. Если и есть у массипо земные аналоги, то это касатка, океанский хищник.