Брайан Стэблфорд - Земля обетованная Страница 31

Время шло, и мои мрачные размышления о нашем положении в общем вытеснились заботой о состоянии Мерседы.

Неужели она будет без сознания весь день? Неужели нам придется еще одну ночь провести на этом корне дерева?

— Ты можешь остаться с ней или бросить ее, мрачно сказал ветер. Но если ты пойдешь, то сам не знаешь, куда.

Я думал о том, как мне подать какой-нибудь сигнал.

— Только дураки разжигают в лесу огонь, гласил единственный вклад ветра с мои размышления.

Он не хуже меня знал, что совсем не в моем характере сидеть и ничего не делать. Поэтому так повредили мне те два года, что я сидел на могиле Лапторна. Мое собственное «я» в это время спало, и даже когда Аксель Сиран и его сорок разбойников заметили мой аварийный сигнал, за который приняли "Потерянную Звезду", и спасли меня, ему тяжело было проснуться снова. В известном смысле я и сейчас еще не в полной мере был самим собой. Иногда у меня возникало неопределенное чувство пустоты. Во всяком случае, это было далеко не так плохо, как то, что я выдержал во время пустых дней на черной скале или сразу после того в мучительные, человеконенавистнические времена на Земле.

— Это будет не слишком долго, пообещал ветер. Если она придет в сознание не настолько быстро, чтобы смочь поесть и попить, она умрет. И тогда тебе придется идти одному.

Правильная, но безрадостная мысль. Я не мог больше ничего сделать для Мерседы, кроме как пытаться время от времени вливать ей немного воды. И я это делал.

Чтобы укоротить муки ожидания, я, наконец, уснул.

Я проснулся ранним вечером. Какую-то секунду я не знал, что меня разбудило. Потом в моем сознании забрезжило, что это был звук. И я все еще его слышал. Он был совсем слабым, но не было никакого сомнения в том, что это было.

Это была Панова флейта Майкла. Никакая музыка на свете не звучала бы приятней для моих ушей. Она означала новую надежду. Если Майкл был настолько близко, что я мог его слышать, то он был и достаточно близко, чтобы я смог его найти. И если ему достаточно хорошо, чтобы он мог играть, то ему достаточно хорошо, чтобы он мог думать. И его мыслительная работа давала нам намного лучший шанс выбраться из дерьма, чем моя.

Я встал и заорал, что было сил. От внезапного движения я даже потерял было равновесие, поэтому окончание его имени превратилось в хрип. Но я крикнул снова, вслушиваясь в зхо, отражавшееся от стволов деревьев. Я знаю, как можно ошибиться в расстоянии и направлении, когда в лесу пытаешься следовать зову. Итак, я кричал каждые пять секунд: — Майкл! — и в промежутках между криками слушал музыку флейты Пана.

Невыносимо долго (по крайней мере, минуты две) музыка нисколько не становилась громче, а потом она вообще стихла. Я счел это признаком, что мои крики возымели успех, нарушили сосредоточенность Майкла, и что он сейчас откликнется. Я закричал опять и сделал все возможное, чтобы выдержать постоянную громкость.

Вокруг нас темнело, и во мне поднимался страх, что он не сумеет найти нас в темноте. Конечно, это был неразумный страх, но он заставил меня встать на колени и пошарить в багаже мой карманный фонарик. Потом я начал водить лучом по широкой дуге, чтобы он мог пройти между стволами деревьев. Конечно, это не было очень уж полезным мероприятием — менее, чем через сорок метров деревья все равно перекрывали свет.

Но мой рев выполнил свою задачу. Майкл, наконец, появился. Он двигался медленно, как пьяный. Пальцы его двигались вверх-вниз по трубке флейты, хотя он и не подносил инструмент к губам. Глаза его были большими и невидящими, но это, вероятно, было оптическим обманом. Он, как автомат, подходил все ближе ко мне.

Он не мог меня видеть. Как и Мерседа, он был слеп.

Я перестал кричать. Эхо смолкло.

Майкл запнулся, постоял, ожидая нового моего зова, который мог бы его направлять.

— Майкл, — сказал я как можно спокойнее, — мы здесь. На корне. Вы можете различать свет?

Он услышал меня, и его лицо немного просветлело, когда он понял, что нашел меня. Пальцы его задвигались медленнее. Видимо, ему стоило большого напряжения воли заставить их остановиться.

При нем не было никакого багажа. Ни пищи, ни воды.

Он посмотрел вверх, в мою сторону, и вдруг его глаза что-то почувствовали. Он кивнул головой.

— Теперь вы можете меня видеть, — уверенно сказал я.

— Не очень хорошо, — ответил он. — Но видеть могу.

— Мерседа слепа, — сообщил я ему. — Она уже целый день без сознания. Мы убегали от магн-странников.

— Я знаю, — ответил он.

— Вы видели остальных? Эву? Линду?

— Я был вместе с Эвой. Но я потерял ее.

— Она не ранена?

— Нет. У вас есть что-нибудь поесть?

— Немного. Но я не знаю, что вам можно есть. Вы можете есть нашу пищу?

— Мне кажется, да. Воду мы можем достать из реки.

— Из реки?

— Она совсем близко. Я был там, когда услышал ваш крик. Вы дадите мне что-нибудь поесть? А потом мы отнесем Мерседу к реке.

Он показал направо, наискосок по склону.

Я сбросил рюкзак вниз и спрыгнул. Он нашел на земле чистое место, уселся и порылся в мешке.

— Я не знаю, сможем ли мы нести Мерседу, — с сомнением сказал я. — Вы считаете, что ее нужно разбудить?

Он приставил к губам флейту, наморщил лоб и сыграл короткую мелодию. Она была совсем не такой, как те протяжные звуки, что я обычно от него слышал. Это была жесткая, пронзительная последовательность звуков. Ее требовательное звучание возымело немедленное действие на Мерседу, тотчас же очнувшуюся от своего коматозного состояния. Она потрясла головой и перекатилась на своем ложе на корне, расправляя мышцы. Потом она выпрямилась, стоя на коленях, а потом встала на ноги. Я протянул ей руку и помог спуститься.

Пока я, поддерживая, вел ее к Майклу, я уже понял, что она все еще была слепа. Я посветил ей в лицо фонариком, но она не отреагировала на это.

— Вы можете как-нибудь вернуть ей зрение? — спросил я. В это мгновение мне казалось, что нет ничего, на что не действовала бы его флейта.

Но Майкл покачал головой.

Остатки наших продуктов мы поделили на троих. Майкл все тщательно оглядел и решил, что среди них нет ничего несъедобного для их расы. Но все равно продуктов было немного.

— И что нам теперь делать? — спросил я, когда мы поели.

— Пойдем к реке, — напомнил он.

— А потом?

— Найдем лесных жителей. — Майкл проявлял массу оптимизма. А ведь Мерседа была слепа, и они оба все еще были больны.

— Вы знаете что-нибудь об остальных? — спросил я. — Не могли их настигнуть магны-странники?

— Не думаю. Мы знали, что происходило. И все убежали. Пока они быстро бегут, они в безопасности. От магн-странников, во всяком случае.