Владимир Немцов - Аппарат СЛ-1 (Тени под землей - 2) Страница 31

Андрей разочарованно вздохнул. Опыты не удались. Впрочем, за последнее время это нас уже не удивляло.

Возле машины с черным прожектором хлопотал Омегин. Залезал в кузов, смотрел там на какие-то приборы и выпрыгивал оттуда с ловкостью юноши.

Я помню, как он ходил вокруг нее, потирая руки и любовно поглядывая на черный прожектор. Откровенно говоря, мне стало даже завидно.

Ярцев попросил мой аппарат, для того чтобы убедиться, не ошибся ли Мартын.

Пришлось сознаться, что разрядился аккумулятор. Мой друг помрачнел, как всегда при упоминании о его аккумуляторах, взял Мартына под мышку и пошел к машине с черным прожектором.

Испытания продолжались. Омегин озабоченно смотрел на пульт с приборами.

Вдруг он привстал, повернул прожектор и включил какой-то рычаг.

Загудел трансформатор, задрожали в зеркале цилиндра неясные изображения людей.

Голубой луч скользнул по зданию дворца. Вместе с лучом на свободу вырвался, как я предполагал, мощный поток неизвестной мне энергии.

Луч метался по чугунным балконам, барельефам, упирался в украшенные металлическим литьем колонны, как бы стараясь опрокинуть их. Тонкая белая пыль, словно туманом, окружила здание.

Омегин выключил генератор, чтобы дать охладиться черной поверхности прожектора. Когда осела белая пыль, прекрасное здание дворца стало еще ярче и светлее, будто омылось голубым очищающим лучом.

Андрей поставил Мартына на землю, сунул руку в карман, вынул оттуда тонкую книжку в зеленом переплете и передал мне:

- Посмотри, какой он железоненавистник.

Я взял книгу и на обложке прочел: "А.К. Омегин. Новые методы защиты железа от коррозии".

- Кто же вы по специальности: химик или металлург? - обратился я к автору.

Он не спеша сошел со своего дирижерского пульта, поднес руку к прожектору и, как бы про себя, сказал:

- Долго остывает, нужно придумать какое-нибудь охлаждение.

Потом ответил на мой вопрос. Выяснилось, что Омегин уже давно занимался исследованием металла. Сначала работал над созданием защитного покрова от коррозии, применяя поверхностную закалку в поле высокой частоты. Но, как он говорил, этот способ не дал положительных результатов. Затем, не оставляя своих забот о сохранении металла, Омегин увлекся вопросом заменителей и стал изучать пластмассы. Одновременно он продолжал разрабатывать проблему защиты металла от коррозии.

- Мы не хотим, чтобы наши мосты и другие стальные конструкции, в которые люди вложили столько труда, - басом гудел Омегин, - как короедом, подтачивались рыжей проказой. - Он вытащил из кармана трубку и закурил. Проходят века, и железо постепенно разрушается. До нас дошло не много изделий из этого металла. Раньше люди не умели его сохранять. Не то что сейчас.

Он рассказал нам о двух способах, разработанных в его лаборатории, причем заметил, что наиболее эффективен последний.

- Любая металлическая конструкция, обработанная при помощи этого аппарата, - тут Омегин похлопал по медному цилиндру, - навсегда становится свободной от болезни, именуемой коррозией.

Я слушал Омегина и с удивлением наблюдал за Мартыном. Он медленно развернулся, подполз к инженеру вплотную и уткнулся ему в ноги.

Омегин поднял глаза, и я почувствовал в его взгляде упрек и сожаление. "Какие несерьезные ребята!" - наверное, думал он.

Я был смущен и поспешил объяснить Алексею Константиновичу, что мы с ним занимаемся общими делами: у него испытание нового аппарата, у нас то же. И ничего, что наша модель похожа на игрушку. Работает она надежно. Нам нужен рубидий, и мы его, конечно, найдем.

- Вероятно, в своих поисках горной смолы вы встречали карналлиты или лепидолит? - спросил я. - Почему вы об этом не говорите нам? Больше того, - я продолжал наступать, - мне кажется, что сейчас в одном из ваших карманов лежит кусок минерала, в состав которого входит рубидий. Смотрите, наш Мартын все время около вас крутится...

- Что вы пристали со своим Мартыном! - проворчал Омегин, но тут же рассмеялся.

Мартын помчался в глубину двора. Торопливо шлепая гусеницами, он догонял пожилую женщину. В руках она держала разрисованный фарфоровый чайник, из которого шел пар. Женщина уже свернула к жилому корпусу, но, вероятно, услышав за собой странное шлепанье гусениц, быстро обернулась.

На лице ее отразилось удивление, затем страх, и женщина, расплескивая чай, со всех ног побежала к двери.

Мартыну словно больше ничего и не нужно было. Он, как живой, самодовольно и лихо развернулся, выключив левую гусеницу, затем остановился и уперся блестящим носом в лужицу дымящегося чая.

Я подбежал к нему. На шкале стоял все тот же индекс рубидия. Мне было непонятно: при чем же тут чай? Почему модель пошла по этому запаху?

Андрей поднял Мартына и смущенно посмотрел на дверь, где скрылась испуганная женщина.

- Может быть, наши аппараты просто не чувствуют рубидия, - хмуро заметил он. - Наверно, запахи этих окислов очень слабы. Вот тубероза - это другое дело.

- Надо проверить усилители, - раздраженно оборвал я Андрея. - Сейчас Мартын и туберозы не почувствует. Гоняется за всеми, как обыкновенный дурашливый пес.

- Нет, этого не может быть, - Андрей повернул ручку шкалы на спине модели. - Сейчас проверим...

- Скорее ко мне, молодежь! - крикнул Омегин. - Да бросьте же вашу собаку. Включаю на полную мощность!

Андрей понес Мартына к машине.

Возле нее стоял человек в щегольских сапогах и с любопытством смотрел на наши опыты. Андрей недоверчиво покосился на него.

- Ничего, ничего, - заметил Омегин, - это здешний хозяин - комендант дворца. Можете смело доверить ему свою игрушку.

Я в волнении шагал по двору. Гудела установка Омегина. Да, его успехам можно было позавидовать. Нас же встречали одни только неудачи. Рубидий всюду... Какая насмешка!.. Я подошел к воротам и вдруг во дворе среди кустарника заметил желтый обод колеса. Это был наш мотоцикл. Значит, Сандро где-то здесь.

Тонкий, высокий до боли в ушах свист прорезал воздух. Омегин повернул ручку на пульте. Голубой луч пополз с этажа на этаж, осторожно обходя окна и балконные двери. Омегин слегка повернулся назад, прислушиваясь к гудению мотора. Голубой луч скользнул вправо, и оконное стекло со звоном рассыпалось в прозрачную стеклянную пыль.

Я подбежал к машине. Омегин нахмурился и сердито махнул рукой.

- Вот досада! Комендант нас за это не похвалит. Вы, конечно, понимаете, что сам луч, который сейчас выдавил стекло, невидим. Но для того, чтобы избежать таких неприятностей, - он указал на разбитое окно, - пришлось соединить невидимый луч с цветным прожектором. Иначе бы ни одного стекла не осталось.

Омегин снова повернул прожектор.