Семя скошенных трав - Максим Андреевич Далин Страница 32

— Ты, наверное, права, — сказал я. — Комконовцы компетентнее. Но… ну, страшно мне за ребят… пока ещё спецы разберутся… Понимаешь, шедми же здесь совсем одни, мир им — чужой, слишком сухой, слишком жаркий, им даже просто от климата может не поздоровиться. Вокруг них теперь враги. Им может быть очень плохо и тяжело ждать, когда, наконец, всё разъяснится.

Вера привалилась ко мне, обняла, сказала тихо:

— Думаешь, я не понимаю, Юльчик? Всё я понимаю. Но что же делать, если случилась такая беда? Мы ведь не знаем, чем может закончиться этот ужас. Они уже убили сколько наших! Взорвали наши станционные постройки, уничтожили архивы — всю нашу работу на Океане-2, ты представь! Добивали раненых, говорят. Я понимаю, не твои коллеги… но ведь тоже шедми.

Душа у меня болела ужасно. Какая-то мигрень души просто, такая, что глаза слезятся от яркого света, корчит от громких звуков… Но женщина помогает. Женщины — они в принципе помогают, когда случается такой внутренний раздрай и ты не знаешь, куда бежать. Отогревают, по крайней мере.

Вот только ледяную занозу из души Верино тепло так и не вытопило.

И на следующее утро ВИД сообщил, что шедми, работавшие на Земле, ни много ни мало готовили дьявольски масштабную диверсию. Что мой друг Хтиада координировал действия диверсантов в Тихом океане, где шедми устроили базу боевых пловцов — а удары готовились на Дальний Восток, на Штаты и на нас, само собой. Но наша контрразведка уже перед самым кошмаром спасла человечество в последний момент.

Мол, шедми не только признались на допросах — они хвастались и угрожали.

Это была такая чудовищная дичь, что я растерялся.

Выход из всей этой вакханалии, паники и военной истерии я для себя нашёл один-единственный: набрался храбрости и связался со своим куратором из КомКона.

Куратор у меня был — сам Веня Кранц, супер, легенда. О его чутье ходили фантастические слухи. Говорили, что он начинал как этнограф, потом работал на Нги-Унг-Лян вместе с таким же легендарным Дуровым как агент влияния — и потом его перепрофилировали на Шед. Как спеца по очень непростым ситуациям, умеющего идеально выводить из любого конфликта.

И с шедми Кранц сошёлся мгновенно. О нём говорили как о чём-то абсолютном; шедми считали его своим. Я надеялся, что буду работать с ним, но не успел. Меня палкой загнали в архив, а он не позвонил.

В общем, я с ним связался. И он ответил не сразу, а вид у него был озабоченный и усталый.

— Юл, — сказал он раньше, чем я успел рот раскрыть, — мне сейчас очень некогда. Приезжай к трём в Космопорт, я буду ждать у терминалов — но не больше пяти минут, учти. Прости.

И отключился.

Разумеется, я прискакал в Космопорт галопом, за полчаса до назначенного времени. Мне было ужасно не по себе.

Кранц подошёл ко мне без пяти три. Одет в штатское, вид совершенно убитый.

— Здравствуйте, Вениамин Семёнович! — сказал я. — Что, всё совсем плохо?

— Привет, Юл, — сказал он и чуть улыбнулся — вымученно. — Дело такое: я срочно возвращаюсь на Нги.

Я чуть не сел.

— Но почему, Вениамин Семёнович?! Ведь сейчас как раз наоборот…

Он кивнул.

— Да, сейчас на Земле будет… совсем нехорошо. А в космосе — ещё хуже. Тебя оставляют в архиве, очень славно. В шпионаже не обвинили — уже прекрасно… У тебя ведь пока нет специализации, кроме Шеда?

— Нет, — сказал я. Я окончательно растерялся, почти испугался.

Он посмотрел на меня задумчиво.

— Ясно… Ладно. Запоминай. Будешь работать в архиве. Я дал тебе допуск к своим разработкам, пароль — вот, — вызвал записную книжку, черкнул в ней, повернул ко мне. — Не записывай, запоминай — и я сейчас сотру. Дальше… в случае чего — свяжешься с Прокоповичем, он мой друг, и я ему доверяю. С тобой будут общаться… люди с нашими эмблемами. Для них: ты практически с шедми не работал, почти не общался, ты — теоретик, только что из Университета. Будут звать в переводчики — можешь согласиться, но имей в виду: это будет участие в… в общем, очень может оказаться, что вымажешься по уши. Лучше составляй каталоги. И демонстрируй лояльность.

— Но ведь война! — заикнулся я. — Наверное, военным понадобятся наши консультанты. Может, предложить свои услуги? Если поймём друг друга, то война быстрее кончится…

Кранц посмотрел на меня снизу — ростика он был крохотного, до метра шестидесяти не дотягивал. Во взгляде читалось какое-то печальное любопытство.

— Дурачок ты, Юл, — сказал он тихо. — Военные за неделю убрали с Земли и из окрестностей всех старых специалистов по Шеду — и некоторых гораздо дальше, чем в места их дополнительной специализации. Особенно тех, кто имел отношение к Океану-2. Шалыгин с Океана-2 умер в четверг, от инфаркта. Перерепенко с Океана-2 третьего дня разбился на эргомобе: не справился с управлением на скоростном шоссе, говорят. Нигматулин с Океана-2 вчера ночью покончил с собой: газа надышался. Все трое были профи с серьёзным стажем, работали с шедми с первого дня контакта. Кого из них ты собираешься заменять для военных? Нет, малыш, порадуйся, что им, видимо, сейчас не нужны шпионы-земляне, им сейчас единство нужно — поэтому они не арестовали тебя.

Я молчал. Всё это меня просто оглушило.

— У меня больше нет времени, — сказал Кранц. — По всем остальным вопросам — свяжешься с Прокоповичем. Слушаться его, как няньку — иначе сам попадёшь в беду и можешь кого-нибудь сильно подставить. Собирай о Шеде всю информацию, которую найдёшь. Держи под хорошим паролем. Работая, сохраняйся вне Сети. Не трепись по общим директориям ни с кем, кроме девочек, а с ними — только о любви. Ходи в церковь, если сможешь. Всё.

— А почему с Прокоповичем? — спросил я. — Он ведь тоже из старых спецов, вдруг и его…

— Мне кажется, нет, — сказал Кранц. — Прокопович — военный лингвист. Он как бы… ну, неважно. Просто — свяжись с ним. Его код знаешь? Молодец. Мне надо идти. Может, ещё увидимся.

Руку мне пожал — и ушёл туда, к посадочным шлюзам. А я остался стоять.

Худо было, откровенно говоря. Совсем.

И Прокоповича я едва знал — только пару раз видел в Этнографическом Обществе. Но я его сразу вызвал.