Наблюдатель - Роберт Ланца Страница 32

А потом из ее головы исчезли все мысли, и осталась полная спокойная сосредоточенность на том, что она делала. Она откинула лоскут кожи с небольшого участка черепа Лоррейн и взялась за пилу.

– Изумительная техника, – сказал Уоткинс. – Я смотрел с галереи.

Каро не заметила его присутствия; она и галерею-то увидела лишь мельком и не обратила на нее внимания. Когда она вышла из умывальной комнаты, ее уже ожидали: Уоткинс, опиравшийся на ходунки, Джулиан и Вейгерт, вернувшийся из Майами. Три мушкетера Невообразимого Медицинского Исследования. Один за всех и все за одного. Она не смогла удержаться от улыбки.

– Годится для учебного пособия, – подхватил Джулиан.

Она ухмыльнулась:

– Как будто вы что-то в этом понимаете! Тут ведь нет ни пикселей, ни битов, ни байтов.

Джулиан рассмеялся. Каро казалось, будто невыразительный белый коридор залит розовым светом. А рядом стоит ее двоюродный дед, нобелевский лауреат, и хвалит не кого-нибудь, а ее саму, Кэролайн Сомс-Уоткинс. Нейрохирурга.

Из-за угла кораблем на полном ходу вылетела Камилла Франклин.

– Доктор Уоткинс! Когда вам хочется встать, вы должны вызывать меня. И пользоваться креслом, а не ходунками.

– Я много чего должен! – ответил Уоткинс таким радостным тоном, что Каро вскинула брови. Он даже безропотно позволил Камилле увезти его прочь. А Каро вдруг ощутила приступ голода.

– Сейчас я собираюсь съесть праздничный пончик, проверить состояние пациентки, как только она выйдет из наркоза, а после этого, доктор Вейгерт, я готова выслушать всеобъемлющую лекцию о множественных вселенных. Время пришло!

Вейгерт растерянно на нее уставился. Джулиан снова рассмеялся. А Каро зашагала прочь от них, чувствуя, что способна пробежать много миль, способна справиться с любыми сложностями той физики, которую обрушит на нее Вейгерт, что способна даже изменить реальность исключительно своим хирургическим мастерством.

Когда зазвонил телефон, она почувствовала себя совсем счастливой. Эллен! Каро ответила на вызов прямо в коридоре.

– Она вернулась! Кайла снова дома! Спасибо тебе, Каро! Спасибо! Спасибо!

– С ней все в порядке?

Голос Эллен утратил часть ликования.

– Она расстроена, конечно. Я оставлю ее дома до конца недели, пусть не ходит в школу. Новая сиделка, которую ты оплачиваешь, будет приходить каждый день на несколько часов и заниматься Анжеликой, а я смогу уделять время Кайле. Ну, всякие поделки, прогулки, может быть, кино…

– Тебе придется смотреть всякие слезливые истории про розовых единорогов, или голубых пони, или жеманных принцесс.

– О, это я выдержу. Еще раз… ох, надо бежать! Анжелика!..

На этом разговор прервался. Каро разобралась с очередным кризисом и даже помогла немного облегчить жизнь сестры, но, увы, вытащить Эллен из бедности, граничащей с нищетой, заставить бывшего мужа, которого нельзя было назвать иначе как подонком, платить алименты, разрешить проблему с тяжело и неизлечимо больным ребенком, требующим непрерывного особого ухода, – со всей бытовой рутиной, в которой погрязла Эллен, – она не могла. Но в данный момент – только в данный момент! – Каро не собиралась позволять этим проблемам омрачать ее настроение. Каждой проблеме – свое время.

У Лоррейн Дей никаких послеоперационных осложнений не наблюдалось. Она хоть и получала обезболивающее из капельницы, но была не только в полном сознании, но и весела, и ответила на все положенные глупые вопросы («Вы знаете, где вы сейчас? Сколько пальцев я показываю? Кто у нас президент?») и успешно прошла все неврологические тесты. Каро получила еще несколько поздравлений от медиков самых разных рангов и должностей – похоже, здесь вовсе не существовало профессиональных барьеров между врачами, сестрами и пациентами. Не будет ли из-за этого в будущем каких-нибудь проблем?

Хотя, по мнению Барбары, ни будущего, ни прошлого вообще не существует. Каро поймала себя на том, что ей стало очень интересно: как Вейгерт объяснит это совершенно немыслимое утверждение? У нее возникли вопросы, и она хотела получить на них ответы.

17

Когда Эллен было три года, она упала в фонтан, находившийся у них в саду. Няня, одна из многих, не оправдавших ожидания матери (на сей раз недовольство было оправданным), в этот момент сидела на кованой садовой скамейке в другом конце садика и болтала по мобильному телефону. Эллен вскарабкалась на бетонный парапет, улыбнулась сестре, поскользнулась и упала в воду. Пятилетняя Каро закричала: «Няня!» – и, не дожидаясь помощи, сама кинулась в фонтан. Эллен лежала лицом вниз. Каро попыталась поставить сестру на ноги, но курточка и розовые кожаные ботиночки сразу пропитались водой, и у нее не хватило сил. В следующее мгновение няня выдернула Эллен из воды и принялась трясти, проговаривая сквозь стиснутые зубы: «Дыши, черт возьми! Дыши!» Каро вылезла из воды сама, дрожа от холода, подбежала к сотовому телефону, брошенному няней на заиндевевшую траву, набрала 911 и четко сказала:

– Моя сестра тонет. Приезжайте скорее!

Медики приехали через несколько минут, но к тому времени Эллен уже начала дышать, стала отплевываться, потом ее начало рвать водой, и в конце концов она разревелась. Медики сделали все, что положено, и, прежде чем они уехали, домой вернулась мама; ее высокие каблуки оставляли в газоне маленькие круглые дырочки. Взрослые очень сердито разговаривали между собой, а потом, когда вместо Няни пришла другая женщина, которую тоже звали Няня, мать задала Каро жестокую трепку:

– Дрянь! Опозорила меня перед всеми! Никогда больше не смей так поступать!

– Но Эллен…

– С Эллен все в порядке! Няня уже вытащила ее из воды и заставила дышать! Кэролайн, ты позвонила в «Скорую» только для того, чтобы опозорить свою семью, и я не потерплю этого! Вся улица видела, что к нам без всякой необходимости приехала «Скорая помощь», и теперь будут говорить, что я нанимаю людей, не способных приглядеть за моими детьми. Зачем ты толкнула сестру в фонтан?

– Я не толкала! Она упала! А няня…

– Не смей лгать! Ты и раньше лгала мне, и я уже не могу тебе верить! Ты так ужасно поступила, потому что ревнуешь к своей маленькой сестре?!

– Я не лгу! – закричала Каро. – Эллен упала! Если будет нужно, я опять позвоню, позвоню!

Лицо матери побагровело. Она схватила Каро и принялась трясти ее.

– Папа! – закричала Каро, но отец не пришел. Он никогда не приходил и лишь потом кричал матери: «Ненавижу тебя! Ненавижу!»

Потом Каро долго не могла сидеть от боли, а Эллен притащила ей свои игрушки, гладила ее по лицу и плакала за нее, потому что Каро не могла плакать. «Я не буду плакать, – яростно приказывала она себе. – Я не буду плакать!» Эллен прижалась к ней, и