Бернард Вербер - День Муравья Страница 32

Ален Билшейм подошел к аналою.

— Этот отрывок из «Энциклопедии» очень интересный, но я не вижу ничего конкретного для нас.

— Но ведь то, что говорит Эдмон, предельно ясно: если мы хотим выжить, нам надо мутировать.

— Мутировать?

— Да. Мутировать. Стать пещерными животными, которые обитают под землей и мало едят. Вместе мы сможем выстоять и выжить.

— То есть?

— Мы провалили общение с муравьями. Мы ступили на путь, который физически привел нас в подвал. Но это лишь половина пути. Теперь обстоятельства вынуждают нас продолжить путешествие.

— Ты хочешь сказать, что под этим подвалом есть еще подвал? — поддразнил Гален. — Хочешь, чтобы мы копали и докопались до подвала под часовней, а куда он приведет нас, ты знаешь?

— Нет, не это. Пойми меня правильно! Половину дороги мы прошли физически, мы прошли ее телом. Другая половина коснется нашей психики, и тут потребуется еще многое преодолеть. Теперь нам придется изменить мышление, изменить наши головы. Придется вести жизнь пещерных животных, которыми мы, собственно, уже стали. Один из нас как-то сказал, что наша группа не сможет нормально жить с одной самкой на пятнадцать самцов. Для человеческого общества это было справедливо, а для общества насекомых?

Люси Уэллс вздрогнула. Она поняла, куда вели рассуждения ее мужа. Единственная возможность выжить под землей с очень маленьким количеством пищи — это переродиться в… как бы в…

У всех одновременно с губ сорвалось одно и то же:

В муравьев.

49. ДОЖДЬ

Воздух наэлектризован. Молния порождает лавину отрицательных ионов. Потом грозный рокот, и новая вспышка раскалывает небо на тысячу кусков, осыпая листву устрашающим бело-фиолетовым отсветом.

Птицы летают низко, ниже насекомых.

Новый раскат грома. Туча в форме наковальни взрывается. Панцирь летящего скарабея сверкает. 103683-й боится соскользнуть с этой блестящей поверхности. Он чувствует себя таким же беспомощным, как и тогда, когда оказался лицом к лицу с Пальцами — стражами края мира.

Надо возвращаться, — дает ему понять скарабей.

Дождь становится частым. Каждая капля может оказаться смертельной. Вместо пунктирных линий капель падают гигантские хрустальные поленья. Любое их соприкосновение с крыльями большого насекомого может стать для него смертельным.

Жук-носорог запаниковал. В гуще этой ковровой бомбардировки он летит зигзагом, проскакивая между каплями. 103683-й больше ничего не контролирует. Всеми своими когтями и присосками он впился в панцирь. События разворачиваются стремительно. Ему так хочется зажмурить свои сферические глаза, замечающие одновременно все опасности: впереди, позади, внизу, вверху! Но у муравьев нет век. Как же ему не терпится вернуться на землю, на уровень тли!

Маленькая отлетевшая капелька с силой прибивает его усики к спине. Вода заливает все чувствительные отростки и мешает отслеживать дальнейший ход событий.

Как будто бы выключили звук. Ему остается только картинка, а от этого становится еще страшнее.

Огромный скарабей изнемогает.

Зигзаги между каплями-дротиками даются все труднее. С каждым взмахом края его крыльев подмокают, понемногу утяжеляя летящий экипаж.

Они едва успевают уклониться от тяжелого водяного шара. Носорог отклоняется на 45° и делает вираж, уворачиваясь от еще более крупной капли. Еле-еле успел. Но все же вода задевает его лапку и забрызгивает ему усики.

Новая вспышка света. Взрыв.

На долю секунды летучее животное теряет ориентиры. Как если бы оно чихнуло. Когда жук снова обретает способность контролировать полет, оказалось, что слишком поздно. Они стремглав летят прямо в водопад из кристаллической воды, сверкающей под вспышками молнии.

Скарабей сбрасывает скорость, поставив оба крыла вертикально. Но скорость слишком велика. Затормозить на такой скорости невозможно. Они совершают прыжок, потом несколько кувырков.

103683-й с такой силой цепляется за панцирь своего летающего боевого коня, что его коготки вонзаются в хитин. Он с трудом поднимает мокрые усики, но они тут же прилипают к глазам.

Экипаж попадает в столб водяных капель, который выталкивает их на линию дождя. В самый поток. Теперь они весят в десять раз больше обычного. И, как спелая груша, падают на купол Города.

Носорог разбивается: рог оторван, голова раскололась на мелкие кусочки. Надкрылья взмывают в небо, как будто собираются продолжить полет. Легкий 103683-й муравей выходит из катастрофы невредимым. Но дождь не дает ему передышки. 103683-й кое-как протирает усики и несется к входу в Город.

А вот и отверстие для воздуха. Рабочие заложили его, чтобы защитить Город от потопа, но 103683-му удается пролезть сквозь эту преграду. Внутри Города стражи заорали на него. Он что, не соображает, что подвергает Город опасности? И в самом деле, за ним просочился тонкий ручеек. Он не обращает на это внимания и несется галопом, а каменщики, обеспечивая безопасность, торопливо закрывают шлюз.

Усталый, но не сильно вымокший, 103683-й наконец останавливается, и какой-то сочувствующий рабочий предлагает ему трофоллаксис. 103683-й с радостью соглашается.

Насекомые встают друг против друга и их рты соединяются, потом рабочий срыгивает пищу, накопленную в социальном зобе. До чего же приятно это тепло — дар горячего тела.

После этого 103683-й бросается в тоннель и несется по галереям.

50. ЛАБИРИНТ

Темные коридоры и влажная грязь. Витают неприятные запахи. На полу среди гнилых объедков пестреет мусор. Земля липнет к ногам, влажные стены бликуют.

В закоулках попадались разные опустившиеся особи. В этих тошнотворных закутках скапливались клошары, попрошайки, музыканты-халтурщики, настоящие хулиганы из трущоб.

Один из них, затянутый в красную куртку, приблизился, его беззубый рот застыл в наглой ухмылке:

— Так наша милая дамочка совсем одна разгуливает по метро? Разве она не знает, что это опасно? А телохранитель ей не нужен?

Он скалился, пританцовывая вокруг нее.

При случае Летиция Уэллс могла поставить на место хамов. Она жестко посмотрела на него своими сиреневыми глазами, потемневшими почти до кроваво-красного, отдавая команду: «Отвали!» Мужчина ретировался, бормоча:

— Надо же, хе, стервоза! Если на тебя нападут, так и знай, ты сама будешь виновата!

На этот раз прием сработал, но гарантии, что он сгодится на все случаи, не было. Метро было единственным способом быстрого передвижения, но оно превратилось в логово современных хищников.

Она вышла на платформу и едва дождалась поезда. Сначала два, потом еще три поезда прошли в другую сторону, вокруг нее росла толпа, и все спрашивали друг друга: может, это забастовщики устроили всем сюрприз или, может, какому-нибудь идиоту пришла в голову неудачная мысль покончить с собой на какой-нибудь станции.