Алексей Калугин - Вестник смерти Страница 32

– Я вообще не видел и не чувствовал ножа до тех пор, пока не пришел в себя, – признался Антип.

– Очень интересно, – машинально провел пальцем по шраму на щеке Хорн. – Но, поскольку тебе уже дважды удалось это сделать, значит, это не простая случайность. Теперь тебе остается только закрепить полученный навык. Попытайся воспроизвести в сознании те же самые ощущения.

Антипу не пришлось даже закрывать глаза, чтобы вновь, словно наяву, увидеть отблеск солнечного света, вспыхнувший на одно бесконечно короткое мгновение на лезвии меча Хорна. В следующую секунду он вновь ощутил дрожь нервного возбуждения, пробежавшую по позвоночнику, а затем… Затем он почувствовал, как в правую его ладонь удобно и уверенно легла рукоятка ножа, принадлежавшего некогда вестнику смерти.

Взглянув на Хорна, Антип радостно улыбнулся.

– У меня получилось! – торжествующе воскликнул он и, взмахнув рукой, со свистом рассек воздух лезвием ножа.

– И очень даже здорово получилось, – улыбнулся Хорн. – Быстро и изящно. Я, хотя и был готов к тому, что должно было произойти, едва успел уловить взглядом движение ножа. Как видишь, все не так уж сложно.

– Проще не бывает, – с некоторым даже пренебрежением ответил Антип.

– Не задавайся, – тут же осадил его Хорн. – Имей в виду, что в серьезной драке у тебя может и не оказаться времени на то, чтобы сосредоточиться и сконцентрировать внимание. Нельзя исключать и вероятность того, что твоим противником может оказаться человек, который также умеет обращаться с ножом вестника смерти. Для того чтобы нож повиновался только тебе, ты должен закрепить полученный навык и довести его до автоматизма.

– Конечно, Хорн, – с готовностью согласился Антип. – Я буду тренироваться, сколько потребуется.

– Из тебя может получиться толк, – улыбнувшись, Хорн ободряюще хлопнул Антипа по плечу. – Если только твоя самоуверенность не превысит твои реальные способности. И если у тебя не возникнет желания самоутверждаться с помощью этого ножа.

Сказав это, Хорн взял из руки Антипа нож и уже в который раз внимательно осмотрел его от острого кончика клинка до пятки витой рукояти.

– Превосходная работа, – сказал он, подкинув нож вверх и снова поймав его за рукоятку. – В Первую эпоху было создано множество удивительных вещей.

– Твой меч тоже из Первой эпохи? – спросил Антип.

– Мой меч старый, но по возрасту с твоим ножом не сравнится, – ответил Хорн, возвращая нож Антипу. – Он был сделан в двухсотом году Третьей эпохи великим мастером мечей из Восточной Империи, принадлежавшим к знаменитой семье оружейных мастеров У-Таро.

– И меч не подчиняется твоим мысленным приказам? – В голосе Антипа явственно прозвучало не только удивление, но также и плохо скрытое недоверие.

– Он повинуется только моим рукам, – улыбнулся Хорн.

– И ты не боишься брать в руки нож вестника смерти?

– Нет, – покачал головой Хорн. – Мне и прежде доводилось держать в руках подобные ножи.

– Но люди говорят, что тот, кто возьмет в руку нож вестника смерти, обречен, – чуть понизив голос, произнес Антип. – Даже дед предпочитает не касаться его.

– Все дело в том, что подавляющее большинство людей не имеет представления о том, чем на самом деле является нож вестника смерти, – ответил Хорн. – Мне же это известно. Я знаю, что можно ожидать от этого ножа, поэтому он не властен надо мной. Когда я беру в руку нож вестника смерти, я не испытываю ни восторга, ни страха по поводу того, что в руках у меня находится идеальное орудие убийства. Меня восхищает только прекрасная работа древних мастеров, выковавших нож, и не более того. Я знаю, что смогу без сожалений вернуть нож законному владельцу, потому что мне он не нужен.

– А зачем он деду? – спросил Антип, почувствовав, как ему казалось, слабинку в рассуждениях своего собеседника.

– Дед испытывает к ножу научный интерес, – ответил Хорн. – Который ничуть не слабее того, что тянет к ножу руку преступника или убийцы. Поэтому старик проявляет вполне объяснимую осмотрительность.

– Должно быть, научиться умело обращаться с мечом куда труднее, – заметил Антип, бросив взгляд на удивительный меч Хорна.

– Для того чтобы овладеть искусством фехтования, требуется не один день, – сказал Хорн. – Но тем не менее тебе не мешало бы этому обучиться.

– Зачем? – удивился Антип. – У меня ведь есть нож, который одним своим видом способен вселить страх в души людей.

– Нож – это оружие убийцы, а не воина, – возразил ему Хорн.

– Я не убийца и не воин, – ответил на это Антип.

– А кто же ты тогда? – с интересом посмотрел на парня Волчатник.

Антип пожал плечами – он и сам пока еще не знал ответа на этот вопрос. Ему все еще казалось, что впереди у него целая жизнь, поэтому он и не торопится принять окончательное решение.

Глава 9

Гудри-хан, великий в своей милости и ужасный в гневе, был четырнадцатым в династии владык Подлунной Империи. Он взошел на трон в возрасте двадцати шести лет, убив тринадцатого императора Подлунной, своего дядю Халед-хана. За тридцать четыре года правления Гудри-хан провел семь победоносных войн, значительно расширив границы своей Империи и многократно умножив ее богатства, подавил четыре попытки государственного переворота, жестоко расправившись с претендентами на власть, и построил Тартаканд, новую столицу Подлунной, с красотой и роскошью которой не мог сравниться ни один из городов Бескрайнего мира.

Гудри-хан имел все, что только может пожелать в этом мире смертный. Власть его не знала границ не только в Подлунной, но и далеко за ее пределами. Решив подчинить своей воле не только людей, но и стихии, Гудри-хан, будучи человеком разумным, призвал к своему двору ученых – математиков, астрономов, алхимиков, знатоков тайн природы, человеческого тела и подземных богатств, – наделив их щедрыми дарами и предоставив неограниченные возможности для дальнейших трудов и изысканий. С той поры светила вставали над миром и уходили за горизонт только по указам Гудри-хана. По той же причине на землю Подлунной падал дождь, снег или град, разливались реки и бушевали на море штормы. Указы же свои император издавал в точном соответствии с рекомендациями придворных астрономов и предсказателей погоды. И горе было тому из них, кто хотя бы раз бывал неточен в своих прогнозах. У Гудри-хана были свои любимцы, но ошибок он не прощал никому.

Но все же одна вещь не давала императору ни минуты покоя: являясь повелителем жизней многих тысяч своих подданных, он был не властен над своей судьбой. Ложась вечером спать, он мог только предполагать, но не знал наверняка, что произойдет с ним завтра. И, что самое ужасное, чем дальше, тем ближе становился тот день, когда он, Всемогущий повелитель Подлунной Империи, должен будет взглянуть в глаза смерти, так же, как и последний нищий с ее задворок.