Джеймс Уайт - Большая операция Страница 32

Сначала Конвей подумал, что ей всего лишь любопытно и она хочет понять, что происходит, но потом сообразил, что мерцающий коврик перекатывается в сторону раненого с вполне определенными намерениями.

– Остановите его! – закричал Конвей.

Все слышали его, он видел, как они вздрогнули, когда его голос оглушительно прогрохотал в их скафандрах. Но они не знали, а времени на объяснения не было, кого, что и даже как останавливать.

Преодолевая сопротивление воды, Конвей неистово рванулся к келгианину, пытаясь опередить драмба. Но большой пропитанный кровью участок шерсти на боку келгианина притягивал существо, словно магнит, причем, обратно пропорционально квадрату расстояния. Конвей не успел даже предостерегающе крикнуть, как драмб мягко коснулся раненого и прилепился к нему.

Прозвучал тихий взрыв булькающих пузырей, когда зонды драмба прошли через оболочку вокруг келгианина, где поддерживались соответствующие условия. Затем они минули уже поврежденный в худларианской операционной скафандр и нырнули в густой серебристый мех. В считанные секунды прозрачное тело медузы стало наливаться краснотой – существо отсасывало кровь из пострадавшего.

– Быстро! – выкрикнул Конвей. – Доставьте обоих в сектор с воздушной атмосферой!

Он мог бы и поберечь голосовые связки, так как вокруг все тоже что-то кричали и невозможно было что-либо разобрать. Прямое звуковое общение тоже было невозможным – все, что он мог услышать, так это гудок аварийной сирены и гомон множества голосов. И тут все голоса перекрыл мощный чалдерский рев.

– Животное! Животное! – донесся из наушников перевод.

Осушающие элементы в скафандре Конвея после энергичного плавания работали с перегрузкой, он вспотел, но после этих слов пот из горячего стал холодным.

Конечно же, не все обитатели Госпиталя были вегетарианцами. Их диетические нужды требовали огромного количества мяса, которое доставлялось на кораблях как с внеземных, так и с земных ферм. Но мясо неизменно прибывало либо в замороженном, либо в консервированном виде, и делалось это по очень простой причине. Целью было избежать случаи, когда более крупные плотоядные существа, сталкиваясь с более мелкими, принимали бы их за свою любимую пищу.

Правило Госпиталя гласило, что любое живое существо, которое здесь находилось, независимо от размеров и формы, является разумным.

Исключения были очень редки и касались домашних животных – безобидных, конечно, – принадлежащих персоналу или важным посетителям.

Если не обладающее разумом существо попадало сюда случайно, очень быстро принимались меры, чтобы не пострадали более мелкие формы жизни.

Ни у приемной команды, ни у медицинского персонала, ни у сопровождающего раненого оружия не было, но очень скоро по сигналу тревоги сюда прибудут вооруженные люди из Корпуса мониторов. Ну, а пока положение решил спасти один из пациентов с Чалдерскола, наделенный множеством щупалец, покрытый панцирем, имеющий футов тридцать в длину: он приближался, чтобы убрать прилипшего драмба одним, максимум двумя движениями огромных челюстей.

– Эдвардс! Маннон! Помогите мне отогнать его! – постарался как можно громче крикнуть Конвей.

Однако вокруг по-прежнему раздавалось слишком много звуков, чтобы его услышали. Он обеими руками схватился за мантию драмба и с диким видом огляделся вокруг. Начальник приемной команды подплыл одновременно с ним и уже успел просунуть ногу между раненым келгианином и прилипшим СРЖХ, пытаясь оторвать их друг от друга руками. Конвей развернулся, подтянул колени к подбородку и ступнями отбросил начальника в сторону. Извиниться можно будет позже. Чалдер был уже опасно близок.

Подплыл Эдвардс, увидел, чем был занят Конвей, и присоединился к нему. Вдвоём они стали пинать гигантский нос чалдера, пытаясь отогнать его. Причинить вред этой громадине они не могли, но верили, что она не нападет на двух разумных существ, чтобы съесть явное животное, которое напало на третье разумное существо. Однако ситуация была достаточно запутанной, и могла произойти ошибка. Во всяком случае не исключалась вероятность того, что Эдвардс и Конвей поплатятся ампутацией ног до самого торса.

Неожиданно пара больших и сильных рук ухватила Конвея за ступню, и его друг Маннон подтянулся вверх, пока их шлемы не соприкоснулись.

– Конвей, какого черта вы тут…

– Нет времени объяснять, – прервал его Конвей. – Просто заберите их обоих в палату с воздушной смесью. Не позволяйте кому-либо причинять СРЖХ вред, он не делает ничего дурного.

Маннон посмотрел на существо, покрывающее келгианина, словно огромный пузырь кроваво-красного цвета. Можно было действительно видеть, как кровь покалеченной медсестры вливается и распространяется по всему огромному, похожему на слизняка, телу драмба, которое, казалось, вот-вот лопнет.

– Может быть, вы меня и одурачите, – сказал Маннон и оттолкнулся от него. Одной рукой он ухватился за здоровенный клык чалдера и развернулся так, что большой, размером с футбольный мяч, глаз существа уставился прямо на него. Другой рукой он стал делать размашистые боковые жесты. Как бы смутившись, чалдер уплыл, а уже через несколько секунд они находились в шлюзовой камере, ведущей в секцию, наполненную воздухом.

Вода сошла и открылся люк, за которым посередине предшлюзовой камеры стояли два монитора с оружием наизготовку. Один из них обнимал огромное ружье со сменными магазинами, патроны в которых могли моментально усыпить более десятка самых разных существ, подходящих под категорию „теплокровные, дышащие кислородом“. Другой держал крохотное, выглядевшее совсем безобидным устройство, способное вышибить дух из самца слона или его любого внеземного эквивалента.

– Стойте! – воскликнул Конвей. Оскальзываясь и спотыкаясь на мокром полу, он добрался до драмба и встал впереди него. – Это очень важный посетитель. Дайте нам несколько минут. Поверьте, все будет в порядке.

Мониторы не опустили оружие, да и по выражению их лиц нельзя было сказать, что ему поверили.

– Вам лучше объясниться, – тихо, но с разъяренным видом произнес начальник приемной команды.

– Да, – согласился Конвей. – Я, э-э, надеюсь, у вас ничего не пострадало, когда я вас там пнул ногами?

– Только чувство собственного достоинства, но я по-прежнему…

– Говорит О'Мара, – прогремел динамик на стене.

Эдвардс стоял ближе всех к нему. Он включил и настроил видеокамеру, как было приказано, после чего доложил:

– Ситуация довольно-таки сложная, майор…

– И не мудрено, если к этому какое-то касательство имеет Конвей, – язвительно отозвался О'Мара. – Что он там делает, молится о спасении?