Майкл Муркок - Финальная программа Страница 32

Дверь выдвинулась из земли и вновь закрылась за ним, выпустив его на «тойоте» по асфальтовому выезду на Голланд Парк-Хилл, где он повернул налево, в сторону Верхней Кенсингтон-стрит, и сравнительно свободно добрался до основной магистрали.

Он включил радио и расслабился в широком плотном потоке машин, медленно продвигавшемся вперед. Через полтора часа он припарковал «тойоту» на своей резервной стоянке в Небесном гараже на Пиккадилли и с наслаждением вдохнул насыщенный воздух центра. Он никогда не чувствовал себя действительно комфортно, если его не окружало свободное пространство объемом по меньшей мере в пятнадцать миль в каждом направлении; здесь же он чувствовал самое большое счастье, шагая к Личестер-Сквер и таверне «Синий Боров», где намеревался выпить коктейль. Согласно его ощущениям, было бы неестественно для мужчины жить какой-нибудь другой жизнью.

«Синий Боров» не менялся даже во времена всеобщих изменений. Небольшая синяя неоновая надпись все так же мерцала снаружи, в пластиковых деревьях на пути к коктейль-бару продолжались искусственные птичьи трели, пластиковые гербы все еще украшали обитые кожзаменителем стены, и все так же низко висели светильники. Местечко сохраняло свой обычный приятно-простонародный характер, коктейли в нем — свою обычную невысокую цену.

Невысокая черноволосая милая девушка принесла Джерри специальный «вумерский» — несколько более мягкий напиток, чем используемое в его названии имя: смесь виски «бурбон» и имбирного пива. В углу бара сидела пара, обращавшая мало внимания как на Джерри, так и друг на друга. Раз или два мужчина задавал отрывистые вопросы на немецком языке и получал такие же отрывистые ответы. Джерри слабо знал немецкий.

Покинув «Синий Боров», он направился в район концертных залов в Бит-Сити за углом, взглянуть, не готова ли еще его гитара. Он заказал ее после возвращения из Ангкора.

Его пригласили в цокольный этаж взглянуть на гитару. Овальной формы, с двадцатичетырехладным грифом; струны уходили на самый верх грифа в транзисторный блок настройки, который автоматически поддерживал гитару в настроенном состоянии. Шесть детекторов были встроены между мостиком и грифом, каждый был снабжен ручкой управления, которые дополнялись переключателем реверберации, выключателем эха и клавишами мягкого звучания. Гитара представляла собой один из лучших примеров работы музыкальной инженерной мысли, которые Джерри когда-либо видел. Цена составляла четыре тысячи двести фунтов плюс тысяча четыреста налог. Они подключили ее к своему усилителю, так что он смог проверить инструмент. Гитара оказалась великолепной, звучание — как колокольчик. Он выписал им чек, а гитару забрал с собой.

В кофейном баре на Велбек-стрит Джерри, предъявив свой ордер на наркотики, купил у Мужчины весь запас.

— Если твои регулярные посетители выйдут из себя, — сказал он ему, — сообщи им мой адрес и скажи, что дом свободен.

В бит-клубах, у Эмметса, в барах, в магазинах женской одежды и книжных магазинах, парикмахерских, гриль-барах и магазинах записей, — всюду появлялся Джерри и оставлял сообщение, что в его доме в Голланд Парке вот-вот состоится открытая вечеринка.

Когда он вернулся к дому, неся свою гитару в плоском футляре, он оказался как раз вовремя, чтобы впустить первый грузовик с едой от снабженческой фирмы, которая согласилась снабдить вечер практически всем, что потребуется.

Когда одетые во все белое люди начали выкладывать груз, Джерри запер двери, ведущие в подвальное помещение; двери были стальными, толщиной в восемь дюймов, и открывались только в ответ на специальную команду, поданную его голосом.

На первом этаже две комнаты трансформировались в одну. Единственной мебелью в них были подушки, разбросанные по ковру, и большой комбайн, включавший в себя телевизор, радиоприемник, проигрыватель, магнитофон. Десятидюймовые катушки с лентой были уже приготовлены, и Джерри включил их на проверку. Они наполнили дом музыкой через размещенные повсюду динамики. У него началась депрессия.

Джерри открыл футляр с гитарой и вынул инструмент. Он воткнул в него провод, другой конец которого подключил к усилителю комбайна, отключив тем самым магнитофон.

Он сыграл короткую соль-прогрессию, пытаясь вывести мелодию, основанную на «Ночном работнике» Руфуса Томаса; она толком не получилась. Подрегулировав детекторы и управление звуком, он попытался снова, на сей раз в ре-тональности. Снова не получилось. Он вздохнул.

Джерри испытал еще ряд других основных переборов; в гитаре не было никакого изъяна, что-то не так было с ним. Он отставил гитару, снова включил магнитофон и пошел наверх переодеваться.

Мужчина и пара его приятелей появились первыми.

— Я подумал, что могу быть чем-нибудь полезен, — объяснил Мужчина, снимая тяжелый плащ. Одетый в зеленый вельветовый жакет с высоким воротником и в гамлетовское трико, он выглядел ошеломляюще.

Пошел поток гостей, и самые настороженные из них сначала улавливали настроение местечка, в которое попали, а потом уже расслаблялись. Были здесь лесбиянки турецких и персидских национальностей с огромными глазами-блюдцами, как у печальных кастрированных котов; французские моряки, немецкие музыканты, еврейские мученики; пришел пожиратель огня из Суффолка; четверка из магазина-парикмахерской; из уголка британской земли, сохраняющей американские привычки, — клуба «Колумбия» на Ланкастер-Гейт; две толстые жеманницы; Ганс Смит из Хэмпстеда, Последний из Интеллектуалов Левого крыла — Память на Микрофильме; «Тени»; явились четырнадцать дилеров из того же магазина античности с Портобелло-роуд, с выражением придавленности их же собственным самообманом на лицах; безработный поляк-политурщик, которого привел один из дилеров; поп-группа под названием «Глубокий Бзик»; поп-группа под названием «Ле Кок Сукр»; высоченный негр; сгорбленный ветеринар по имени Маркус; шведская девушка и сочный подросток; три журналиста, только что закончившие раздавать свои золотые рукопожатия; Крошка Мисс Дэззл, которую один из них обнаружил в «Эль Вино» в поисках мистера Крукшенка; ирландец по имени Пудлс; литературный редактор из «Оксфорд мейл» и его сестра; двадцать семь членов Особой Группы; гетеросексуал; двое маленьких детей; последний великий Чарли Паркер, только что из Мехико, под псевдонимом Алан Бэрд — он годами занимался разведкой; угрюмый психиатр по имени Харпер с Риджентс Парк; масса физиков, астрологов, географов, математиков, астрономов, химиков, биологов, музыкантов, монахов из распущенных монастырей, колдунов, состарившихся проституток, студентов, греков, адвокатов; альбинос, полный жалости к себе; какой-то архитектор; много учеников из местной общеобразовательной школы, пришедших на шум; большинство их учителей; рыночный садовник; некто, даже не новозеландец; две сотни венгров, Выбравших Свободу и получивших шанс быстро сделать доллары; продавец швейных машин; матери двенадцати детей из общеобразовательной школы; отец одного из воспитанников общеобразовательной школы, хотя он и не знал этого; мясник; еще один Мужчина; Перемещенное Лицо; маленький художник; и несколько сотен других индивидуумов, которых сразу и не распознать.