Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов Страница 33

А вот и черные скалы. Речные берега сжались, из водного потока высунулись острые камни, вспенивая речную гладь. Пристать некуда. Река, беснуясь в теснине, протискивалась между черными вертикалями скал. Юрий припомнил полученные на Земле навыки, лихорадочно отталкиваясь от валунов ручкой ледоруба. Овиту, закрыв глаза, вцепился в ужасе в плот.

Вытолкав плот на стремнину, Юрий лишь препятствовал его вращению. Воды Очибру пронесли плот вдоль темной каменной стены, порядком забрызгав путешественников, и здесь, где река вырвалась из теснины, ее течение сразу замедлилось. Овиту открыл глаза:

— Вот, Юри, слева ручей! — он схватил лежащий под рукой горный совок для сбора дробленой породы и принялся интенсивно грести. Только на берегу правый самец, наконец, расслабился.

Поставили палатку, Овиту поймал еще одного щукаря. Пообедав, напарник уснул. Кондрахин должен был его разбудить, едва Капля приблизится к закату. А пока Юрий нес стражу. Он прошелся вдоль ручья, уходящего в пустынные пески, попробовал залезть на черную скалу. Навыки скалолазания пригодились. С вершины скалы землянин оглядел горизонт: ручей просматривался отсюда километра на два, скрываясь за холмами. Очибру сохраняла спокойное течение еще около километра, потом ее поверхность покрывали белые буруны, а песчаные берега сменялись скалами. Среди скал светились огоньки рыбацкого поселения.

"Когда поклонники Кошру придут для торговли, надо добиться, чтобы нас пригласили в их поселение. Но как? Потребовать осмотра самоцветов в поселении? А если самоцветы их не заинтересуют, или же для торговли придет знаток самоцветов? Ненадежно. Предложить им услуги воина или рудознатца? Скорее всего, от услуг иноверцев откажутся. Но тогда Экомсе проявил ко мне интерес… "

Здесь мысли Юрия приняли иное направление. Он должен заинтересовать жрецов Кошру, раз он видел воочию Пшучжу. Только как им себя подать? Не иначе, придется просить Овиту подслушать мысли того же Экомсе. "Или попробовать самому? Пора и мне научиться. Но если попытка провалится, настороженный мудрец сможет закрыть свои мысли. И так нет никакой уверенности, что он не держит свой разум на замке".

Кондрахин хранил уверенность, что постоянно не закрывает свои мысли ни один конд. Это отбирало столько сил, что ничем иным заниматься уже было нельзя. Даже опытные колдуны и чародеи, закрывавшие свое сознание, нуждались в постоянном присутствии рядом слуг и помощников.

Пока что он припомнил Обури, жреца-десятника и протянул нить мысленной связи к нему. Жрец своего сознания не закрывал. Но без мысленного разговора Юрий не мог постичь содержания его мыслей. Тогда, уловив перерыв в мыслях десятника, он тихонечко начал задавать вопросы. Но мысли десятника оставались путанными. Зато потом в них появился яркий, хорошо различимый образ. "Да это же я! Точно, левый самец Юри, называющий себя великим воином. А что это я там делаю? Ого! Да я же залез в его сон!"

Землянин оборвал мысленный контакт, ошеломленный открывшимся зрелищем: он сам, стоя слева от Обури, вместе с ним топтал самку. Теперь Кондрахин мог, при необходимости, подслушивать мысли знакомых кондов. Но первая попытка особой пользы не принесла.

— Пора просыпаться, Овиту. Капля садится. Я попробовал подслушать мысли десятника Обури, но попал в его сон и ничего не понял. Может, у тебя получится? Меня интересует Экомсе…

Напарник выслушал Кондрахина, довольно потягиваясь:

— Ты напрасно подслушиваешь мысли ночью. Сон понять невозможно, зато твое присутствие наверняка обнаружат. Во сне мозг невероятно чувствителен. Если десятник искушен в колдовских делах, он, проснувшись, будет знать о тебе больше, чем ты о нем. Если же нет — он вспомнит лишь яркий, необычный сон с твоим участием.

Землянин не стал говорить напарнику, какую роль он играл во сне жреца. Половые отношения кондов, очевидные на Иоракау и самцам, и самкам, оставались для него непонятными. В разговоре на эту тему он неизбежно выдал бы себя. К счастью, напарник не стал уточнять, что же сумел подслушать Юрий, пообещав после восхода Желтка попытаться подслушать мудреца.

Овиту разбудил Кондрахина, когда взгляд различил идущих по ручью кондов. Он быстро поведал результаты своих усилий:

— Когда мудрец думал о вещах мирских, его мысли оставались четкими и понятными. Размышления о вере мне показались мутными, многозначными, даже противоречивыми. Я думаю, такова их природа. То, что я понял: Кошру прибыл из иного мира и сотворил в нашем мире сушу и моря, кондов, каменников и прочую живность. Он передал кондам заветы жизни и отбыл в другие миры.

— Что ты слышал об Акло?

— Друг Кошру, из иного мира. Его изображений нет, считается, что обликом он похож на конда. Мир Кошру неизвестен, зато сохранились многочисленные изображения Пшучжи, родного города Акло. Его изображения могут быть объектом молитвы. Все поселения сторонников Кошру обязательно имеют хоть одно здание, напоминающее дома в Пшучже.

"Немного удалось узнать. Придется импровизировать. Пророком стать, например. Бывают у кондов видения?"

— Скажи, Овиту, бывают такие случаи, когда какой-либо конд вдруг начинает рассказывать о совершенно невероятных вещах, возможно, происходивших с ним? Таких, что проверить невозможно, но слушать интересно. Часто такие встречаются?

— Пророки? Встречаются… В береговых поселках таких прогоняют, их считают сумасшедшими. Говорят, в религиозных орденах их то привечают, то отрубают головы. Ты полагаешь, тебе пора стать пророком?

Землянин утвердительно кивнул. Торговцы из поселения Кошру уже приблизились, и Овиту принялся раскладывать на скале инструменты.

Роли напарники подготовили заранее. Овиту предлагал торговцам купить у них инструменты, шкуры, самоцветы. Кондрахин, стараясь изо всех сил, вкладывая в каждое слово мысленное внушение, живописал свое путешествие в иные миры. Он старался ничего не сочинять, описывая то, что видел на Зеленом Холме.

Конечно, он попросил о встрече с мудрецом поселения. Имя Экомсе произвело благоприятное впечатление. Торговлю отложили. Торговцы, двое правых и трое левых самцов, восторженно расспрашивали Юрия о виденном в Пшучжи. Когда по реке подплыли рыбаки, напарники уже смешались с торговцами из поселения Кошру. В глазах рыбаков они тоже выглядели членами религиозного ордена.

Здешнее поселение тоже гордо именовалось городом, хотя состояло оно всего из шести зданий, обнесенных высокой стеной. Прямо в городе находилась шахта, где добывали горючий сланец. Здесь же находились: медеплавильная мастерская, складское помещение, неизменный храм, два жилых здания и городское управление, которое по совместительству служило и гостиницей. Во всяком случае, прибывшего пророка с сопровождающим его правым самцом разместили там.

Глава 11

Утро следующего дня. Храм Кошру. Подвал, освещаемый через прозрачную голубую крышу, имитирующую звездное небо. В центре круглого помещения — Кондрахин. По одному входят жрецы, представляясь при входе.

— Белас, старший жрец.

— Сувело, жрец космоса.

— Л'дари, жрец смерти.

— Окимо, жрец-распорядитель.

— Игасе, жрец-надзиратель.

Белас обратился к собравшимся:

— Уважаемые жрецы, явившийся к нам гость утверждает, что странствовал в мирах, доступных лишь Творцу и его помощникам. Он, по его словам, воочию лицезрел Пшучжу, родной город наставника Акло. Наш гость сделал по нашей просьбе несколько рисунков. Ознакомьтесь, — старший жрец роздал сидящим вокруг стола жрецам рисунки Юрия, — и выскажите свое мнение.

Белас откинулся на спинку кресла, выполненного из чистой меди. Сам он, безусловно, успел тщательно изучить рисунки и сейчас наблюдал за реакциями остальных. Юрий беззастенчиво пытался проникнуть в мысли жрецов, но те успешно пользовались мыслезащитной оболочкой.

— Я нахожу здесь больше деталей, чем нам известно, — Сувело произнес это одобрительно. Сидящий рядом Л'дари, лишь мельком взглянувший на рисунки, пристально разглядывал Кондрахина. Игасе покосился на жреца смерти и отбросил свой рисунок на середину стола. Он злобно пробурчал:

— Мы здесь не настолько сильны в учении, чтобы решать судьбу бродячего пророка.

Юрий произнес, намеренно добавляя в голос холода и скепсиса:

— Я не настаиваю на том, чтобы меня признавали пророком. И тем более, я не просил о том, чтобы жрецы той веры, о которой я ничего не знаю, решали мою судьбу.

Окимо вопросительно посмотрел на старшего жреца. Потом перевел взгляд на Кондрахина:

— Скажи, Юри, как ты оказался в нашем городе? Ты шел к нам, или появился возле Цоргела случайно?

— Я искал покупателя на свои товары. Разговорился с вашими торговцами, меня и моего спутника пригласили в город. Вообще я намереваюсь добраться до плато Симул. Меня интересует Оорд.