Нил Гейман - Интермир. Серебряная греза Страница 33

Приземление вышло тяжелым.

Правда, и раньше особой легкости не наблюдалось: после первого раза меня рвало и голова шла кругом, а после второго я очутился в узилище. Но тогда я хоть не вырубался.

Не знаю, сколько я пробыл в отключке и почему вообще отключился. Казалось, я лежу на постели из булыжника и битого стекла. Во рту стоял противный привкус крови. Голову будто зажали в тиски, перед глазами все плыло.

Кое-как я встал на четвереньки, затем медленно поднялся. Пахло гарью, вокруг висела могильная тишина.

Что за ерунда? Немногословный провожатый сказал, что меня отправляют в Интермир. Я еще не добрался, что ли? Надо еще Шагнуть?

В глазах чуть прояснилось, я стал кое-что различать. Яркое солнце, от которого лишь сильнее раскалывалась голова и слезились глаза, никак не вписывалось в мысленную картину, возникшую при запахе гари. Я-то ожидал увидеть пасмурный пейзаж. Однако нигде ни дыма, ни огня, хотя руки мои выпачканы золой. По дорожке, усыпанной пеплом и осколками, я медленно двинулся меж обгоревших останков деревьев и кустов бывшего сада.

Под ногами похрустывал гравий. За обугленными скелетами деревьев, некогда окаймлявших аллею, виднелись продолговатые серебристые ящики. Вроде тех, в каких отбыли в последний путь Джей и Ежи.

Я припустил бегом.

Впереди замаячили ворота. Те самые. После похорон Ежи я прошел в них вместе с Джо, костеря себя, что не решаюсь взять ее за руку.

При моем приближении калитка не отъехала. Искореженная, она лежала поперек дороги. Я перешагнул через нее, ожидая услышать ненавистный компьютерный голос. Но меня приветствовала тишина.

Все изменилось до неузнаваемости, однако я помнил дорогу. Кое-какие двери были закрыты, но от толчка распахивались. Без компьютерных команд запоры превратились в бесполезное скопище рычагов и колес. Вся База была обесточена. Сквозь дыры в стенах и крыше пробивались световые лучи, в которых плясали пыль и хлопья пепла. Но солнце сядет, и я окажусь во тьме.

В коридоре валялся бластер. Я радостно его схватил, но он развалился. Буквально. Надвое. Ржа сожрала металл. Грохот от упавших половинок показался невообразимым. Однако все вокруг было мертво. Абсолютно все.

Я бросился бежать. Мчался сквозь кавардак, огибая углы и врываясь в незапертые двери. Вокруг все изменилось, но было до боли знакомым. Я знал дорогу. Ни разу не сбившись, отыскал каюту Старика.

Там хорошо похозяйничал огонь. Перевернутая мебель – похоже, ею пытались забаррикадировать дверь. Огромный серебристый стол Джозетты лежал на боку, на полированной столешнице виднелись следы лазерных лучей. Плюшевые кресла и узорчатый овальный ковер превратились в кучи золы. Сорванная кабинетная дверь – в хлопьях ржавчины и засохшей слизи. Больше смотреть не хватило сил.

На Базе ни души.

Интермир разгромлен.

Глава тринадцатая

Вспомнилось, как на безвестной планете я плакал по мертвому Джею. Я оплакивал того, с кем был едва знаком, но кто уже с десяток раз спас меня от смерти. И я горевал по себе, навеки ставшему другим. А еще – по своим родным, которых вряд ли когда-нибудь увижу. Я плакал по всем необратимым переменам. А потом надо мной нависла тень, и Интермир забрал меня и Джея домой.

Теперь я вновь оплакивал утрату родного дома. Потерю второй семьи, в которой знал не всех родичей. Я горевал, что опоздал.

И оплакивал предательство Акасии.

Потом я встал, стряхнул пепел с рук и отер глаза. Перелез через выбитую дверь и вошел в кабинет Старика. Там царил бедлам: стол перевернут, бумаги разбросаны. «Может, просмотреть их?» – подумал я. А зачем? В полутьме ничего не прочтешь. И все же я поворошил бумаги, надеясь отыскать ту фотографию. Может быть, она расскажет, почему мы с Дедом доверились Акасии.

Фотография ничего не поведала, потому что я ее не нашел. Но когда я коснулся стола, он вдруг вспыхнул синим светом, таким ярким, что я зажмурился. Меня тряхнуло – хоть что-то откликнулось на мое присутствие. Я прижался к стене, вспоминая Старикову систему безопасности.

Синий свет сгустился, затем разбился на доли, которые превратились в каракули, а потом в буквы и слова:

Джои Харкер, не паникуй.

Со мной разговаривал стол!

Засекли твой сигнал. Тот же мир, та же планета в будущем. Через тысячи лет.

От радости подогнулись колени. Значит, я в будущем! Паршиво, что Интермиру уготованы пожарище и разруха, аукающаяся гулким эхом, но все-таки хорошо, что это случится не на моем веку. По крайней мере, лучше для меня. Текст еще не закончился.

Послание снабжено триггером: если ты его читаешь, значит, ты в кабинете капитана Харкера. Если возможно, доберись до портового шлюза. Высылаю помощь. Могу лишь догадываться о твоем местоположении во Времени. Ничего не трогай!

Удачи,

Джозетта.

Я перевел дух. Подождал, но больше ничего не произошло. Через секунду письмо исчезло. Я коснулся стола, и текст вновь появился. Значит, послание не «живое», а в записи. Выходит, Джозетта включила поиск, когда я не вернулся. Потом оставила сообщение с триггером. Хотелось бы знать, как скоро она стала меня искать…

Я глянул на бумаги, все еще надеясь отыскать фотографию. Но Джозетта велела ничего не трогать. Вдруг она как-нибудь прознает, что я нарушил запрет? И я ушел, оставив все как было.

Портовый шлюз располагался в левом секторе Интермира. От каюты Старика до него десять минут пешим ходом, четыре минуты – бегом. Интересно, какую помощь выслала Джозетта? Путники ведь не умеют перемещаться во времени. Интермир – тоже. И потом, как он перенесется в самого себя в будущем? И как мне перебраться из него в него же?

– Даже если это возможно, корабль-то обесточен, – вслух бормотал я; так было легче переносить гнетущую тишину. Услышать меня было некому: на Базе ни души. Правда, меня здорово натаскали держать ушки на макушке. Но сейчас я и впрямь один на пепелище, некогда бывшем моим домом.

Интересно, еще где-нибудь оставлено для меня сообщение? Скорее всего, нет. Джозетта знала, что первым делом я отправлюсь в каюту Старика. Наитие тут ни при чем, такова инструкция. И все же что тут произошло? Может, как представитель Интермира я обязан это выяснить? И тогда удастся предотвратить этот кошмар…

– Но ведь приказано ничего не трогать. – Я пробирался через коридор, который, видимо, сыграл роль дефиле для противника. Правда, нигде никаких останков. Налицо все признаки боя, однако никаких следов того, что здесь были хоть какие-то живые существа.