Леонид Оношко - На оранжевой планете Страница 33

Сказав, что жители Аоона издавна славятся своим гостеприимством, оратор выразил надежду, что прибытие гостей с Земли будет началом новой эры в развитии цивилизации на обеих планетах.

— Земля и Венера, — говорил он, — сестры, общность их происхождения и близкое соседство должны способствовать развитию дружественных отношений между населением обеих планет. Обмен знаниями позволит нам успешнее вести борьбу со стихиями. Действуя рука об руку, мы сможем выполнить инженерные работы грандиозных масштабов и превратить в явь то, что веками оставалось мечтой…

Он говорил минут пять. Потом заиграли оркестры, в воздух полетели цветы и легкие светящиеся шарики.

Толпа, подчиняясь чьей-то команде, раздалась. Образовался широкий проход. Между плотными рядами неподвижных, как бы застывших венерян к трапу корабля подъехала открытая сигарообразная золотистая машина — электромобиль.

Астронавты по знаку Ноэллы, не отходившей от них, сошли на площадь и заняли задние места в кузове машины. Ноэлла устроилась рядом с ними.

Опять заиграла музыка, и послышалось пение. Электромобиль медленно двинулся в сторону города, туда, где у подножия холмов искрились и переливались разноцветные, призывно мерцающие огни.

Астронавтов радостно встречали на всем пути их следования. В машину бросали цветы, венерянки приветственно размахивали лиловыми и голубыми шарфами, венеряне что-то кричали вслед посланцам Земли.

Постепенно Сергей и Олег подпали под власть того благодушного, приподнятого настроения, которое было, казалось, разлито вокруг. Радовало сознание, что они смогут без помех и спешки познакомиться с бытом, нравами и культурой обитателей Венеры.

Одно лишь омрачало их настроение и облачками грусти затуманивало взоры — тревога за судьбу Бориса Федоровича.

В особенности нервничал Сергей.

Будучи менее сдержанным, чем Олег, в проявлении своих чувств и легче, чем он, подпадая под власть настроений, Сергей, как только их привели в просторную комфортабельную комнату на втором этаже загородного дома Ин Сена, заявил, что они завтра же должны послать ноту протеста правителям Ямурии и предъявить им ультиматум.

— Пусть, — горячился он, быстро расхаживая по комнате, — они немедленно освободят Бориса Федоровича. В противном случае мы будем бороться с ямурами совместно с аэрами.

— Не пори чушь, — спокойно сказал Олег, раскладывая на столике свое немногочисленное имущество. — Никому мы не должны грозить. Язык ультиматумов — не наш язык. Не забывай о том, что до вооруженного столкновения между южанами и северянами дело еще не дошло. Вероятно, им удастся разрешить свои споры мирным путем. И нам не следует подливать масло в огонь.

— Неужели ты готов примириться с тем, что Озеров останется у ямуров?! — воскликнул, воинственно сверкая глазами, Сергей. — Это по меньшей мере не по-товарищески. Я был лучшего мнения о тебе.

Сергей отвернулся. Губы его дрожали. Пальцы нервно теребили ворот комбинезона. Казалось, ему не хватает воздуха. Он почти задыхался от возмущения.

— Пожертвовать таким человеком, — шептал Сергей. — Его, быть может, истязают, а ты…

Ноэлла, собиравшаяся пожелать астронавтам спокойной ночи, растерянно смотрела на них. Ее познания русского языка были еще явно недостаточны… О чем они спорят? О какой жертве говорит Сергей? Почему Олег прикрикнул на него?

Странные эти земные гости!… Надо ложиться спать, отдохнуть после утомительного перелета, а они стоят друг против друга с таким видом, будто собираются вступить в драку.

Сердцем она была на стороне пылкого, темпераментного Сергея, мечущего гневные взгляды, но тон голоса Олега казался ей авторитетнее, увереннее. Сергей волновался, жестикулировал, а Олег говорил спокойно, неторопливо, взвешивая слова, как взрослый с ребенком.

— Ну, успокойся, возьми себя в руки, — убеждал он. — Нельзя быть рабом настроения. Ты — мужчина.

Олег вздохнул и, чуть усмехнувшись, приблизился к Сергею. Лицо того еще пылало негодованием.

— Не надо городить чепухи, — сказал Олег, кладя руку на плечо Сергея.

Тот, отвернувшись, смотрел куда-то вниз. Очевидно, он начал понимать всю нелепость своих заявлений и уже стыдился детской своей вспышки.

— Нельзя терять самообладания и поддаваться эмоциям, — продолжал Олег. — Никто жертвовать Борисом Федоровичем не собирается. Он мне так же близок и дорог, как и тебе. И все-таки даже ради опасения его нельзя разжигать войну… Хватит с нас той стычки… И потом мы пока ничего толком не знаем. Где сейчас Борис Федорович? С какой целью его похитили? Что намерены с ним делать? Все это надо выяснить и лишь тогда принимать какие-то меры… Неужели ты сам этого не понимаешь?…

Они долго не могли успокоиться и заснуть в эту ночь, первую из длинного ряда тех, которые посланцы Земли провели в столице Аэрии.

Неугомонный Сергей, ворочаясь в постели, заводил разговор то об одном, то о другом.

Наконец Олег, рассердившись, призвал его к порядку:

— Хватит! Во всем должна быть мера. Так мы всю ночь напролет проболтаем.

— Больше не буду, — пообещал Сергий и, тяжело вздохнув, стал умащиваться поудобнее. — Сухарь ты академический, — изрек он напоследок.

Олег пропустил мимо ушей эту реплику. И в комнате стало тихо. Шелестела за окном листва, да доносился со стороны океана гул прибоя.

Глава II.

УТРО

Когда на следующий день утром Сергей открыл глаза, он не сразу сообразил, где находится.

За окном, полуприкрытым занавеской из светло-зеленых нитей, вздрагивала от порывов ветра мелкая оранжевая листва. Она резко контрастировала с ослепительно-белым узором из снежинок и лепестков, украшающим широкий подоконник.

Левее окна была дверь на балкон. Резные столбики его перил густо оплели розовые и пунцовые побеги вьющихся растений с мелкими темно-голубыми и черными цветами.

Откуда— то с потолка лилась музыка. Мажорные звуки, исторгаемые невидимым струнным инструментом, призывали к бодрствованию.

Сергей встал и, потягиваясь, полной грудью вдыхая чистый воздух, вышел на балкон.

Возле дома рос густой сад. Сквозь листву просвечивало бирюзовое море. С другой стороны к самому горизонту уходила цепь холмов. Их пологие склоны были покрыты растительностью кремового и малинового оттенков.

Кое— где виднелись белые и бледно-розовые здания в один-два этажа. До ближайшего было не меньше километра. Загородная дача отца Ноэллы отделялась от этих построек извилистой долиной.