Филип Фармер - Дэйр Страница 33

— Пожалуй, нам с отцом стоит сдаться самим. Какой смысл в том, чтобы из-за нас двоих вырезали все кадмусы?

— Пожалуйста, не говори так больше, Джек. Да и выбора у нас нет: эти таррта (на детском языке вийров это означает «позже прибывшие») жаждут нашей крови не меньше, чем вашей. Тебе их не остановить — они пришли убивать.

Джек принялся расхаживать от стены к стене. Р-ли, негромко напевая, достала гребень. Ее самообладание сейчас раздражало Джека:

— Неужели у вас нет сердца? Как вам, вийрам, удается быть такими спокойными?

Р-ли улыбнулась ему:

— Потому что сейчас нужно спокойствие. Что толку от слез и страхов? — Не стоит растрачивать себя понапрасну. Если бы сейчас я могла что-нибудь сделать, я делала бы это «что-нибудь». Но делать-то пока нечего! Вот я и отодвигаю в сторону свои заботы и тревоги. Они никуда не уходят, они есть, но стоит ли возиться с этим именно сейчас? — Джек непонимающе глядел на Р-ли. — Если бы ты согласился пройти Посвящение, ты вел бы себя так же, как, например, я или мой отец. И был бы счастливее от этого, поверь.

Вошла незнакомая сирена:

— Джек Кейдж, О-рег просит, чтобы ты показался Чаксвилли и капитану Гомесу. Они утверждают, что ты убит, и угрожают напасть на кадмусы, если не увидят тебя. О-рег говорит, что ты можешь отказаться. Это просто его просьба.

— А что Полли? Они знают, что Полли О'Брайен была здесь. Что с ней?

— Они хотят, чтобы она тоже вышла. Солдаты пришли слишком быстро, Полли О'Брайен не успела выбраться. Она здесь.

— Р-ли поднялась:

— Я выйду с тобой, Джек.

— Вряд ли это разумно, милая. Возможно, это просто ловушка для меня и Полли, тебе незачем в нее попадать. Солдаты могут перебить всех вышедших…

— Джек, я иду с тобой.

Уже выходя, Джек спросил у посланницы О-рега:

— Что говорят насчет моего отца?

— Гомес хочет видеть и его. О-рег объяснил, что мистер Кейдж тяжело ранен и не может ходить. Тогда Гомес сказал, что сын мистера Кейджа должен подтвердить, что мистеру Кейджу ничего не угрожает.

— Я чувствую западню, — задумчиво проговорил Джек. — С чего бы им так за нас волноваться? Мы попросили убежища в кадмусах, и, по Соглашению, законы Дионисии на нас не распространяются. Почему их так интересует наша судьба?

— Не думаю, что военных волнует ваше здоровье, — на ходу ответила Р-ли, — им нужен повод, чтобы напасть на кадмусы. Отец там, наверху, пытается умиротворить их, хотя это вряд ли возможно. Но не ценой ваших жизней и не ценой вероломства. Мы не так уж беспомощны: у Слепого Короля полсотни воинов, и если солдаты попытаются схватить вас или начать атаку, они увидят, что вийры — вовсе не беспомощные щенки!

Солнце взошло около часа назад и на лугу перед кадмусом было совсем светло. У входа стоял О-рег и группа вооруженных сатиров. Полли О'Брайен держалась в нескольких шагах позади Слепого Короля.

Переговоры с О-регом вели два человека. Один — командир гарнизона капитан Гомес, коренастый, широколицый, с густыми светлыми усами. Он был в полном боевом снаряжении: кожаный шлем, кожаная кираса и длинная юбка форменного образца, ножны и кобура на поясе, в руке — стеклянная шпага.

Вторым был Чаксвилли.

Позади них в отдалении стояли несколько сотен солдат гарнизона и десятков пять вооруженных фермеров. У большинства — копья и луки, но кое-где и огнестрельное оружие.

— Джек Кейдж, тебя держат там против твоей воли, не так ли? — зычно, как на плацу, обратился к нему капитан. — Жив ли сейчас твой отец? Отвечай смело, Джек Кейдж!

Джек набрал в грудь воздуха для ответа и… Слова застряли у него в горле. Только сейчас он понял! Он, Джек Кейдж, — предатель. Он предал людей, которые сейчас глядят на него — а это его соседи и представители властей его страны, его родины.

Он предал их всех.

Он перешел на сторону чужого племени, на сторону врагов всего человеческого рода, существ, у которых нет души, которые отвергают его Бога.

Он должен быть отлучен от церкви, предан анафеме и сожжен на костре! Имя его станет ругательством — именем предателя… Джек молчал. Р-ли легонько дотронулась до его плеча:

— Я понимаю тебя, Джек. Трудно вдруг потерять все… Всю прежнюю жизнь. Делай, как знаешь, Джек. Я тебя пойму.

Позже он будет часто задумываться — сделала сирена это сознательно, чтобы добиться от него нужных слов и действий, или то было движение ее сердца? Касание руки и всего несколько негромких слов… Как она нашла струны, пробудившие в нем гордость и любовь сразу?

Но в тот момент…

В тот момент Джек Кейдж обнял сирену Р-ли за талию, притянул к себе, и они вместе обернулись к Чаксвилли, Гомесу и вооруженным людям на противоположном краю луга.

Поцелуй юноши и сирены был долгим и горячим.

Вооруженная людская толпа загудела.

— Ублюдок! Скотоложец! — проорал Гомес.

Слепой Король тоже был потрясен. Он подошел вплотную к Джеку и, едва сдерживаясь, произнес:

— Джек, ты сошел с ума! Сейчас здесь начнется побоище! Тебе не терпится быть убитым? — он слегка отступил назад и уже спокойнее закончил: — Впрочем, сделанного не воротишь. У тебя нет пути назад, Джек Кейдж. И у всех нас — тоже…

— Я люблю тебя, Джек, — сказала Р-ли.

Ошеломленный, но счастливый и гордый собой, Джек молчал.

Голос Слепого Короля перекрыл все другие звуки:

— Вот вам ответ! Джек Кейдж добровольно пришел сюда и желает остаться здесь! Что касается его отца, то мистер Кейдж сможет покинуть кадмус, как только будет в состоянии ходить. Если, конечно, мистер Кейдж пожелает вернуться к вам!

Неожиданно О-регу ответил крик Чаксвилли:

— Колдовство! Это колдовство! Вы околдовали парня, чтобы сгубить его бессмертную душу! Ни за что не поверю, чтобы Джек Кейдж в здравом уме и твердой памяти смог сделать такое! Никто из людей этому не поверит! Мы требуем, чтобы наши лекари и священники получили возможность осмотреть Джека Кейджа! И Уолтера Кейджа тоже!..

Слепой Король усмехнулся:

— А когда вы убедитесь, что Джек Кейдж в здравом рассудке, вы отпустите его обратно, не так ли? Вы можете это пообещать?

— Разумеется! Я готов поклясться на Библии, что так и будет!

— Благодарю! Когда наши отцы повстречались с вашими отцами, то очень быстро узнали цену человеческим клятвам. В том числе — и клятвам на Библии! Теперь вы хотите доказать нам, что цена клятвы не изменилась, не так ли, мистер Чаксвилли?

Все это время капитан Гомес молчал, задумчиво пощипывая усы: он искал решение. Но Чаксвилли, не дожидаясь конца раздумий командира гарнизона, скомандовал солдатам:

— Вперед! Хватайте колдунов и богохульников!