Джулия Чернеда - Тысяча имен для странника Страница 33

— Смотри у меня, — кивнул он. — Начни с простого, и все пойдет как по маслу.

— «Начни с простого». Замечательно, — ворчала я себе под нос, неторопливо вводя коды в управляющую панель на стене у двери.

Подумаешь, техобслуживание грузового трюма! Гм-м… Точно так же я думала и о перезаправке сервокухни. Это далеко не приятное воспоминание заставило меня обеспокоенно заглянуть в главный трюм.

Дверь проконсультировалась с самой собой и с приглушенным щелканьем переварила мои инструкции. Я снова заглянула в трюм, подозрительно осмотрев ряды пластиковых ящиков и мешков. Тот злосчастный прорыв в кухне тоже произошел после того, как я поздравила себя с успехом. Потом взглянула на дверные индикаторы, произведя в уме нехитрые подсчеты. Времени должно хватить.

Нырнув обратно в трюм, я бросилась к грузу, который передвинула, и подергала за ремни, крепившие ящики к стене. Подпрыгнув вверх, зацепилась пальцами за ремни сверху, с моих губ в охлажденный, прогнанный через фильтры запахоуловителя воздух срывались влажные клубы. Ремни не провисли под моим весом. Удовлетворенная, я отпустила руки и развернулась к выходу, но лишь для того, чтобы уткнуться в запертую дверную панель. Дверь безмятежно заурчала, сообщая об откачке воздуха из трюма — стандартной процедуре для уничтожения паразитов. Ну да, все правильно. Я сама ввела эту инструкцию.

Не хотела бы я видеть лицо Моргана, когда он обо всем узнает. И похоже, мое желание не так уж далеко от исполнения. Я метнулась к панели с этой стороны двери и — нерешительно застыла с протянутыми пальцами. Они дрожали. Каким кодом она открывается? Я заставила себя дышать более медленно и спокойно, не обращать внимания на шум насосов и сосредоточиться на порядке цифр. Вот. Я ввела последнюю цифру — и у меня на глазах захлопнулась вторая дверная панель.

Времени на еще одну ошибку у меня не было. Казалось, что легкие уже никак не наполнить, сколько ни хватай ртом воздух. Я лихорадочно огляделась по сторонам, заметила слева от двери очертания шкафчика. Держась одной рукой за панель, попыталась сделать шаг, но ноги, ослабевшие и трясущиеся, мне не повиновались. Мои пальцы ухватились за нужный рычаг — слава Оссирусу, хоть на этот раз не придется сражаться с очередным сервомеханизмом. Я потянула его, уже падая, уже не держась на ногах.

Благодарение Моргану и его пленкам, добавила я миг спустя, жадно глотая воздух из шлема аварийного скафандра. Закрыв глаза, я упивалась тем, что просто дышу. Никакой свежий весенний ветер не мог благоухать восхитительнее, чем этот затхлый, пропитанный запахами человеческого тела воздух.

В шлеме и скафандре, загерметизированном согласно инструкции, я закрыла шкафчик и вернулась решать головоломку, которую подкинула мне дверь. К указательным пальцам обеих перчаток крепилось по короткому затупленному штырьку, совпадавшему по размерам с клавишами управляющей панели.

На этот раз без затуманивавшей рассудок паники я вспомнила правильную последовательность цифр и нажала кнопки. Внутренняя дверь отъехала в сторону. На индикаторе вспыхнул сигнал, означавший, что насосы начали закачивать в трюм воздух. Я в своем громоздком скафандре прислонилась к одному из ящиков, все еще наслаждаясь едким запахом воздуха и радуясь, что хотя бы одна моя ошибка пройдет незамеченной.

Нет, не то чтобы мне сильно влетало от Моргана за мои периодические промахи, подумала я, вынужденная в борьбе честности со смущением принять сторону первой. Хотя, конечно, он поворчал слегка по поводу небольшого наводнения в коридоре на корме (которое, на самом деле, и случилось-то не по моей вине, поскольку сантехнику на корабле не меняли со дня его постройки). Внешняя дверь с шипением открылась, и я быстренько стащила шлем, почти ожидая увидеть капитана «Лиса» стоящим передо мной с выразительно приподнятыми бровями.

Однако же на этот раз единственным свидетелем того, какой неумехой я себя выставила, был фонарь, с бесстрастием безмозглого механизма зависший над панелью, при помощи которой я заперла себя в трюме. Я раздраженно махнула ему рукой, чтобы убирался на свою полку, но тут же вызвала снова. Не хватало только ошибиться еще раз. Я постаралась оставить скафандр точно в том же виде, в каком его обнаружила.

Дверь закрылась, индикаторы в конце концов указали на наличие полного вакуума, и я с облегчением перевела дух. Почему вечно возникают всякие сложности, сколько бы я ни просидела над этими проклятыми записями? В моей памяти информация о кораблях и механизмах удерживалась с огромным трудом. А терпеливые наставления и снисходительность Джейсона только вызывали у меня раздражение.

Я одернула себя. Сколько можно ныть? Я накормлена, одета, мне больше не грозит та опасность, которая гнала меня по темным улицам Ауорда. Не слишком перетруждаюсь, учусь — хотя и с удручающей медлительностью — полезному ремеслу. Мозоли на моих руках можно считать вполне заслуженными, решила я, со странной гордостью оглядывая ладони. Я еще стану звездоплавателем и буду драить полы и перекладывать груз не хуже других.

Окинув двери последним взглядом, я отправила портативный фонарь на место. У меня еще оставалось время, и я направилась на кухню с намерением отпраздновать свой успех — а заодно и то, что осталась в живых. Добравшись до кухни и опасливо высунув голову за угол, я убедилась, что Моргана поблизости не было. Не признаваясь себе в том, что снова вздохнула с облегчением, я повернулась к пульту и заказала себе двойную порцию супа.

Усевшись за стол, я блаженно втянула носом густой пар, идущий от чашки, — и нахмурилась. Запах был мучительно знакомым, отозвавшимся в памяти смутным образом какого-то другого места под ясным светло-лиловым небом. Моя пустая рука сложилась лодочкой, точно вокруг ломтя теплого хлеба. Воспоминание расплылось и исчезло.

Пока я тщетно пыталась вернуть его, я заметила, что все настенные экраны снова настроены на определенный сектор космического пространства и на них, медленно ускоряясь, кружат звезды. Я повернулась к экранам спиной — все-таки не настолько я еще была звездоплавателем, чтобы наслаждаться этим зрелищем во время еды.

Мои мысли вернулись к настоящему. Снова и снова переживая свой успех, я ощущала странное удовлетворение, которое распространялось и на то, где я была и с кем. Джейсон Морган. Я почти доверяла ему — и определенно уважала его любовь к своему кораблю. Выудив из супа здоровенный кусок чего-то непонятного, я отправила его в рот. Текстура показалась мне довольно странной, но, разжевав его, я обнаружила, что вкус был весьма похожим на мясо.

Я знала, почему испытываю такое удовлетворение. Ведь это мое прошлое — как образ Роракка, так и туманная пустота того, что было прежде, — более всего тревожило меня и приводило в замешательство. Морган же разговаривал со мной только об управлении «Лисом», принимал мое присутствие на его корабле как мою единственную заявку на существование, чем, по сути, оно и было. Для него я была то «малышом», то «юнгой», то, совсем уж редко, еще каким-нибудь ласковым прозвищем. Это возводило между нами устраивающую нас обоих стену.