Светлана Сухомизская - Невеста колдуна Страница 34

Анька, Анна Кузнецова!

- Я должна все проверить, - пробормотала я, вскакивая со стула и мгновенно позабыв про свой чай. - Конечно, может, это и бред, но все-таки...

Немного косметики - обозначить контуры лица. Мобильный телефон... Ну ладно, возьму с собой, но включать не стану. Надо позвонить Даниелю, узнать, что он выяснил... Но это пoтом. Неизменный рюкзак за спину - и в путь.

Выскочив за калитку, я нос к носу столкнулась со вчерашним потертого вида мужиком.

Я хотела проскочить мимо него, но он перегородил мне дорогу.

- А парень, который вчера с тобой был, он где? - спросил мужик, безо всякого намека на вежливость.

Всю мою торопливость как ветром сдуло.

- А зачем он вам? - настороженно спросила я.

- Дело у меня к нему. Не позовешь его? Мне с ним потолковать очень надо.

- Его сейчас нет, и будет не скоро.

Мужик приуныл, но ненадолго:

- Слушай, а у тебя бумажки не найдется? Я бы ему записочку черкнул.

Нахальство - второе счастье, подумала я, но полезла в рюкзак.

- И ручку поищи, - добавил мужик.

- А вы кто? - решив тоже быть понаглее, спросила я, протягивая ему блокнот и автоматический карандаш.

- Я-то? - ответил мужик, выводя на чистом листе одно слово за другим и старательно пряча написанное от меня. - Да так, друг одного его знакомого. Мы с ним виделись один только раз. Но он меня наверняка помнит... На вот, передай ему, хорошо? Только не забудь!

Я кивнула и взяла сложенный вчетверо листок. Мужик быстро зашагал по направлению к лезнодорожной платформе.

Если он рассчитывал на мою порядочность, то очень напрасно - не на ту нарвался. Как только он пропал из вида, я развернула бумажку и прочитала:

"Естли хочиш знать кто хочит тебя убить приходи сегодня один на станцию в 12.30 ночи. Возми с собой тысчу доларов. Я к тебе подойду. Никому не болтай естли жить хочиш".

Прочитав этот образчик языка и стиля, я хотела кинуться вдогонку за мужиком, но вовремя одумалась: действовать нужно было по-другому...

Вернувшись в дом, я положила записку на стол в комнате Кирилла, так, чтобы она сразу привлекла его внимание, когда он вернется. И отправилась наконец по своим делам. Дорога моя лежала в город Краснозаводск.

Но когда деревянные дома сменили кирпичные пятиэтажки, увеличилось количество машин и людей, появились тротуары и газоны, моей решительности заметно поубавилось. Вот приду я в милицию и скажу, что хочу ознакомиться с делом Анны Кузнецовой, утонувшей год назад в озере. А на меня посмотрят как на пациентку сумасшедшего дома, по недоразумению выпущенную на волю, и удивленно ответят: "А вы, девушка, кто?.. Детективное агенство?.. А удостоверение у вас имеется?"

Удостоверение у меня имелось - красиво переплетенное в натуральную зеленую кожy.

Себастьяну даже такую прозаичную вещь, как удостоверение, необходимо было превратить в произведение искусства. И фотография под переплетом была не такая, какая обычно бывает на документах - окрашенное в приятные серые тона скорбно-тупое окаменелое лицо с дефективной прической, - а цветной снимок весьма симпатичной особы, которая хоть и не улыбается, но по глазам видно, что вот-вот улыбнется. Однако только вот как раз такое необычное удостоверение наверняка и вызовет массу подозрений. А главное - одного удостоверения вряд ли будет достаточно. Потребуют какой-нибудь запрос или разрешение с пятью подписями, семью печатями и тремя визами или еще что-нибудь в этом же духе понятия не имею, что именно. А если у меня этой нужной бумажки не окажется, в лучшем случае отправят восвояси, используя все нюансы богатства русской речи, в худшем же - могут задержать до выяснения.

Чтобы дать себе время собраться с мыслями, я купила мороженое, свернула в ближайший скверик и уселась на лавочку.

Мороженое освежало, но остроты мыслям не придавало. Вскоре от него остались лишь палочка, комок золотистой фольги и липкие следы на пальцах, а придумать я так ничего и не смогла. Кроме того, меня окончательно покинуло мужество, и оставалось только признать свое поражение до начала боя и вернуться не солоно хлебавши на дачу.

И тут, вытирая салфеткой руки, я натолкнулась взглядом на кольцо. Три иероглифа - имя древнекитайской царицы фей - нежно переливались на поверхности черного камня.

- Слушай, - вполголоса сказала я кольцу, - если ты действительно волшебное, сделай так, чтобы ко мне не приставали с расспросами и нашли мне все, что я попрошу. А если ты не поможешь, я тебя больше носить не стану, потому что от тебя нет никакого толка. И делай тогда что хочешь, только без меня.

Мне почудилось, что кольцо мигнуло в ответ.

Через полтора часа я сидела в помещении милицейского архива и, не веря своему счастью, смотрела на лежавший передо мной на ободранной крышке стола пухлый том дела Кузнецовой Анны Валентиновны, 1978 года рождения. Через подвальное окошко до меня доносились шаги и мужские голоса. Пахло бумажной пылью. Большую часть места в комнате занимали доходящие до самого потолка стеллажи - длинные ряды корешков папок, коробки с завязками, стопки бумаг.

Кольцо с блеском выполнило возложенную на него задачу. Любая дверь с легкостью отворялась передо мной, лица расцветали улыбками, лишних вопросов ни у кого не возникло, а удостоверение мне так и не понадобилось. "Интересно, думалось мне, - а если я приду, скажем, в какой-нибудь банк и попрошу миллион долларов на мелкие расходы? Неужели дадут?" Однако, взглянув на кольцо, я поняла, что не дадут. Как там сказал Вадим: "Тогда это будет совсем другой дар". Обидно, но ничего не поделаешь.

Щелкнув выключателем настольной лампы, я открыла обложку папки и с головой погрузилась в чтение.

Трудности начались уже с протокола осмотра места происшествия продираться сквозь тяжеловесные формулировки следователя, написанные к тому же не самым разборчивым почерком, было нелегко.

Тело Кузнецовой Анны Валентиновны было обнаружено 12 августа прошлого года жителем поселка Белые Ключи Матвеевым Николаем Алексеевичем. Имя и адрес нашедшего я записала в блокнот.

Тело плавало у берега. На самом берегу ничего подозрительного обнаружено не было. Никаких зацепок, читала я между строк протокола мысли следователя.

Результаты экспертизы и заключение эксперта привели меня в еще большее уныние, чем первый протокол. По сравнению с почерком, которым все это было написано, почерк следователя казался каллиграфическим, а обилие медицинских терминов, изысканно нанизанных один на другой, делали сей опус вообще малопригодным для чтения. Некоторые термины, написанные относительно разборчиво, я тоже выписала себе в блокнот. Одно было понятно - следов насилия на трупе не обнаружили. Обнаружили другое - беременность сроком приблизительно три месяца. Да... Детектива из этого дела явно не получалось, а вот слезливая мелодрама - запросто. Я разочарованно вздохнула. Но решила не сдаваться. Прочитала протоколы допроса родителей девушки - бедняги! - выписала и их адрес тоже. И родители, и друзья, и соседи, и сотрудники - она работала секретарем в московской строительной фирме - как один говорили, что последнее время она выглядела подавленной, но на расспросы не отвечала, ни с кем своими проблемами не делилась и что послужило причиной ее самоубийства, никто так и не понял. Что еще удивительнее - никто ничего не знал о личной жизни покойной. Все догадывались, что у нее есть молодой человек, но кто он, как его зовут, как он выглядит - об этом ни одна живая душа не имела ни малейшего представления. То ли Анна действительно была прирожденным конспиратором, то ли свидетели чего-то недоговаривали, что и неудивительно, учитывая любовь граждан к родной милиции. Но расскажут ли они что-нибудь мне, если я начну их расспрашивать? Боюсь, тут мне волшебное кольцо уже не поможет.