Александр Усовский - Переход хода Страница 34

Генерал на мгновение задумался, а затем, глянув на Левченко повеселевшими глазами, спросил:

— А ты вообще как думаешь, нашему страннику оружие там не помешает?

— Зачем? — пожал плечами подполковник.

— А затем, что оружие в таких местах прибавляет уверенности в себе. Курдистан — район специфический, там власть у того, у кого оружие; с турецкой стороны это меньше заметно, а вот с иракской — заметно ещё и как! Оружие в таком районе никогда не помешает — если его излишне не светить, конечно.

Левченко отрицательно покачал головой.

— Не думаю. Если случиться какой сбой — вряд ли ему поможет пистолет. Разве чтоб застрелиться…

Калюжный улыбнулся иронически.

— Я не про пистолет и даже не про пару пистолетов. Я про старый добрый АКМ62, под патрон семь шестьдесят две. Самая разлюбезная игрушка в горной войне — это я тебе из личного опыта докладываю. Пока они по Турции будут разъезжать — ему, понятное дело, ствол будет без надобности. А вот в приграничье может и пригодиться!

— Если Одиссей посчитает нужным иметь в этих горах автомат — как мы его вооружим?

Генерал ухмыльнулся.

— Пусть у тебя за это голова не болит. Ты запроси нашего царя Итаки, нужна ли ему в дороге толковая игрушка и сотни четыре патронов — а уж как его вооружить, я найду.

— Хорошо, Максим Владимирович. Будет сделано!

Калюжный кивнул.

— И по продвижению фуры-ловушки меня информируй — посмотрим, как наши друзья с того берега умеют работать быстро и оперативно. Хотя, если даже они её и отслеживают — потрошить будут только в Эрзеруме, чтобы взять тёпленькими истинных, как они надеются, получателей груза. Так что пусть твоя польская фура шибко не торопиться…

Они выехали из Стамбула затемно — Одиссей уже начал привыкать к этой сарыгюлевской привычке начинать рабочий день ни свет ни заря. Впрочем, уже через двадцать минут он понял, что в таком сверхраннем выезде есть свой несомненный плюс — на мосту Ататюрка поток машин с азиатского берега на европейский был сплошным, а в обратную сторону двигались считанные машины. Одиссей поинтересовался у Туфана, отчего сие.

Тот пожал плечами.

— На работу едут. На том берегу дешевле жить.

Одиссей кивнул. Жить-то, конечно, дешевле, но зато каждый день приходится испытывать мини-стресс — пробки, вонь выхлопных газов…

Очень долго они выбирались из Стамбула — Одиссею уже начало казаться, что этот город никогда не кончится. Но, наконец, последние жилые здания и склады Стамбула остались позади — и в эту же минуту на далёком восточном горизонте показался краешек солнца. Да, если бы они ехали на Анкару — хреноватенько пришлось бы водителю…. К счастью, за Сакарьей они, по словам пилота и штурмана в одном лице, господина Сарыгюля, должны будут повернуть на юг — так же, как это за несколько часов до них должна была сделать фура с грузом.

— Мы едем мимо Анкары, потому что там проблемы с полицией? — Одиссей решил для себя уточнить причины, повлиявшие на выбор маршрута.

— Нет. Я дорогу не из-за полиции выбрал. По этой дороге, что я выбрал, колонны с грузами для американцев не идут. Они по трассе Истанбул-Анкара-Элязык-Диарбакыр-Мардин идут. Или от порта Искендерун вдоль сирийской границы до Джизре. Мы с ними только в Дирабакыре пересечемся. Потом будем ехать вместе с ними пятнадцать километров от Джизре до иракской границы. Там надо быть осторожными. Иншалла…

Понятно. Кому ж хочется пилить сорок-пятьдесят километров час вместе с бесконечными конвоями грузовиков? Логично. Ладно, до поворота на восток имеет смысл немного вздремнуть. Будем надеяться, пилот и штурман на это не сильно обидится?

— Туфан, если ты не против, я до Эскишехира вздремну, а там ты меня разбудишь. Хорошо?

Господин Сарыгюль только улыбнулся.

— Проедем Биледжик — сам проснешься.

— Почему?

— Там начинаются холмы. Вверх-вниз, вверх-вниз.

— Ладно, проснусь так проснусь. А пока я вздремну, с твоего позволения.

Водитель молча кивнул и убавил до минимума звук радио — что-то бубнящего по-турецки; Одиссей за первый час дороги уже привык к нему, и никакого препятствия к здоровому сну турецкие дикторы для него уже не представляли. Устроившись поудобнее, Одиссей прикрыл глаза — и тут же окунулся в сладковатое марево утренней дрёмы.

Разбудили его, впрочем, не манёвры сарюгелевского "рено" по пересеченной местности — а сам лично господин Сарыгюль, что-то громко говорящий в трубку телефона. Одиссей открыл глаза, огляделся — вокруг за окнами пробегала холмистая полустепь. Ага, это мы, стало быть, уже взобрались на то самое нагорье, которое лежит на высоте где-то тысячу метров над уровнем моря… Гут, понятно. А горная цепь по правую руку — это, стало быть, предгорья Тавра, если ему не изменяет память.

В это время Туфан закончил говорить по телефону, взглянул направо, на своего попутчика — и, видя, что тот проснулся, протянул Одиссею телефон.

— Выбрось карточку.

Одиссей несколько изумился такому обороту.

— Зачем?

Господин Сарыгюль вздохнул и покачал головой.

— Я не хочу, чтобы в телефоне водителя был мой номер. Пусть будет много разных других. Если что-нибудь случится — по номерам телефонов никого не найдут. В памяти останутся номера выброшенных карт. Мусорных. Я их в Истанбуле десять штук купил. Я их буду каждый раз менять. Понял?

Одиссей пожал плечами.

— Ясно, что ж тут непонятного. Хорошо. — С этими словами он взял телефон Туфана, вскрыл его, извлёк СИМ-карту — и, приоткрыв окно, выбросил её на шоссе. Господин Сарыгюль кивнул, достал из кармана брюк конверт, и, протянув его Одиссею, попросил:

— А теперь новую, пожалуйста, вставь.

Одиссей подивился предусмотрительности курда, Однако! Если, действительно, вдруг случится какая-нибудь хрень, и водилу с грузом тормознут по дороге, арестуют, обыщут и изымут телефон — по номерам звонивших на его мобильный Туфана вычислить будет невозможно. Поскольку водитель тоже курд, он своего земляка полиции не выдаст ни при каких вариантах (не потому, что такой, блин, Марат Казей и герой антитурецкого сопротивления, а потому, что, предав своего соплеменника, он в мгновение ока становиться изгоем, не нужным ни семье, ни роду, ни племени; а в тюрьме сидеть с таким статусом ох как тяжеленько…). Что ж, береженого Бог бережет — а, поскольку мы сейчас в Турции, то занимается этим уже аллах…. Кстати, а где именно мы в Турции?

— Послушай, Туфан, мы уже где?

— Проехали Эскишехир. Скоро будет Чифтелер.

— А грузовик наш где?

— Проехал озеро Акшехир. Это от нас где-то двести километров вперед.

— Ясно. Мы где будем обедать?