Геннадий Александровский - Искатель. 2011. Выпуск № 12 Страница 34

— А он, — подхватил Хан, — объявит, что, поскольку дома была только Рина, то ее нужно задержать и допрашивать, пока она не даст признательных показаний.

Беркович кивнул.

— И прессе, — сказал он, — передадут релиз, объясняющий убийство, как бытовое. Не первый раз жена убивает мужа.

— Без причины?

— А какой мотив был у Магды Охайон? — пожал плечами Беркович. — Помнишь, в прошлом году? Они с мужем даже не ругались. Временное помешательство.

— В нашем случае не подходит.

— Нет. Убийца, кто бы он ни был, — человек с изощренным умом и богатым воображением. И все подготовил заранее. Задолго до.

Почему Беркович споткнулся на одном из слов, произнося эту фразу? Хан не обратил внимания, а Беркович поймал себя на том, что слово это он с трудом не только произнес, но и подумал о нем с усилием.

— Спасибо, Рон, — сказал старший инспектор, давая приятелю понять, что хотел бы посидеть и подумать. Эксперт поднялся:

— Извини, что не смог тебе помочь. Но что есть, то есть. По-моему… если тебе, конечно, нужно мое мнение…

Беркович рассеянно кивнул, механически перебирая лежавшие на столе листы протоколов.

— Пока ты не найдешь мотив, с места не сдвинешься. Без мотива…

Поняв, что Беркович его не слушает, Хан пожал плечами и пошел к двери.

— Я ничего не понимаю в физике, — пожаловался Беркович. — Помню законы Ньютона и еще, что сила тока прямо пропорциональна сопротивлению. Или наоборот: сопротивление пропорционально силе тока?

— Погоди, дай дочитать, — сказал сидевший в кресле перед компьютером Рик Сандлер, с которым Беркович служил в одной роте в «Гивати[12]», а потом виделся только на ежегодных резервистских сборах, да и то не всякий раз, потому что, бывало, призывали их в разное время. После армии Сандлер окончил Технион и работал на одном из предприятий компании «Рафаэл», производившей, в частности, системы противоракетной обороны «Железный купол». Встречаясь раз в году, приятели разговаривали, конечно, и о том, чем занимались в гражданской жизни, но редко углублялись в детали: Беркович понимал, что Сандлер не имел права распространяться о подробностях своей деятельности, а Сандлера мало занимали допросы задержанных преступников и изучение мест преступлений — как ему казалось, только этим и были заполнены рабочие дни старших инспекторов полиции.

Дома у Сандлера Беркович прежде не был. Рик жил один в пятикомнатной квартире на улице Эйнштейна, в двух шагах от университета, где Сандлер, оказывается, ко всем прочим своим делам, вел курс электродинамики сплошных сред на физическом факультете. Смутно понимая, что такое «сплошные среды» и чем они отличаются от сплошных вторников, Беркович все же надеялся, что Сандлер сумеет объяснить если не на пальцах, то хотя бы на понятных «чайнику» рисунках, чем занимается доктор Григорий Вайншток и о чем он докладывал на конференции, куда ездил две недели назад.

— Понятно, — сказал Сандлер, пробежав взглядом на экране компьютера несколько статей Вайнштока, обнаруженных в сетевом архиве препринтов. Остальные три десятка его работ были опубликованы в таких престижных журналах, как «Nature», «Physical Review» и «Review of Modem Physics».

— Что ты мог понять, — не удержался Беркович от язвительного замечания, — если проехался по текстам со скоростью гоночного автомобиля?

— Никогда не сяду за руль, — заявил Сандлер. — Как представлю, что надо неотрывно смотреть на дорогу и, не дай бог, ни на метр в сторону, а еще скорость… Меня охватывает ужас.

— И это говорит один из конструкторов «Купола»!

— Так я сказал, что это, в принципе, понятно, — продолжал Сандлер, сделав вид, что не расслышал реплики Берковича. — Далеко от моих интересов, но понять можно. Кстати, читал об этих вещах в научно-популярной статье. Попалась в интернете. Сейчас отыщу, чтобы ты смог…

— А своими словами?

— Своими словами тоже. Погоди минуту.

Поскольку сбить Сандлера с мысли было невозможно и то, что он начинал делать, он всегда доводил до конца, Берковичу ничего не оставалось, как подождать, пока приятель найдет в Гугле ссылку и перешлет электронной почтой на адрес старшего инспектора, известный Рику еще со времен срочной службы.

— Почему ты думаешь, — насмешливо сказал Беркович, — что за эти годы у меня не изменился адрес?

— Неважно, — отмахнулся Сандлер. — Если у тебя когда-то этот адрес был, моя почтовая программа найдет все твои последующие адреса и разошлет по ним мое письмо.

— В том числе по адресу в полицейском управлении? Он, вообще говоря, секретный.

— Нет, — усмехнулся Сандлер, — ты меня на незаконных действиях не подловишь. Если адрес не значится в доступных базах данных, письмо туда не попадет.

— И на том спасибо. Иначе тобой заинтересовался бы майор Баркан, ас по расследованию компьютерных преступлений.

— Ничего криминального, — обиженно сказал Сандлер. — Что касается исследований твоего Вайнштока…

— Почему моего? — возмутился Беркович. — У меня против этого человека нет абсолютно ничего.

Сандлер вывел на экран фотографию спиральной галактики и, обернувшись к Берковичу, сказал:

— Красиво? Хочу, чтобы ты проникся, Борис. Меня такие картинки приводят в восторг. Так вот, что касается исследований твоего Вайнштока…

— Он не мой…

— Твоего Вайнштока, — повторил Сандлер, — они еще более красивы. Математика, дорогой мой, красивее этой галактики, красивее самого красивого заката, красивее самого красивого автомобиля… собственно, красота машины возникает исключительно благодаря математике, которую используют конструкторы.

— Рик, — нерешительно произнес Беркович, понимая, что, прервав восторги приятеля, рискует остаться без нужных сведений, — о математике мы можем поговорить потом, ты хотел рассказать о…

— Я и говорю о! — вскричал Рик, взмахом руки отправляя на пол стоявший на компьютерном столике пластиковый стакан. Карандаши и ручки рассыпались, но поднимать их Сандлер не стал и Берковичу не разрешил, ухватив его за рукав прежде, чем тот успел наклониться. — Квантовая физика, дорогой мой, это, прежде всего, математика. Как и конструирование. Как и вообще все на свете. Поэтому пойди на кухню, по коридору направо, на столе увидишь бутылку виски «Черная лошадь», на полке возьми два стакана, в холодильнике бутылку «соды», притащи сюда, и продолжим разговор.

Сопротивляться смысла не имело. Кухня оказалась огромной комнатой, где можно было играть в теннис, потому что из предметов мебели (кроме электрической плиты и холодильника размером с посадочную капсулу «Аполлона») здесь был лишь маленький столик, где действительно стояла бутылка виски. Не было и стульев. На чем сидел хозяин, когда (если?) принимал здесь пищу, осталось для Берковича загадкой. Он хотел из любопытства найти хоть один предмет, который можно было бы использовать для сидения, но громкий зов из комнаты заставил его отказаться от этого намерения. Взяв в одну руку бутылку виски и еще большую по размерам бутылку содовой, а в другую — два стакана, обнаруженных на одной из полок над плитой, Беркович вернулся в гостиную, где Сандлер уже расположился за журнальным столиком, придвинув к нему два кресла.