Филип Дик - Кланы Альфанской Луны Страница 34

С холодной вежливостью он подвинул стул терранскому психологу, доктору Мэри Риттерсдорф. Женщина улыбнулась, и он подумал, что она выглядит уставшей. Улыбка ее выражала искреннюю благодарность.

Остальные члены ассамблеи представились характерным для каждого способом.

— Говард Стрэв. Ман.

— Д-Джекоб Симион. — Геб не смог удержаться от кретинской улыбки. — Представитель гебов, среди которых вы приземлились.

— Аннет Голдинг. Поли. — Она была насторожена, сидела выпрямившись, не спуская глаз с женщины-психолога, нагло лезущей в чужую жизнь.

— Ингрид Хибблер. Раз, два, три. Нав-сос.

— Минуточку… — задумалась миссис Риттерсдорф. — Ах да, конечно. Навязчивые состояния.

— Омар Даймонд. Сами угадайте, из какого я клана.

Даймонд оглядел зал невидящим взглядом. Со стороны казалось, что он погружен в свой собственный мир, и это раздражало Габриеля Бейнса. Сейчас не время для самодеятельности, пусть даже мистической. Наступил момент, когда следовало действовать сообща или вообще ничего не делать.

— Дино Уотерс, — произнес деп глухим голосом, в котором звучало отчаяние. Он боролся с собой, желая сказать что-то еще, но так и не смог. Тяжесть пессимизма и абсолютной безнадежности была слишком велика для него. Он сел, таращась в пол и потирая лоб странным движением, похожим на тик.

— Вы уже знаете, кто я такой, доктор Риттерсдорф, — сказал Бейнс и зашелестел лежащими перед ним бумагами — результатом общих усилий членов ассамблеи, их манифестом. — Мы благодарим вас за то, что вы прибыли сюда. — Бейнс откашлялся.

— Спасибо, — сказала доктор Риттерсдорф официальным тоном, но для Бейнса он прозвучал зловеще. Глаза ее были темны.

— Вы просили разрешения на посещение других колоний, особенно настаивали на исследовании Да Винчи Хейтс. Мы обсудили этот вопрос и решили отказать.

— Понимаю, — кивнула доктор Риттерсдорф.

— Скажи ей, почему, — вставил Говард Стрэв. На лице его блуждала гнусная ухмылка, он не спускал глаз с женщины с Терры. Его ненависть заполняла комнату и отравляла атмосферу. Габриель Бейнс чувствовал, что задыхается от этого чувства.

Подняв голову, доктор Риттерсдорф произнесла:

— Подождите еще минутку, прежде чем прочтете мне ваше заявление.

Она взглянула на каждого из них спокойно, и совершенно профессионально. Говард Стрэв ответил ей ядовитым взглядом, Джекоб Симион опустил голову, глупо улыбаясь и просто подождал, пока она перестанет смотреть на него. Аннет Голдинг нервно царапала большой палец, лицо ее было бледно. Деп даже не заметил, что на него смотрят — голова его все время была опущена. Шиз Омар Даймонд ответил миссис Риттерсдорф прямым взглядом с вежливым превосходством, под которым, как подумалось Бейнсу, скрывалось беспокойство. Даймонд выглядел так, словно через мгновенье собирался фыркнуть.

Бейнс считал Мэри Риттерсдорф физически привлекательной и гадал, означает ли что-нибудь тот факт, что она прибыла сюда без мужа. К тому же одета она была, принимая во внимание цель их встречи, совершенно неуместно: в черный свитер и юбку, без колготок и в позолоченные туфли с носками, загнутыми вверх по альфанской моде. Свитер, как заметил Бейнс, был чуточку тесноват. «Интересно, это она нарочно?» Он не мог ответить себе на этот вопрос, но внимание его больше привлекали груди, отчетливо вырисовывающиеся под свитером, чем слова женщины. Ему нравилась их форма, хотя они были не такими уж большими.

«Интересно, — подумал он, — не ищет ли эта женщина в самом расцвете чего-то большего… а не просто профессионального успеха». У него было предчувствие, что доктор Риттерсдорф руководствуется не только профессиональными соображениями, но и личными, хотя, возможно, не отдает себе в этом отчета. «Тело, — думал он, — стремится к своим собственным целям, порой совершенно отличным от тех, к которым стремится, разум. Сегодня утром доктор Риттерсдорф, вероятно, просто подумала, что надо надеть тесный черный свитер, и больше не забивала этим голову. Но тело, с его хорошо развитой эндокринной системой, лучше знало, что делает».

И на это среагировал аналогичный элемент его, Бейнса, организма. Впрочем, в его случае это была сознательная реакция. «И возможно, — подумал он, — это принесет выгоды всей нашей группе. Взаимная симпатия нам не повредит, а нашим противникам — наоборот». Поняв это, он почувствовал, что занимает позицию активной обороны. В голове его автоматически возникли многочисленные планы спасения не только себя, но и своих друзей.

— Доктор Риттерсдорф. — сказал он мягко. — Прежде чем мы позволим вам войти в наши поселения, делегация представителей кланов осмотрит ваш корабль, чтобы проверить, какое оружие, — если оно есть, — вы привезли с собой. Все остальное не заслуживает внимания.

— Мы не вооружены, — ответила доктор Риттерсдорф.

— И все же я предлагаю вам позволить мне и, возможно, еще одной особе сопровождать вас. Если вы откажете, то мы потребуем, чтобы ваш корабль покинул спутник в течение сорока восьми терранских часов. Если этого не произойдет… — Он взглянул на Стрэва, и тот кивнул. — Мы начнем против вас вооруженные действия, считая вас агрессором.

Доктор Риттерсдорф отозвалась низким мелодичным голосом:

— Я понимаю ваши рассуждения. Вы долгое время жили в изоляции. Но… — она говорила, обращаясь только к Габриелю, — я должна обратить ваше внимание на факт, который не покажется вам приятным. Все вы психически больны.

Воцарилась напряженная тишина.

— Черт побери, — бросил в пространство Стрэв, — мы уже давно взорвали это место. Этот так называемый «госпиталь» на самом деле был концентрационным лагерем. — Он скривился. — Вы получали оттуда бесплатных рабов.

— Мне неприятно это говорить, — сказала доктор Риттерсдорф, — но вы не правы. Это была больница, и вы должны это учитывать во всех ваших планах. Я не собираюсь вас обманывать, я говорю чистую правду.

— Quid est veritas? — пробормотал Бейнс.

— Простите?

— Что есть истина? — перевел Габриель. — Неужели вы не понимаете, что за последние десять лет мы могли вырасти из наших предыдущих проблем групповой адаптации и стать… — он покрутил пальцами, — приспособленными? Можете использовать любые определения… Во всяком случае, способными к определенным межчеловеческим связям, вроде тех, которые вы видите в этой комнате. Если мы можем работать вместе, значит, мы не больны. Нет теста лучше сотрудничества. — Он замолчал, довольный собой.

— Следует признать, что вы едины против общего врага… против нас, — осторожно сказала доктор Риттерсдорф. — Но… держу пари, что после того, как мы уйдем, вы снова разделитесь на отдельные группки, недоверчивые и опасающиеся друг друга, неспособные к сотрудничеству.