Дэрил Грегори - Пандемоний Страница 34

— Улыбочку! — потребовал он и сфотографировал меня мобильником. — Сейчас сброшу твою фотку Амре.

— Вы что, всегда так развлекаетесь?

— А как же. Мы целый день обмениваемся снимками и, конечно, общаемся по электронке.

— Лью!

— Что, Дэл?

— Что вы делаете, когда занимаетесь сексом? Небось надеваете трико и последовательно подсоединяетесь друг к другу?

— С 1987 года никто больше не занимается сексом через последовательное подсоединение. Мы пользуемся исключительно «ай-Линком», братишка. Моей крошке нужна необходимая частота. Не так ли, малышка?

Я не сразу понял, что Амра уже на линии. Моя попытка не обращать внимания на брата оказалась безуспешной.

— Отлично! — воскликнул Лью и убрал наушник с микрофоном. — Недавно звонили копы. Амра полагает, что это обычный звонок. Они просто обзванивают всех, кто тогда был в отеле.

— Они знают, кто это сделал? — поинтересовался я.

— Похоже, что нет. Подожди, сейчас зайду в Сеть и уточню. Правда, есть одна неприятная вещь. Ты звонил кому-нибудь из друзей и говорил, что прошлым вечером будешь дома?

— О чем ты? Конечно, нет.

— Утром, когда Амра собиралась на работу, к нам заехал какой-то тип. Он назвал свое имя — Бертрам Бич. Это ведь тот самый парень, что названивал на материн телефон?

— Он был у тебя дома?

— По словам Амры, этот субчик чуть не вынес ей мозг. Все повторял, что ему непременно нужно поговорить с тобой. Якобы вопрос жизни и смерти.

— Пусть даже не думает.

— Вот уж нет. При каких умственных расстройствах говорят про «вопрос жизни и смерти»?

— Как раз при Бертрамовом расстройстве, — ответил я. — Она сообщила ему, куда я поехал?

— Конечно, нет. Но послушай, дружище, разве ему можно запретить прийти снова? Лучше позвони ему и скажи, что этого больше не следует делать.

— Верно. Я позвоню ему.

Что же нужно Бертраму? Сами по себе такие телефонные звонки — вещь скверная, но ведь он и на них не остановился: добрался до Чикаго и каким-то образом отыскал дом моего брата. Впрочем, возможно, это не так уж трудно. В больнице я рассказывал ему о моих родственниках, а в наши дни очень легко можно найти практически любой телефонный номер, зная имя и фамилию абонента.

Неожиданно я поймал себя на том, что чудом не врезался в бампер ехавшей впереди машины, и поспешил перестроиться в левый ряд.

— Что это за парень? — спросил Лью. — Он из Колорадо?

— Я познакомился с ним в больнице. — Боковым зрением я заметил, что брат удивленно поднял бровь. — Да, в больнице. Он верил в то, что некие могущественные телепаты контролируют жизнь всей нашей планеты и ради собственной забавы мучают людей одержимостью.

— Могущественные телепаты. Это ж надо! — отозвался Лью.

— Слэны, — уточнил я.

Лью расхохотался.

— Ты хочешь сказать, что всегда думал, будто книга про слэнов — фантастика? — спросил я. — Бертрам принадлежит к организации, которая верит в то, что Ван Вогт намеренно…

— Что намеренно?

— Намеренно избрал жанр фантастического романа, чтобы скрыть истинное положение вещей.

— В отличие, допустим, от твоего друга Ф. К. Дика, Уитли Стрейбера и…

— Стрибера.

— И Рона Хаббарда, который сочинил какое-то говно и выдал его за истину.

— Именно.

Лью кивнул.

— Твои идеи мне кажутся интересными, и я готов подписаться на твой журнальчик. Как называется эта чудная организация?

— Ты не поверишь, — ответил я. — «Лига людей».

— Не может быть.

— Я не уверен, что они знают истинное значение двух этих слов.

— О боже! — простонал Лью. — Да лучшего названия для элитного отряда особого назначения невозможно придумать — группа далеких восьмидесятых, исполнявшая музыку в стиле «новой волны»! — Брат попытался пошевелить ногами — достаточно трудное занятие в узком пространстве салона «ауди». — Выходит, парень по имени Бертрам, который жаждет встретиться с тобой, одна из пешек могучих властителей мира? Он объяснил тебе, почему хозяева Земли вдруг пожелали подчинить своей воле не очень удачливого художника-графика, а не, скажем, советника по национальной безопасности при президенте США?

— Он убежден, что моя одержимость, как и все зрелищные случаи одержимости, придуманы для развлечения остальных слэнов, что-то вроде театра для сверхчеловеков. Слэны пришли к власти над нашей планетой в 1940-е годы и живы до сих пор. Именно поэтому многие демоны имеют довольно старомодное обличье. Это что-то вроде старых радиоспектаклей и книжек-комиксов, про Тень, допустим, или Капитана Америку.

Лью презрительно фыркнул.

— Конечно, это имеет смысл. Они хранят в тайне то, что имеют власть над всем миром, а затем сообщают окружающим о своем прикрытии, переодевшись в костюмы героев «Стар трека», так, что ли?

— Тогда должно существовать два вида слэнов — настоящие властелины Земли, ответственные за принятие решений, и те, кто напяливает на себя такие костюмы, то есть чокнутые слэны.

— Чокнутые белые парни-расисты, если судить по тому, как мои чернокожие друзья отреагировали на убийство О. Джея.

Я издал тот же презрительный звук, что и Лью несколько секунд назад.

— Можно подумать, у тебя есть чернокожие друзья.

— Так ты изложил Бертраму свою теорию про то, что тебе удалось загнать демона в ловушку?

— У нас было много времени для бесед.

— Нисколько не удивляюсь, — вздохнул Лью.

— Чему ты не удивляешься? И это вовсе не теория.

— Допустим, всем здесь правят эти самые слэны. Гребаные телепаты могут вторгнуться в сознание любого человека, какого они только пожелают. Они снуют по чужим мозгам как электронные письма по Сети. Они могут сунуться куда угодно, проникнуть в твое, так сказать, персональное «железо» как вирус. Но ты у нас — случай особый.

— А я вроде как защищен от вирусов?

— Не совсем. Ты ведь не убил демона, ты просто поместил его в карантин, выступил в роли «песочницы», которая удерживает «троянов», не пускает их наружу.

— Тебе следовало поработать над своими метафорами, — предложил я. — Как же «песочница» может остановить «троянов»?

— Ты лучше помолчи, — огрызнулся Лью. — Самое главное состоит в том, что ты загнал демона в ловушку. Он не может выбраться наружу и инфицировать других людей. Если бы ты мог научить других…

— Я не хочу учить этому людей. Это ужасно. Даже если бы знал, в чем тут фишка — а я этого не знаю, — никто бы не пожелал, чтобы такое творилось в его голове.

— Это не хуже одержимости, — предположил Лью.

— Ты не можешь иметь мнения на этот счет.