Изнанка матрешки. Сборник рассказов - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 35

Ника хотел вырваться из-под руки мужа, но он придержал её.

– Вы… И ты и он… Только о себе думаете! – сказала она в сердцах.

– И о тебе, – мягко сказал Сергей. Ему не нравилось, что Ника никак не может понять Олежку. – Ты лучше скажи, на какой срок у него рассчитано путешествие?

– На два года, говорит, – Ника не сдержала слёз, всхлипнула.– Ого! – Сергей, не выпуская руки жены, потёр щёку о плечо, крикнул в окно: – Олежек, иди сюда!

Олежка вошёл в комнату. Вся его крепкая развитая фигура выражала независимость.

Как ни был Сергей устал и озабочен, он всё-таки усмехнулся, глядя на сына: взгляд из-подо лба, руки за спиной, на лице решительность. У ног его веерный Шенька, словно понимающий всё, что здесь должно было произойти, и он не оставит друга в беде.

– Маршрут готов? – весело спросил Сергей.

– Готов! – оживился Олежка, ожидавший иного. Голос его ломался, и ответил он басом.

– А почему тебе на это требуется два года, а не пять, скажем, – Сергей почувствовал, как вздрогнула Ника, – или полгода?

– Как же, папа? – ещё больше оживился Олежка. Вся его независимость растаяла, глаза заблестели, и он с жаром стал объяснять: – Я решил в день проходить не больше пятидесяти километров. Иначе, о каком исследовании можно говорить? У меня же с Шенькой экспедиция по изучению планеты! Я буду вести дневник наблюдений, соберу гербарий, сделаю снимки, описания… Буду посылать сюда всё, что увижу, найду… У нас всё для этого готово. Пойдём через все пояса… Скажи ей, папа, чтобы она не плакала. Я же каждый день с ней видеться буду.

Ника отступила от Сергея, встала между ним и сыном.

– Нашёл защитника?.. С матерью по расписанию видеться.

– Мама, я же на всё время подключён буду к вэкау. И ты меня в любой момент можешь увидеть и позвать меня… А что я здесь буду делать? Не маленький я!

Олежка опять насупился, помрачнел.

– Как что, как что?.. Отцу помогать пора! – Ника знала, что ни о какой помощи Сергею говорить ещё не следовало, но она вдруг ухватилась за эту мысль. – Отцу трудно. Пора бы уже и тебе…

– Мама!

Олежке было обидно за неё. Неужели она никак не поймёт, что все его устремления направленные на выполнение замыслов об изучении планеты. Ведь это надо сделать обязательно. А отцу он лишь будет мешать, если откажется от путешествия, отвлекать его своими неумением и вопросами.

– Никуша, подойди ко мне. – Сергей вновь взял её за руку. – Успокойся! А ты, Олежек, тоже должен понять маму, если она, по-твоему, неправа. Поцелуй её… Ну, ну… Она не против твоей экспедиции… Вот и хорошо. А я запущу дополнительные спутники, а ты не отличайся от волн обучения… До свидания!

– Спасибо, папа и мама. Я вас люблю! – У Олежки дрогнули губы.

Супруги видели, как их сын подал команду Шеньке, махнул на прощание рукой и закрыл за собой люк машины, которая тут же легко вспорхнула в голубизну неба.

Вдруг возникший гул отвлёк Олежку от размышлений.

Он лежал на речной гальке после купания и решал, как пересечь ставший на его пути высокий горный хребет. По воздуху или попытаться пройти через него? Перелететь было бы быстрее и безопаснее, а по горам, тихим ходом – интереснее.

Гул исходил от камнепада. Огромные камни, несясь по крутому склону, подминали деревья, сбивали другие камни и увлекали их за собой вниз.

Несколько мгновений Олежка зачарованно следил за разгулом стихии, но потом от ужаса закричал, перепугав Шеньку, дремавшего рядом с ним. И было отчего. Каменная лавина неслась к тому месту, где стоял его вездеход.

Он кинулся было бежать и взывать к разуму машины, но увидел, как громадный обломок скалы таких же размеров, как и она, ударил неё. От страшного удара, она подскочила, перевернулась, от неё что-то полетело в стороны. Другие камни подтолкнули её, захватили с собой, пыль закрыла всё от глаз перепуганного Олежки.

Его била дрожь, он не замечал её, что-то кричал и плакал.

Когда грохот утих, и пыль осела, он увидел, что от каменной перемычки обмелела река; запахло рыбой и трещат ещё под тяжестью сломанные и придавленные деревья.

– Чт-то мы теперь, Шенька, будем делать?

Его вопрос остался без ответа, хотя шенорог постучал своими конечностями.

– Может быть, пойдём, посмотрим? Поищем?

Олежка говорил без надежды в голосе. Ему хотелось сесть и не двигаться, но надо было отсюда куда-то уходить, так как ещё неясно было закончился ли камнепад. И запруженная река могла в любой момент пробить брешь и селем вырваться вдоль русла, сметая всё на своём пути.

– Пойдём, Шенька.

Они пошли по дну обмелевшей реки, утопая в глинистых отложениях. В грязных лужах бились рыбы. Олежка отметил место, где он хотел до того остановиться, чтобы искупаться, но здесь ему не понравилось. А ведь будь он тут, то мог бы попасть под каменный град. Дальше – камней больше, а вот и высокая пересыпь. Всё, казалось ещё шевелиться – каменные обломки укладывались на века в определённом порядке.

Вездеход не просматривался.

Помогая друг другу, друзья забрались на самый верх завала. Внизу, по другую сторону плотины, река крутила воронки и, жадно облизывая пенистыми водами будущее своё дно, превращалось в озеро.

– Шенька, давай искать. Я вниз, а ты тут, по верху.

Олежка спустился к самой воде, она шипела и прибывала. Перепрыгивая с камня на камень, он осмотрел горный завал. Никаких следов вездехода не было. Шенька тоже ничего не нашёл. Наверное, машина покоилась где-то в теле каменного завала с серьёзными повреждениями, так как на призывы Олежки не отвечала.

Выше по склону, с которого вместе с лавиной неслась машина, друзья по сторонам нашли кое какие-вещи, правда, в большинстве негодные.

Похоже, выброс вещей произошёл из разбитой кабины, оттого к концу дня после тщательных поисков Олежка стал обладателем кое-каких запасов еды и одежды, одеял с дырами и, самое главное, как ему показалось, он нашёл измятый и порванный лист, на котором была нанесена местность, где он сейчас находился. Снимок недавний, принят со спутника позавчера.

С тем, что у него осталось, Олежка, поразмыслив, посчитал богатством, тем более что съёмку он мог уверенно идентифицировать с видимым пространством. Во всяком случае, в первое время, как он подумал, ему с Шенькой не грозила опасность затеряться для самих себя среди гор, лесов и рек.

А потом… Он не загадывал пока. Надежда – увидят со спутника.

Спать легли рано и поднялись с восходом солнца.

Поели, экономя скудные запасы и в течение часа совещались. Шенька распластался на камне, впитывая горячие лучи солнца. Олежка же сидел на одеяле так, что огромный немигающий глаз зверька оказался на уровне его глаз, и они могли без помех обмениваться мнением. Человек высказывал свои