Георгий Тушкан - Черный смерч Страница 35

— Я до сих пор не получил от вашего шефа окончательного согласия уступить мне акции «Юниливерс» и прочих трестов пищевой индустрии.

Советник негромко помянул черта и обещал выполнить желание Пирсона.

— Очень хорошо! — отозвался Пирсон. — Пусть это оформят сегодня же…

Советник обещал нажать все пружины.

— Пришлите-ка мне этого лентяя Бомкинса, — сказал Пирсон.

Бомкинс, один из наиболее пронырливых агентов Пирсона, был постоянным представителем Рокфеллера в Венесуэле.

— Бомкинс убит, — мрачно сказал советник.

— Убит? — обрадованно вскрикнул Пирсон. — Вот и превосходный предлог для американского вмешательства в венесуэльские дела! Поистине этот бедняга Бомкинс не мог выбрать лучшего момента, чтобы убраться на тот свет!

Не теряя времени, Пирсон вызвал по телефону президента Экономического конъюнктурного института и приказал ему в течение пяти дней ввести в действие план «Кондор».

Забегая вперед, скажем, что в конце недели американские газеты сообщили, что в Венесуэле произошла «революция» и что новый президент, отслужив благодарственный молебен, передал «Компании Рокфеллер» монопольную концессию на добычу и обработку нефти…

Пирсон скосил глаза на небольшие экраны аппаратов «Тиккер» и «Кэрб-эсчейндж», стоявшие на столе. Они показывали движение курса ценных бумаг на обеих биржах — официальной и черной.

Акции даже таких «верных» предприятий, как металлургические компании, работающие на войну, падали в цене.

Правая бровь Пирсона начала дергаться. Не дадут отдохнуть и пяти минут! Громко застонав от злости, Пирсон поспешно встал и подошел к письменному столу. На маленьких экранах быстро сменялись цифры.

Слева от деревянного вращающегося кресла, на столике, помещался небольшой телефонный коммутатор. Он позволял обходиться без помощи станции, и, кроме того, можно было, включив все номера, разговаривать сразу со всеми служащими.

Пирсон так спешил, что даже не сел в кресло. Левой рукой он быстро перевел рычажок на коммутаторе, а правой нажал кнопку звонка и нетерпеливо крикнул:

— Тенденция?

Ответ биржевого агента, известного под кличкой «биржевой министр», последовал почти немедленно.

Те поспешность и телеграфная краткость, с какой докладывал «биржевой министр», свидетельствовали о том, что он хорошо был знаком с нравом Пирсона. Советники и клерки знали, что малейшая задержка вызывает ярость босса. Это грозило не только увольнением: каждого уволенного Пирсон рассматривал как носителя тайны, способного продать ее.

— Тенденция: падение. Акции упали на двадцать пунктов, — торопливо говорил «биржевой министр». — Причина: советские разоблачения поджигателей войны и движение сторонников мира во всех странах, а также забастовки в Соединенных Штатах, вызванные коммунистами. Создавшееся положение используют Меллон и Рокфеллер, играющие на понижение.

Пирсон в досаде повернул рычажок, и в кабинете стало тихо.

Опять эти коммунистические разоблачения поджигателей войны и это проклятое движение в защиту мира! Оно гасит все деловое возбуждение, с таким трудом подстегнутое военными приготовлениями.

С забастовками он покончит. Нельзя, чтобы целые отрасли хозяйства бездействовали в течение длительного времени. А если это случится во время войны? Ведь они и так платят кучу денег профсоюзным боссам, чтобы те удерживали рабочих от забастовок. Что же, помимо закона Тафта — Хартли, запрещающего забастовки, придется ввести еще более строгие. Надо отнять все деньги у профсоюзов. Надо уничтожить влияние коммунистов в первую очередь у себя, в Америке. Все беды, все несчастья валить на коммунистов. Надо изолировать коммунистов. Многое для этого сделано, но все еще недостаточно! Надо что-то противопоставить идеям коммунистов, но даже Ван-Вик с его «мозговым», «психологическим» и прочими трестами не может придумать ничего достойного внимания.

Пирсона также тревожила биржевая политика Меллона и Рокфеллера. Он прекрасно знал волчий нрав своих соратников, готовых в любую минуту «проглотить» друг друга. Он и сам был таков. И все же его привела в ярость тайная игра этих двух монополистов на понижение акций. Усиливая падение курса акций, они могли вызвать биржевую панику. Пирсон с ужасом подумал о том, что будет, если кризисная паника все-таки разразится.

Он выдвинул ящик с сигарами. Помня запрещение врачей, он не закурил, а только с наслаждением сжал сигару в зубах, вдыхая острый аромат. Взгляд его скользнул по телеграфной ленте. Она сообщала последние сведения об «английском экспортном наступлении». Значит, английские конкуренты, которым он, Сэм Пирсон, нанес поражение в валютной войне, продолжают бороться… Потом телеграфная лента сообщила о выступлениях сторонников мира в разных концах земного шара. Опять! Пирсон нажал кнопку и отрывисто произнес: «Сторонники мира!»

Раздался голос политического эксперта. Пирсон слушал, хмуря подвижную левую бровь. Эксперт докладывал только факты, без комментариев. Некоторые ученые-атомники, создавшие атомную бомбу своими руками, требовали ее запрещения. Докеры Франции и других стран отказывались разгружать пароходы с оружием и даже сбрасывали его в море. Сторонники мира были среди всех слоев населения. К ним присоединялись служители религиозного культа и академики, министры и солдаты. Сотни миллионов подписей под воззванием о мире, о запрещении атомного оружия, водородной бомбы! Объявление поджигателями войны целого ряда друзей Пирсона! Требование заочного суда над ними. Отказ рабочих производить орудия и пулеметы, бомбы и патроны. Забастовки. Эксперт называл все новые фамилии и факты.

Пирсон понимал сущность движения борьбы за мир, когда группы людей самых различных верований, партий группировок и национальностей выступали против подготовки новой мировой войны. Он знал, что они делали это по собственному почину, в борьбе за свою жизнь и жизнь близких, а не потому, что являлись агентами коммунистов, которые тоже борются за мир, против поджигателей войны. Методы борьбы за мир были самые разнообразные, в зависимости от того, кто ее вел.

Все это хорошо понимал Пирсон. Этим он отличался от многих своих коллег.

Пирсона смешила попытка одной знакомой американской интеллигентки, боящейся войны, просветить его относительно истинного характера движения сторонников мира и тем изменить его отношение к этому движению. Именно потому, что он понимал значение этого движения, он боялся его и ненавидел всех сторонников мира, как людей, покушающихся на его состояние. Война это всегда бизнес. Это доказала война в Корее.