Александр Кампин - Контакт – Сибирь Страница 35

Пивнев коротко рассказал.

– Если не секрет, куда вы так рано направлялись? – спросил Новокрещёнов.

Пивнев замялся.

– Не важно, – сказал Новокрещёнов.

– Может, теперь вы расскажите, что происходило за стенами темницы?

– В 9.15 ко мне неожиданно позвонила Иула. Она сказала, что Иннокентий, насколько она знает, выехал рано, но до сих пор нет на работе. Они договаривались начать совместную работу ровно в 9, а до сих пор Иннокентий отличался точностью. Не могу ли я навести справки? Я стал наводить справки. Кое-какую информацию получил. Вынужден был срочно написать и отправить по электронной почте начальству докладную записку. Ничего большего на тот момент сделать не мог. Правда, мои люди осуществляли наблюдение за некоторыми объектами. И почти сразу позвонил гораздо больший начальник, чем тот, к которому обратился. Он сказал, что в мое распоряжение передаются значительные силы и средства из областного управления, что через час в аэропорту приземлится самолёт с генерал-лейтенантом из соседней области, и чтобы я организовал встречу генерала и его людей. И что я головой отвечаю, и должен каждый час докладывать ему лично. Я удивился такой мощной и скорой реакции на докладную и начал действовать. Вот, собственно, все.

Пивнев подумал, что всё это довольно туманно, но спрашивать ничего не стал. Он понимал, что Новокрещёнов сказал всё, что позволено.

– Позвольте дополнить картину, – сказал Стогов после того, как с пельменями было покончено, бутылка распита, и официантка принесла кофе.

– Как вы знаете, Президент сейчас находится с визитом в Китае. Примерно в 5.30 по Москве ему позвонил Друнг. В Китае это вторая половина дня. Можно предположить, что с Друнгом перед этим связалась Иула. Телефоном и электронной почтой она не пользовалась. Вероятно, Друнг высказал Президенту беспокойство по поводу вашего, Иннокентий Васильевич, возможного исчезновения. После этого аппарат заработал. Надо понимать, информация, поступившая в столицу, от Вадима Юрьевича также была принята во внимание, и начали происходить события, о которых Вадим Юрьевич нам подробно рассказал.

– Рассказ, действительно, подробный. Исчерпывающий. Установлено наблюдение за определёнными объектами… Аппарат заработал… Бог с ним, у вас свои чиновничьи заморочки. Но у меня есть вопросы. Какая судьба неприветливого мужика, который допрашивал меня?

– Я думаю, – ответил Стогов, – что сейчас он летит в Москву.

– В наручниках?

– Скорее всего, нет.

– Я вам рассказывал, что около 10 часов, у людей у которых я гостил, что-то случилось. Какая-то неприятность. Что это было?

– Интересная история. Связана с вашим знакомым, Виктором Ломакиным. Вы с ним недавно обедали. Утром у его особняка несколько человек в машине ждали команды. После того, как операция с вами, Иннокентий Васильевич, прошла успешно, команда поступила. Было известно, что Виктор дома, и что он один. Они довольно легко проникли во двор и в дом, но вашего знакомого не обнаружили. Как он ушёл, неясно. И тут они занервничали, кто-то начал по лестнице карабкаться на чердак, другой рыскать по двору. Соседи вызвали охрану поселка. Начальник охраны – солидный человек, отставник. Эти люди стали совать ему удостоверения, но он вызвал милицию. Поселок там богатый, милиция прикормлена и сразу примчалась с ОМОНОМ. Там чуть не началась стрельба. Милиция звонила начальству, а начальство, в конце концов, позвонило одному из руководителей областного управления. Оказалось, что об этих людях он ничего не знает. Тогда и пришлось вмешаться вашему неприветливому собеседнику.

– Вадим Юрьевич, а что по письму профессора Смирнова, если это не военная тайна?

– В общем, профессор оказался кругом прав. Эта самая СНР, телефон её городского офиса был в письме, взяла большие бабки у неустановленных лиц. Они вели плотное наблюдение за институтом и передвижениями Иулы. Сейчас руководители их городской организации скрываются, кто-то предупредил, но, надеюсь, ненадолго. Другой телефон числится за некоей молодой женщиной, менеджером торговой фирмы. Дама весьма далека от политики и высоких проблем. Но, оказалось, что её сердечный друг, «лицо кавказкой национальности», содержит загородный ресторан с небольшим мотелем, знаете, на восточной дороге, перед чайкинским поворотом. Проверили, и оказалось, что в мотеле некоторое время проживает восемнадцатилетний земляк, который почти всё время находится в состоянии наркотического опьянения. Там же в мотеле, в тайнике, хранится пояс с пластитом, шариками от подшипников и радиоуправляемым взрывателем. И ещё один, предположительно, пятнадцатикилограммовый заряд. Сейчас за этими людьми внимательно присматривают.

– Какая судьба Мозжухина, которого они как-то приплели ко мне?

– Его скоро выпустят, но это, знаете, определенная юридическая процедура. В законные три дня обязаны вложиться. Кстати, никаких признаний или показаний от него не добились.

– Последний вопрос. Это они убили Смирнова?

– Нет, – твёрдо ответил Новокрещёнов. – К ним только поступала информация о ходе следствия, где и всплыло письмо профессора. Отсутствующее письмо их очень беспокоило. Профессор Смирнов сумел в одиночку подобраться довольно близко к… ко всем этим делам. Но он не был профессионалом, и всюду сильно засветился.

– Да, не был. Но в одиночку сделал то, что должны были сделать так называемые профессионалы.

– В чём-то вы правы. Но убийц ищут. Из какого они лагеря – понятно, но это, видимо, автономная группа исполнителей. Те ребята, которые залезли к вам в институт, – скореё всего, отдельная история. Много кого, оказывается, понаехало в ваш далёкий от границ город.

– Виктору Ломакину угрожает что-нибудь со стороны… правоохранительных органов?

– Да нет. Им не до него.

– В СНР был среди функционеров Валерий Снегирев. Что-нибудь о нём известно?

– Среди тех, которыми особенно интересуется следствие, такой фамилии не было. Но, в любом случае, все деятели местного СНР в розыске.

– Дело в том, что Снегирев близкий мне человек. На встречу именно с ним я ехал сегодня утром. Один из телефонов в письме Сергея Николаевича совпадал с телефоном на его визитке. Валера – хороший парень, но слабый и доверчивый, и я хотел разобраться, во что он вляпался. А с Мозжухиным не понятно. Посадить его можно очень быстро, а выпустить так же быстро – закон не позволяет. Мы не очень близко знакомы, но пострадал он из-за меня. Святослав Владимирович, нельзя ли использовать один раз телефонное право для благой цели. Я не знаю: прокурору, следователю…

Стогов достал мобильник. Через минуту в комнату, постучавшись, вошёл его помощник. Стогов ему что-то негромко сказал, а потом спросил: