Николай Романецкий - Полдень XXI век 2009 № 03 Страница 35

— Нет! Не надо. Я хочу выйти отсюда.

— Ну, кажется, поняли. Распишитесь. Вот так. Ваш оперативный псевдоним, или, как говорят за этой стенкой, погоняло — Кэт. Помните радистку, убежавшую от гестапо? Сказка! Вы у нас тоже «радист», на художественную волну настроенный, но от нас не убежите. А волна ваша, между нами говоря, дерьмовая. Я ведь с этими так называемыми деятелями искусства имел дело, много дел имел, мне потому и ваше передали.

— Но… это не мое дело.

— Ваш источник заглох, как им всем положено, под забором и от нас, таким образом, ушел — от нас уходят только таким образом, — так что теперь это ваше дело. Тем более вы многообещающий коммерсант. Это обещает. С деловыми людьми, ей-богу, куда приятнее. А с богемой возиться — как выгребную яму вычищать.

Пьянь, наркота, а гонору, апломбу! И ведь не знают ни хрена. Я их Бродского лучше их знал — у нас его много было, у нас всего еще много. Мне кое-что даже нравилось, хоть и жид. Их, вообще, всех подряд давить, я считаю, неправильно: могут пригодиться при случае. Ну, не везде, конечно, пускать, но у нас — чисто, из армии, из церкви выметем, а на скрипках — чего, пусть пилят. Вон, у америкосов музыка сплошь черномазая, и со всего мира бабло рубят. Вот и нам так надо. А валюту — в казну. И пусть пилят. А кто сбежит— мочить, всех мочить, плутония и полония на всех хватит! Везде, в отелях, в сортирах, в синагогах. Ты в церковь-то ходишь?

— Я? Н-нет… работы много.

— Это ошибка, Кэт, это непредусмотрительно. И за работу прятаться не надо, не спрячешься. Или, по-твоему, у президента и у тех, кто отвечает за безопасность государства, меньше работы, чем у тебя, вшивого торгаша в стильном костюмчике? Церковь — это то, что объединяет и скрепляет Россию. Мы ее становой хребет и ее мускулы, а церковь будет нашими нервами. И не надо действовать нам на нервы, как те художнички-безбожнички — где они сейчас? То-то. И заметь, всё законно. «Погром!» «Мракобесие!» А все суды оправдали. Вот и всё. У нас в судах, в прокуратуре тоже чисто. Теперь на очереди финансы, бизнес, СМИ — всё чистить надо. Вот, у тебя начальник, «лед не ждет», что это за имя «Исидор»? Нерусский, что ли?

— Почему нерусский? Не знаю.

— Ну, так узнай.

— А чего я… это не мое дело.

— Ты, Филиппок, мне так не отвечай, не надо. Ты гражданин великой России или хрен собачий? Подумай. Ты же, вроде, не дурак. Он что, и по паспорту Исидор?

— Н-нет, он, кажется, изменил немного.

— О! А ты говоришь, «не знаю». И кто ж он на самом деле? Исаак? Ильдар?

— Сидор. Его в детстве дразнили очень.

— …Правильно дразнили! И чего такой козел в начальниках? По-моему, он не на своем месте. Вернешься из отпуска — обсудим. Ну, что, ты кому-то звонить хотел? На, звони.

— Да нет, ничего, спасибо.

— Ответ правильный. Никаких адвокатов, депутатов, демократов и прочих друзей народа. По всем скользким и мокрым делам — кроме протечек в сортире — звонить только нам, вот по этому телефону. Мобилу не отключать, никому не передавать, всегда носить с собой.

— Да я итак все…

— Ковалев! Знакомься: Кэт. Милашка, да? Твоя новая интимная связь. Проводи даму на выход. По дороге заведешь в кабинет, там — на столе… ты чего, Кэти?

— Ч-что — на столе?

— Пропуск на выход, хе-хе.

Ну, вот. Всего-то делов… — апчхи! И гуляй Вася! Чего было так нервничать? Вагон лишних переживаний. Но мозгоправ-то этот, что ж он, сволочь, написал? За мои же деньги! А вот я к нему сейчас — вне графика!

— Ну, вы же разумный человек, Филипп Федорович, вы понимаете, что такие диагнозы я не могу ни писать, ни подтверждать официально. Если бы я стал давать такие заключения, как следовало в вашем случае, меня бы тут же прикрыли, а может быть, и «закрыли», у нас ведь всё по-прежнему так близко. Тем более что в наших предельно компетентных органах растет уже не компетентность, а только штат сотрудников.

— Распухают?

— Сейчас это называется реформированием. И всем им надо чем-то — то есть кем-то — отчитываться.

— А на них ваши гипнозы не действуют?

— Отчего же? Я вполне мог бы поработать с ними своими методами, но я не хотел бы, чтобы они поработали со мной — своими. Во всем мире психотерапевты говорят одно, а думают другое, но я, как верный продолжатель традиций советской психиатрии, в историю болезни пишу третье. Это такая же императивная необходимость, как антисептика. А сейчас извините, должен уехать. Жду вас в субботу, в наше обычное время.

— Во, ты откуда?

— От верблюда. Что, думал, уже с концами?

— С вещами. Похоже было. Тебя вчера Ника зачем-то искала.

— Зачем?

— Не могу знать. Не имею права.

— Але!.. Да я вчера у ментов проторчал. Ну, опять, повторное опознание, только теперь уже по фотографиям, и такой видок, что узнать было трудно. Ну, вот вечером и расскажу, да? Угу, как всегда. Ну, ладненько. Бай-бай.

— Так и зачем?

— Не твое менеджачье дело. У себя?

— Йес, сэр! И все-таки: зачем бы?

Попра… а вот ПТВ!

— Можно?

— Да-да, Филипп Федорович, заходите, садитесь. У нас как-то скомкался последний разговор. Вы с понедельника в отпуске, да? А «Грош»?

— Но вы же сказали…

— Да-да, я помню, я помню, склероза пока нет… Как-то это не очень смотрится, верно? Вы нашли — или вас нашли, это одно и то же, суммы не меняет — вы провели переговоры, вы всё подготовили — да, с помарками, но вы их исправили. В общем, я вчера созвонился с ними, и они согласились подождать. Так что вернетесь и сами закончите.

— Так вы же…

— Я нисколько в вас не сомневаюсь, но наши человеческие системы тоже нуждаются в уходе и профилактике. Пренебрегать этим нельзя. Поэтому ни о чем не беспокойтесь, отдыхайте, набирайтесь сил. Они вам понадобятся на долгом и нелегком пути продавца холода. Ну — равномерного загара! На всех частях, включая труднодоступные.

— Спасибо.

Вот это да! Вот чего не ожидал, так… И Крокодилыч — прямо отец родной. Что за дела? Да что, хорошие дела. Сдать их — и гулять… Рвется кто-то, где Севка? Курит, сачок. Ладно, я еще на работе.

— «Хладомор-сервис» слушает. Полный спектр холодильного и морозильного… Конечно, и генераторы льда, как же без них. Да любого — ну, кроме блочного, но он ведь вам и не нужен. А так: пластинчатый, трубчатый, гранулированный, чешуйчатый. Абсолютно надежные, круглосуточные, всепогодные, с самозатачивающейся орбитальной фрезой. Безводный, сухой лед. Особо низкие? А тогда, наоборот, жидкий лед: до минус пятнадцати. Нет-нет, его прекрасно можно получать на генераторе для чешуйчатого, это мы вам всё расскажем и покажем. Да, давайте, записываю. О’кей, подъезжайте, приморозим в лучшем виде, ха-ха!