Альфред Элтон Ван Вогт - Гамбит невидимки / Abdication Страница 35

— Дело в том, что со мной однажды произошел случай, который неплохо иллюстрирует эту тему. Все началось в один прекрасный день, когда я просматривал газету. Меня заинтересовало рекламное объявление одного цирка. Вверху объявления стоял огромный вопросительный знак и после него несколько восклицательных, тоже очень заметных. За ними следовал текст:

Что это такое?

Это кот.

Приходите взглянуть на кота.

Кот вас поразит.

Кот вас изумит.

Приходите посмотреть кота

На выставку феноменов.

Внизу мелкими буквами читателю сообщалось, что кот будет "экспонироваться под личным руководством Силки Трейвиса".

До этого момента я читал газетные строчки без большого интереса, хотя и с некоторым любопытством, но, увидев имя организатора выставки, буквально подскочил на месте.

"О Боже, это же он! Это Силки Трейвис был на той фотографии!" сказал я себе.

Я тут же бросился к письменному столу и достал из него открытку, которую получил по почте за два дня до этого. тогда она не произвела на меня никакого впечатления: слова, написанные на обороте, были чистейшей бессмыслицей, а фотография на лицевой стороне не вызывала никаких воспоминаний. Она изображала запертого в маленькой клетке человека с лицом, как у лунатика. Тогда этот человек только показался мне смутно знакомым, теперь же я понял, что он похож на Силки Трейвиса — не такого, каким я его знал примерно пятнадцать лет назад, а более толстого и казавшегося старше своего нынешнего возраста.

Я вернулся в свое кресло и стал размышлять о прошлом.

Даже в те далекие дни, о которых я вспоминал, имя Силки идеально подходило Трейвису: прямое значение слова «силки» — «шелковый», но есть и переносное: «льстивый» и «вкрадчивый». Силки как раз был льстивым и вкрадчивым. В колледже он как-то раз организовал конкурс красоты движения при плавании и дал первый приз своему двоюродному брату, а второй девушке, которая была любимицей большей части учителей. Раз в год в колледже устраивались выставки коллекций ящериц, змей и насекомых нашего края и нескольких художественно украшенных предметов индейского быта, которая привлекала много восхищенных родителей. Ее всегда организовывал Силки. Игры, праздники со спектаклями и другие развлечения, которые устраивались в колледже, удавались во многом благодаря артистичности Силки и его организаторскому дару.

Окончив колледж, я поступил в университет, где стал изучать биологию, и на семь лет потерял Силки из виду. Потом я однажды прочел в какой-то газете статью с похвалами Силки Трейвису. Там говорилось, что он — гордость своего родного города, поскольку недавно "приобрел долю" в некоем театре, а также "имел долю" ещё в одном предприятии: арендовал совместно с кем-то пляж в штате Нью-Джерси.

Потом снова — молчание, и вот сегодня Силки возник в цирке, в котором, конечно, "имел долю".

Определив — по крайней мере, так я считал — отправителя открытки, я почувствовал одновременно веселое любопытство и снисхождение к нему. Интересно, послал ли Силки такие открытки всем своим бывшим одноклассникам? Я решил больше не ломать себе голову над словами, написанными на обороте: их цель была очевидна.

Я твердо решил не ходить в этот цирк, весь вечер просидел в своем кресле и лег спать в обычное для себя время. Через несколько часов я внезапно проснулся и тут же почувствовал, что в комнате, кроме меня, есть ещё кто-то, но остался лежать в постели. В этот момент я испытывал то, что описал Джонсон в своей книге о патологических страхах.

Я жил в тихом квартале, поэтому в ту ночь вокруг не было слышно ни звука. Тишина была такая, что я ясно слышал тяжелые удары своего сердца. От страха работа моего желудка разладилась, и меня поташнивало, в кишечнике начали скапливаться газы, которые искали себе выхода. Во рту был горький вкус. Мне приходилось делать усилия, чтобы дышать спокойно.

Я все ещё не видел никого постороннего, но укрывшийся в глубине сознания страх продолжал меня терзать. У меня, должно быть, кошмар — вот первая связная мысль, которая пришла мне на ум. Мне стало стыдно за этот иррациональный страх.

— Кто здесь? — спросил я.

Ответа не было.

Я встал с постели и зажег свет. Комната была пуста. И все-таки я по-прежнему не чувствовал себя спокойно. Я вышел в коридор, потом заглянул в шкаф и в ванную комнату. Наконец, не удовлетворенный результатами осмотра, я стал проверять, хорошо ли закрыты окна, — и был потрясен: на стекле одного из них с внешней стороны было написано краской:

КОТ ПРОСИТ ПРИЙТИ В ЦИРК

Я вернулся в постель настолько разъяренный, что был готов пожаловаться на Силки в полицию, чтобы его арестовали. Утром, когда я проснулся снова, надписи на окне не было.

Во время завтрака мой ночной гнев утих. Я даже нашел поведение Силки забавным и почувствовал к нему жалость за его отчаянное желание доказать старым друзьям, какой он выдающийся человек. Перед тем, как отправиться на свои утренние лекции в университете, я выглянул из окна спальни. Под самым окном я увидел отпечатки ног, но, приглядевшись к ним, понял, что они не похожи на человеческие. Из этого я сделал вывод, что Силки, видимо, принял меры предосторожность, не желая, чтобы следы указывали на него.

Незадолго до полудня один из моих студентов спросил меня во время занятия, может ли биологическая наука объяснить существование уродов или феноменов деформационного типа. Я дал ему обычное объяснение — различные виды изменчивости, нарушение процессов питания, болезни, недоразвитость мозга, которая может повлиять на строение организма, и так далее — и сухо закончил советом: если ему нужна ещё какая-нибудь информация по этой теме, пусть обратится к моему старому другу Силки Трейвису, эксперту по феноменам и директору цирка Пэгли-Мэттерсон.

Эти заключительные слова произвели фурор: я услышал, что именно одно чудовище из этого цирка и было причиной вопроса, с которого начался разговор. Понизив голос, студент объяснил, что видел там странное существо, похожее на кота, которое "разглядывает вас с таким интересом, словно оно человек".

В этот момент раздался звонок, который избавил меня от необходимости комментировать эти слова. Однако я помню, что подумал: как мало развились люди за время существования человечества. Они так примитивны, что у них всегда вызывало и вызывает интерес все необычное и аномальное, хотя с научной точки зрения норма гораздо более изумительна. Я по-прежнему не собирался идти в цирк. Но в середине того же дня, возвращаясь с занятий, я инстинктивно протянул руку к карману, вынул из него открытку с фотографией Силки, рассеяно перевернул её и прочел то, что было написано на обороте: