Эрик Рассел - Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса Страница 36

Послышался низкий глуховатый голос Сангстера. Грэхем глубоко вздохнул, припоминая события получасовой давности, потом стал торопливо рассказывать о том, что произошло в офисе Разведывательного управления.

— Никак не могу дозвониться до Вашингтона, — пожаловался он под конец. — Говорят, все линии вышли из строя и трансляционные станции тоже не в порядке. Так что я пока докладываю вам, поскольку никого другого поблизости нет.

— Ужасные новости, Грэхем, — мрачно сказал. Сангстер. — Откуда вы звоните?

— Почем я знаю, черт побери?

— Но ведь вы наверняка знаете, где сейчас находитесь. — От удивления у Сангстера даже голос сорвался.

— Возможно. Зато вы не знаете и знать не будете.

— Вы что же, хотите сказать, что отказываетесь мне сообщить? Подозреваете — меня? Полагаете, что я тоже один из этих выродков? — Он помолчал. Грэхем старался уловить выражение его лица на маленьком видеоэкране телефона, но аппарат плохо работал, изображение то и дело пропадало, сменяясь беспорядочным мельканием светлых и темных пятен. — Наверное, мне не следует вас винить, — продолжал Сангстер. — Одни из предателей ведут себя как безмозглые бандиты, зато другие проявляют необычайную хитрость.

— Мне от вас нужно только одно — если это, конечно, в ваших силах — передать то, что я сообщил, в Вашингтон, — сказал Грэхем. — У меня слишком много хлопот, чтобы самому искать связь. Придется вам мне помочь.

— Постараюсь, — обещал Сангстер. — Что-нибудь еще?

— Да. Я бы хотел получить имена и адреса всех сотрудников разведки, находящихся в городе или в окрестностях. Не могли же все они угодить в западню. Некоторые из них порой неделями не выходят на связь. Наверняка кто-то еще бродит на свободе. Сведения, которые мне нужны, здесь знал только Лимингтон, но в Вашингтоне они тоже известны.

— Посмотрю, что тут можно сделать. — Сангстер помолчал, потом снова заговорил, немного громче: — Наше ведомство получило ответы на пару вопросов, которые недавно поставил Лимингтон.

— Что-нибудь новое? — встрепенулся Грэхем.

— Из Британии сообщают: осмотр лаборатории и записей Мак-Эндрюса показывает, что он вел интересные исследования в области изменения скорости частиц при тепловом воздействии. Видимо, он пытался решить загадку субатомной связующей силы. До своего исчезновения он не сумел добиться успеха, и англичане поставили на этом крест.

— Все проще простого! — заявил Грэхем. — Его распотрошили, а останки выбросили. Теперь он в какой-нибудь небесной помойке — бедный подопытный кролик!

— Я и сам не лишен воображения, поэтому не стоит так нагнетать, — укоризненно сказал Сангстер. — Зачем вы портите мне настроение — вовсе не обязательно смаковать эти ужасы.

— Прошу прощения!

— Мы обнаружили, что ни один из радиолюбителей не перехватил разговор Падильи, — продолжал — Сангстер. — Так что сведения, которые он сообщил Треливену, навеки останутся тайной. Из биографии Падильи не следует ничего, кроме того, что он проводил эксперименты в области радиотехники, снискавшие ему финансовый успех. Он сколотил приличную сумму на упрощенной частотной модуляции. Но погубило его что-то другое, а что — неизвестно. Никаких записей он не оставил.

— От этой зацепки я отказался уже пару дней назад.

— Вы так говорите, как будто нашли другую, причем лучшую. — В голосе Сангстера сквозил явный интерес. — Я угадал?

— Я эти зацепки нахожу почти каждое утро, — мрачно изрек Грэхем, — а к вечеру они рассыпаются в прах Просто я — сыщик-недотепа и с самого начала наломал дров! — Он поджал губы и вздохнул. — А что поделывают правительственные эксперты?

— Насколько мне известно, ничего. Две группы сидят в глуши, в тех местах, которые выбрал Лимингтон. Они уже убедились, что сама эта глухомань, которая должна служить защитой, стала помехой. Они что-то изобретают, разрабатывают, создают, а потом оказывается, что поблизости нет витонов, на которых можно было бы все испытать.

— Дьявол, это я не учел, — признался Грэхем.

— Вы тут ни при чем. Никто из нас об этом не подумал. — Сангстер помрачнел. — Если перевести лаборатории в людные места, витоны их быстро уничтожат. Вот в чем загвоздка. — Сангстер нетерпеливо щелкнул пальцами.

— Наверное, вы правы, сэр, — согласился Грэхем. — Я снова свяжусь с вами, как только у меня будет что-нибудь стоящее.

— Куда вы теперь? — последовал внезапный вопрос.

— Я туговат на ухо, — сообщил Грэхем. — Вот забавно — совсем ничего не слышу!

— Ну ладно, ладно. — Грэхем ощутил в тоне собеседника разочарование. — Вам лучше знать. Будьте осторожны! — Послышался громкий щелчок — Сангстер повесил трубку.

— Если есть сомнения, — туманно заметил дежурный сержант, — всегда подумай: кто на этом наживается.

— Ну и кто же наживается теперь? — осведомился Грэхем.

— Похоронных дел мастера! — Поймав улыбку собеседника, сержант нахмурился. — Не так, что ли?

Глава 12

Надпись на бронзовой табличке гласила: «Американская корпорация по производству холодильников». Грэхему пришлось минут пять уламывать несговорчивого секретаря, пока тот наконец согласился допустить его к дубовой двери, на которой золотыми буквами сияло имя директора.

На двери значилось: «Турлоу»; обладатель сей фамилии напоминал живую мумию. Похоже, что этот Турлоу весь высох, ведя постоянную погоню за прибылью.

— Ничем не смогу вам помочь, — заявил Турлоу после того, как Грэхем объяснил цель своего прихода. — Голос его шелестел, как древний папирус. — Мы не смогли бы предоставить фургон-рефрижератор даже занзибарскому султану, предложи он нам за него столько драгоценностей, сколько весит машина. С начала войны наш завод выполняет только правительственные заказы, за это время мы не продали ни единого холодильника.

— Это ничего не значит, — возразил Грэхем, не вдаваясь в дискуссию. — Рефрижератор нужен для университета, там его разберут по винтику. Дайте мне список ваших местных клиентов.

— Вот уж дудки! — Костлявой рукой Турлоу потер желтоватую плешь. — Когда-нибудь ситуация изменится. Придет и мой час. Каким же идиотом я буду выглядеть, если список моих клиентов попадет к конкурентам!

— Вы что же — хотите меня оскорбить? — угрожающе начал Грэхем.

— Да никого я не оскорбляю, — махнул рукой Турлоу. — Откуда мне знать, тот ли вы, за кого себя выдаете? Это ваше колечко для меня ровным счетом ничего не значит. А что там написано, без микроскопа все равно не прочитать. Почему ваше начальство не снабдило вас микроскопом? — Он разразился похоронным хихиканьем: — Хе-хе-хе!

Едва сдерживаясь, Грэхем спросил:

— Ну, а если я принесу вам письменное подтверждение, тогда вы дадите мне список?

— Если то, что вы принесете, меня удовлетворит, — Турлоу перестал хихикать и, хитро прищурился, — то дам. Только пусть оно будет убедительным. Ни одному ловкому конкуренту не удается выманить у меня список только потому, что торговля сейчас дышит на ладан.

— Да вы не бойтесь, — Грэхем встал. — Все будет написано черным по белому, иначе полиция притянет меня в суд. — Задержавшись у двери, он задал еще один вопрос: — Вы давно изображаете медведя на торговой марке?

— С самого начала. Больше тридцати лет. — Турлоу просиял от гордости. — Для клиентов стоящий медведь ассоциируется с продукцией, которая не знает себе равных, с продукцией, которая, — хоть это только мои слова — везде ценится, как…

— Спасибо, — перебил его Грэхем, не дав закончить хвастливую тираду, и вышел.

Упрямец, с которым он сражался при входе, проводил его до дверей и спросил:

— Ну как, согласился?

— Нет.

— Я так и знал.

— Почему?

Секретарь слегка смутился.

— Не следовало бы вам говорить, но, если честно, у Турлоу зимой снега не выпросишь.

Внимательно взглянув на собеседника, Грэхем хлопнул его по плечу.

— Вам-то чего беспокоиться? Время работает на вас. Как только он сыграет в ящик, вы тут же сядете на его место.

— Если хоть один из нас до этого доживет, — мрачно изрек секретарь.

— А вот это — уже моя забота, — сказал Грэхем. — Привет!

В угловой аптеке оказалась телефонная будка. Перед тем, как в нее войти и повернуться спиной к залу, Грэхем сначала бдительно ощупал взглядом четверых покупателей и троих продавцов.

Он подозревал всех. Предупреждающий голос в мозгу нашептывал: его разыскивают с беспощадной решимостью, неуловимый враг наконец сообразил, что источник сопротивления кроется не столько в кругу ученых, сколько в маленькой группе королей сыска, где он — козырной король.

Витоны компенсировали свое неумение различать людей, которые, все для них на одно лицо, как овцы в стаде. Они насильно завербовали других людей и заставили их выбирать из стада особо упрямых особей. Теперь витонам помогают орды прооперированных пособников, своеобразная пятая колонна — безмозглая, беспомощная, безнадежная, но от этого не менее грозная.