Грибница - Дикий Носок Страница 36

class="p1">Голова ее была повязана платком, под которым ровными рядками топорщились барашки бигуди, а лицо было сродни чистому холсту – блекло и невыразительно. Лишь выросшая на подбородке бородавка добавляла пикантности. Природа, скажем прямо, поскупилась, создавая ее лицо. Хорошо бы глазки иметь побольше, и губки, как у Софи Лорен, и скулы повыразительнее, а нос, наоборот, сузить вполовину. Ну, ничего, эти беды исправимы.

Похоже, настал час признать – в деле сохранения и преумножения красоты пора принимать чрезвычайные меры.

Разложив перед собой целый арсенал баночек, тюбиков, флакончиков и коробочек, Клавдия Петровна принялась творить. Перво-наперво – крем для лица от фабрики «Свобода», тот, что пожирнее. Потом тональный – «Балет». Да погуще положить, толстым слоем, дабы и синеву под глазами замазать, и сосудики замаскировать, и морщинки зашпаклевать. Да и на шею не забыть нанести чудо-средство, а то многие экономят, а потом лицо и шея получаются разного цвета. Смех, да и только. Теперь из зеркала на Клавдию Петровну смотрела маска, все еще бесцветная, но уже однотонная.

Любимая палетка теней с розовыми, голубыми и сиреневыми оттенками прелестницу никогда не подводила. Сегодня Клавдия Петровна мелочиться не стала, выбрала фиалковый тон и нанесла его аж до бровей, очертив те черным карандашом. Мода на выщипывание бровей в ниточку мадам Пуховой не нравилась. Но что поделать, мода есть мода. Поэтому от природы широкие и кустистые брови были облагорожены пинцетом донельзя, придавая лицу Клавдии Петровны удивленный вид.

Ничтоже сумняшеся она нарисовала тем же карандашом стрелки, выведя их широким мазком к вискам. Поплевав в коробочку сухой «Ленинградской» туши, кокетка густо намазюкала ресницы. Искренне полагая при этом, что количество нанесенной туши компенсирует их редкость и чахлость. Румянилась Клавдия Петровна всегда малиновым. Не девочка ведь уже, розовые щечки себе рисовать. Из зеркала на нее, прикрыв фиалковые глаза опахалом ресниц, томно смотрела Шемаханская царица.

Остался последний штрих. Губы – тонкие и неровные, не имевшие четко очерченных границ, доставляли Клавдии Петровне всегда большие неудобства. Их приходилось начисто игнорировать, замазывая тональным кремом, и рисовать новые: яркие, пухлые, капризно изогнутые. Поэтому и губной помадой чаровница всегда пользовалась цепляющей глаз – алой, пурпурной, вишневой, плотной и непроницаемой, вроде масляной краски.

Традиционную «халу» на голове она начесала с особым остервенением, цементируя завитки волос лаком насмерть, не давая им ни малейшего шанса колыхнуться на сквозняке.

Вот так-то лучше! Театральная прима или оперная дива – не меньше!

Из шифоньера были извлечены на свет новые финские сапоги на высокой танкетке.

И все-таки женщину делает не макияж, прическа или одежда. Женщину, по глубокому убеждению Клавдии Петровны, делает стать. Коли чувствуешь себя царицей Савской с гордо поднятой головой, покровительственным взглядом и невозмутимостью египетского Сфинкса, то будешь ею. А если нет в тебе этого стержня, то как бы хороша ты не была, неуверенность во взгляде и движениях портит все впечатление.

Клавдия Петровна окинула себя оценивающим взглядом. Красный рот кровожадно скривился. Теперь от нее ни одна собака не уйдет. Самооценка взлетела вверх ракетой «земля – воздух».

***

Женька прыгала на нем, как отбойный молоток на асфальте. От Алексея и участия то почти не требовалось. Он смотрел на скачущие Женькины груди и придерживал ее за бедра. Ишь, как разошлась. А воображение рисовало на ее месте давешнюю пигалицу из школы. И возбуждала его сейчас вовсе не Женька, с ее тугим, словно налитое яблочко, телом, а мысль об изящных плечиках и огромных серых глазах за стеклами очков Дюймовочки. Вот ведь запала в душу. И было бы на что западать? То ли дело Женька. Пусть пробы на ней ставить негде. Но те места, которые пробовали все, кому не лень, были хороши, что и говорить.

Женька предавалась любимому занятию самозабвенно и с таким упоением, что Алексею почудилось даже – ей никто и не нужен для этого дела. Даже он. Ну чисто технически нужен, конечно, а так – нет. Будь у нее самой необходимые причиндалы, то без мужика она обошлась бы запросто. Алексей ощущал себя спортивным инвентарем вроде боксерской груши или козла.

Липучей новая подружка оказалась до невозможности. Можно сказать, это она его охмурила и в койку уложила. Приперлась прямо в участок, терпеливо переждала всю очередь, когда в помещении никого, кроме них не осталось, и вцепилась в него бульдожьей хваткой.

«Что же Вы, Алексей Константинович, до ночи работаете? И каждый день так? Ни покушать нормально, ни отдохнуть, ни на свидание сходить с девушкой. У Вас есть девушка, Алексей Константинович? Как же Вы один живете, не обихоженый совсем, без женской руки?»

Насилу отвязался.

Но на следующий день Женька явилась снова. И уже не с пустыми руками. В объемной сумке у нее, замотанная в теплое детское одеяльце, стояла кастрюлька, издающая упоительный котлетно-чесночный запах. Этот аромат невозможно было спутать ни с чем, особенно после целого рабочего дня и будучи голодным, как волк.

«Даже и не думайте возражать, Алексей Константинович,» – погрозила она пальцем и засуетилась. – «Я сейчас. Быстренько.»

Участковый, восседая за столом, безмолвно наблюдал, как Женька шустро расстелила принесенную с собой газетку, достала тарелку и вилку, размотала одеяльце с кастрюли и наложила в тарелку целую горку котлет. Алексей сглотнул. В животе заурчало. Пахло одуряюще вкусно.

«Ой, огурчики забыла!» – спохватилась девка. Вытащила из сумки пол-литровую банку, открыла тугую крышку и выловила вилкой пару хрустящих соленых огурцов. – «Ну вот. Кушайте на здоровье. Такому большому и сильному мужчине нужно хорошо питаться.»

Женька била наверняка. По самому слабому месту любого одинокого холостяка – по желудку. От жареной котлеты еще никто не уходил. Алексей заработал вилкой, точно кормоуборочный комбайн.

Напрыгавшись, новая подружка свалилась рядом и заползла под мышку. Алексей привычным движением обнял ее за плечо. Почему женщины все как одна делают это? Ему, например, после этого самого всегда хочется развалиться свободно, остужая разгоряченное тело и унимая сердцебиение. А женщинам непременно нужно притулиться на мужском плече и потрепаться. Алексею всегда требовалось изрядное мужество, чтобы не захрапеть сразу, а поддерживать беседу с дамой.

Сегодня интерес к беседе был обоюдным.

«А ты без комплексов,» – сделал он комплимент.

«Ага,» – подтвердила Женька.

«У Вас это семейное? Сестренка тоже такая разбитная?»

«Ты что, к сеструхе моей присматриваешься?» – шутливо, с притворным возмущением ткнула его кулаком в бок гостья. – «Смотри, она еще маленькая. Несовершеннолетняя по-вашему.»

«Да нет, что ты. Я же милиционер, все-таки. Просто видел ее в плохой компании. Лучше бы ей с ними не водиться, а то влипнет в неприятности,» – пояснил