Федеральный сектор - Роберт Кантон Страница 36

Наступил вечер, и москвичи разъезжались по домам после тяжелого трудового дня. Загудела, зашумела вновь Москва, направляя по своим дорогам своих жителей. И опять эти ненавистные москвичам пробки, из-за которых они постоянно нервничали и ругались. Но приехав, наконец, домой, они успокаивались и проводили свой вечер в кругу друзей и близких, наслаждаясь заслуженных отдыхом.

Полина вернулась с работы, поднялась на свой этаж в квартиру и открыла дверь. На кухне горел свет и там кто-то находился. Как оказалось чуть позднее, это была мать Полины – Сотникова Любовь Андреевна – женщина пенсионного возраста. Она готовила ужин. Любовь Андреевна жила отдельно от дочери и изредка навещала ее. В этот раз она приехала внезапно, так сказать, без приглашения и Полина даже была немного удивлена.

– Мам? – вошла девушка на кухню.

– Доченька, здравствуй, – ответила женщина, поставив крышку на кастрюлю.

Дочь подошла и поцеловала мать в щечку, обняв ее.

– Что ты тут делаешь?

– Да вот решила тебя навестить. Давненько тебя не видела.

– Позвонила бы, – улыбаясь, проговорила Полина.

– Помой руки и присаживайся.

Девушка переоделась, зашла в ванную и вымыла лицо и руки.

– Поленька, а твой молодой человек придет? – громко спросила с кухни Любовь Андреевна.

Дочь вышла из ванны, вытирая полотенцем лицо.

– Сколько вы уже вместе? Я его так и не видела.

Полина прислонилась плечом к косяку двери на кухне и с улыбкой наблюдала за матерью.

– Теперь мне понятно, почему ты ко мне так внезапно приехала, – проговорила девушка и еще шире заулыбалась. – Хитрюга моя!

– Ну а что? Я хотела бы его увидеть и познакомиться с ним, а ты его скрываешь от меня.

– Мам, мы расстались, – ответила девушка и направилась в ванную, чтобы повесить полотенце.

– Как? – воскликнула Любовь Андреевна. – Почему?

– Вот так, – сказал Полина, вернувшись на кухню, и присела за стол.

Женщина поставила перед ней готовую тарелку борща.

– Осторожно, родная: горячий.

– Спасибо, мам.

– А что стало причиной вашего расставания?

– Его ревность.

– Поленька, мужчины любят ревновать своих женщин. Это нормально.

– Но не так как он. Он ревнует меня к каждому мужчине. Даже к Виталику. И ты считаешь это нормальным?

Женщина задумчиво пережевывала пищу.

– Ну а относится он к тебе как?

– Хорошо, но Андрей из тех людей, которые считают, что если у них есть деньги, то они могут приобрести все, что захотят. Мне такой мужчина не нужен и тем более не нужны его деньги. Мне нужен мужчина, который будет любить меня такой, какая я есть. Мне этого достаточно.

– Независимая ты моя! – улыбнулась ей мать

Полина улыбнулась ей в ответ и спросила:

– Ну а ты как? Тебе что-нибудь нужно?

Любовь Андреева вздохнула и по-матерински с любовью взглянула на дочь.

– Мне лишь нужно, чтобы моя доченька была счастлива. А все остальное приложится. И что теперь собираешься делать? – помолчав, спросила она.

– Буду жить дальше как раньше, и искать того, кто мне нужен.

– Ты уже взрослая и тебе решать, как жить. Я не буду тебе перечить.

И они продолжали ужинать, обсуждая разные новости и темы сегодняшнего дня.

Солнце медленно уходило в закат, и наступали сумерки. На улице становилось холоднее и люди, выходя на вечерние прогулки, одевались теплее.

Александр шел по Нагатинской набережной и разговаривал по телефону, засунув одну руку в карман куртки. Молодые пары, проходившие быстрыми шагами мимо него, шли рядом друг с другом, взявшись за руки, и о чем-то болтали.

– Хорошо, спасибо. Если появится информация о нем – дай мне знать. Давай.

Мужчина прозвонил нескольких своих знакомых по старой службе и расспросил их об Одинцове. Они его знали, но не пересекались с ним по службе. Но им было известно, что его примерно год назад перевели куда-то в Санкт-Петербург, где он и находиться по сей день. И все это вертелось в голове Александра. Раз его видели здесь на наркоточке, значит, он сюда приезжает.

Мужчина остановился и облокотился на железные цепи ограждения. Вода мелкими волнами билась о бетонное ограждение набережной. По реке плыл пароход, совершая вечерний рейс.

Александр достал из внутреннего кармана куртки стеклянную бутылку пива и, открыв ее, убрал крышку в карман. Сделав пару глотков, он призадумался. А что если его специально перевели туда? Что если это фальшивый ход и он все это время был здесь в Москве? Но чтобы его перевести, для этого нужен человек высокого звания, который может это сделать. По крайней мере, выше звания Одинцова. И этот человек из ФСБ. Все это вызывало некоторое беспокойство у Александра и тревожность. Ведь он знал многих из ФСБ с высоким званием, включая генерала Овчинникова. А что если он замешан в этом деле? Что если он заодно с ними? В голове майора Громова возникало огромное количество вопросов и ни одного ответа.

Мужчина впустил руку в густые волосы. Он стремился не впадать в паранойю, а решил проводить холодный расчетливый анализ. Генерал Овчинников не был ни в чем замешан. Да и знакомы они уже были не первый год. Значит, он не предатель. Может, тогда стоит его расспросить об Одинцове? Вот! Наконец, ему пришла здравая мысль. Может, он слышал о нем и знает где он и кто его перевел.

Александр вздохнул с облегчением, что нашел решением проблемы и посмотрел на красивый закат солнца. Наблюдая за этим прекрасным явлением, он начал забываться, а окружающие вокруг него звуки исчезали. Наступила тишина, и мужчина будто остался один на набережной. Красивый закат притягивал его взгляд и Александр погрузился в свои воспоминания.

Он вспомнил, как он находился в помещении с остальными членами группировки «Федеральный сектор». Каждый располагался отдельно друг от друга, но не потому, что в группе имелись какие-то разногласия, а потому, что они готовились к выполнению новой задачи по ликвидации новых лиц. И это было у них традицией: перед операцией побыть наедине с собой и со своими мыслями. При выполнении таких рискованных задач любой из них мог погибнуть, поэтому они так и поступали. Кто-то мысленно молился Богу и просил его о прощении, поскольку все в группировке были верующими. К примеру, Руслан совершал вечернюю молитву на крыше здания. По обеим сторонам рядом с ним лежали его экипировка, огнестрельное и холодное оружие; Андрей, в отличие от Руслана, постоянно молился Богу и просил о прощении, целуя свой серебряный крестик на шее, в результате чего получил прозвище Грешник. Мужчина прекрасно понимал, что убивая людей, он тем самым совершает страшный грех, но его