Геннадий Александровский - Искатель. 2011. Выпуск № 12 Страница 36

— Ты меня слушаешь? — раздраженно спросил Сандлер, обратив внимание на отсутствующий взгляд Берковича.

— Конечно. — Старший инспектор вытер ладонью выступивший на лбу пот. — Ты говорил, что мужчина и женщина представляют собой единое целое.

Сандлер вздохнул.

— Ради такой банальной мысли, — сказал он, — не нужно рассуждать о холизме. Я говорил о том, что законы физики едины в любой части Вселенной и на любом ее уровне — от планковских длин до масштабов сверхскоплений галактик. Это мы, научные работники, изучая хвост слона, выводим законы для хвоста, а изучая хобот, открываем законы для хобота, в то время как понять, что представляет собой слон, можно, лишь изучая его целиком.

— Долой редукционизм, — отозвался Беркович, — да здравствует холизм.

— Точно, — на этот раз Сандлер посмотрел на приятеля с уважением. — Быстро схватываешь.

— Ну и что? Вайншток этим занимался? Мне казалось, подобные вопросы относятся к философии, а не к физике.

— Вайншток занимается не холизмом. Возможно, он и слова такого не слышал, это уже моя интерпретация. Его работы — о связанных квантовых системах, которые остаются связанными, даже если частицы раскидать на большое расстояние друг от друга. Модная, кстати, тема. В Бельгии физики сцепили пару десятков элементарных частиц в единую систему, а потом разнесли частицы на расстояние около ста метров, но квантовое сцепление между ними сохранилось — когда менялось состояние одной частицы, мгновенно менялось состояние другой, расположенной в ста метрах от первой. Частицы каким-то образом «чувствовали» друг друга. Как если бы кто-то дернул слона за хвост, и мгновенно дернулся хобот, хотя нервные импульсы не могли так быстро пробежать по всему телу.

— А… — протянул Беркович. — Квантовая телепортация. Слышал в новостях. Вайншток этим и занимается?

— Примерно, — кивнул Сандлер. — Не телепортацией, хотя, возможно, и ею тоже. Его конек — квантовое запутывание. В двух словах: связанность квантовых систем гораздо более глубока, чем это описывают уравнения Шредингера, а потому понять суть взаимодействия удаленных друг от друга частиц можно только в том случае, если сконструировать уравнения, одинаково пригодные для описания физических процессов в микро- и макромире. В мире звезд и в мире электронов. Вайншток пытается составить такие уравнения.

— Потому ты и заговорил о холизме? — догадался Беркович.

— Точно. До правильных уравнений твоему знакомому, конечно, очень далеко…

— Он мне не знакомый.

— Подозреваемому.

— В чем? Я тебе сказал…

— Неважно. Очень любопытно, как твой Вайншток описывает Вселенную в первые мгновения после Большого взрыва.

— О господи, — пробормотал Беркович.

— Ты слышал об инфляционной теории Линде?

— Инфляция? Да. В прошлом месяце она составляла около половины процента, и говорят, в нынешнем году…

— Не о той инфляции речь! В космологии, которой занимается твой друг Вайншток…

— Он мне не друг.

— …инфляция — это практически мгновенное экспоненциальное раздувание пространства после Большого взрыва…

— И создал Бог в первый день…

— Примерно, — нетерпеливо произнес Сандлер. — В первое мгновение первого дня Вселенная представляла собой единую квантовую систему, она и возникла как единая система, и потому, когда инфляция закончилась, все частицы так и остались в перепутанном состоянии друг с другом. Твой Вайншток…

— Да не мой он…

— …пишет, что перепутанное состояние всех без исключения элементарных частиц сохранилось с тех первых мгновений До нашего времени и будет сохраняться, пока существует Вселенная, как бы далеко эти частицы ни находились друг от друга. Простейшая идея перепутанных состояний была описана в тысяча девятьсот тридцать пятом году Эйнштейном, Подольским и Розеном и носит название ЭПР-парадокса…

— Только парадоксов мне не хватает!

— …а подтверждение того, что перепутанные состояния реальны, получили швейцарские физики, о чем мы уже с тобой

говорили. Правда, дальше Вайншток сам все еще больше запутывает…

— Запутывает частицы?

— Нет. Извини, слово неудачное. Он приплетает к квантовой физике психологию.

— Естественно, — буркнул Беркович. — К примеру, я психологически не способен воспринять…

— Не о том говоришь! Вайншток имеет в виду не психологию восприятия, а психологию влияния. Если существуют единые физические законы макромира и мира элементарных частиц, то точно так же есть — это я твоего Вайнштока цитирую — законы взаимодействия сознания наблюдателя с объектом наблюдения. Потому что мозг наблюдателя, экспериментатора, мой мозг, твой, чей угодно — это тоже квантовая система, и находится он в перепутанном состоянии со всеми частицами во Вселенной. Сознание взаимодействует с мирозданием, мироздание — с нашим сознанием!

— Да-да, — пробормотал Беркович. — Представляю, как взаимодействует с мирозданием сознание Ури Шафнера, которого вчера задержали на центральной автобусной станции…

— Конечно! — воскликнул Сандлер. — Сознание Шафнера, не знаю, кто это такой, и твое сознание тоже находится в перепутанном состоянии с квантовой Вселенной, и мое сознание, и сознание твоей жены… Ее Наташа зовут, я правильно помню? Вот, и Наташа, и наш премьер Биби, чтоб он был здоров, и…

— Короче, — перебил Сандлер самого себя, — психология взаимодействия наблюдателя с перепутанным состоянием Вселенной — тема одной из статей Вайнштока. Тема другой — квантовая эволюция. Это я не очень понял, точнее — понял не очень, а еще точнее…

— Совсем не понял, — хмыкнул Беркович.

Сандлер помолчал. Ему очень не хотелось признаваться, что он не понял мысль, выраженную математическим языком, который он, как ему представлялось, знал в совершенстве.

— Знаешь шараду? — Беркович краем сознания, находившегося в перепутанном состоянии с самой Вселенной, понимал, что уводит разговор в сторону, но не мог остановиться. — Первый слог: лошадь. Второй слог: не совсем лошадь. А вместе: совсем не лошадь.

— Знаю, — отмахнулся Сандлер. — А ты-то откуда знаешь? Ты же коньяк не пьешь, только виски!

— Да-да, — заверил приятеля Беркович. — Вернись лучше к нашему барану.

— Он далеко не баран, — задумчиво проговорил Сандлер. — А его идея квантовой эволюции потрясающе красива. Но эту работу я не успел прочитать даже по диагонали. Готов поспорить на бутылку напитка, который «совсем не лошадь», что, если твой Вайншток прав, это будет самая красивая и самая странная физическая теория последнего времени.