Яна Завацкая - Разорванный мир Страница 36

- А что же делать? - спросил Хэлл, - Тут оставаться?

- Тут оставаться - глупо. О жизни надо подумать. Ты еще пацан, сегодня жрачку нашел, завтра косяк, вот и все удовольствия. Так нельзя. Надо что-то серьезное искать. Если бы ты был бугаем, ну ладно, банду сколотил, тут бы жил. Да ты не сможешь, и я не смогу. И пешкой быть неохота. Да и что эти банды, тоже голодают, ведь тут мало кто землю пашет, и грабить-то особо некого. А знаешь, из-за кого это? - с неожиданной злостью сказал Мартин.

- Из-за кого?

- Из-за баб. Потому что когда баба считает себя свободной, это хуже нет. Если бы арвилонки не выпендривались, а жили бы, как раньше, с мужчинами, все и было бы по-божески. Мы без них не можем... Это точно. Видишь, что мы без них творим? А они нас, видите ли, потерпеть не могут! Совести у них нет. Раньше женщины прощать умели, все терпели, понимали, что мужчина должен чувствовать себя главным, иначе он не мужчина, а евнух. А теперь устроили нам... Знаешь, я жил с одной такой. Ужас! Она, видите ли, будет решать, когда мне трахаться, а когда нет. Вот от этого все и идет.

Хэлл все ниже опускал голову. Ненависть, звучащая в словах Мартина... Точно такая же, как в речах отца Леонарда. И все это направлено на женщин... Почему? Может быть, подумал он, вот это давление, которое он и сам знал, зов плоти, с которым они не в силах справиться, заставляет их так ненавидеть тех, кто свободен... А Хэлл знал теперь, ненависть может и воплотиться в действия.

Он никогда таким не будет! Лучше позор, лучше считаться евнухом или кем угодно! Я не буду таким, поклялся себе Хэлл. Я не причиню зла женщине, только потому, что она свободна, ни за что... Ему хотелось остановить поток ярости, изливаемый Мартином.

- А где она теперь?

- Кто?

- Ну та женщина, с которой ты жил.

- Не знаю. Там, на севере где-то осталась...

- В гадюшнике?

- Наверное. Это у них публичный дом такой. Но я думаю, что убили ее, скорее. Потому что гордая слишком. Так вот, ты спрашивал, куда идти? Я иду в армию. Там тяжело, конечно, был я там уже... Но это единственный путь, сломать нужно их оборону и захватить к чертовой матери Арвилон. Тогда все нормально будет. Самим нужно к ним прийти и навести порядок.

Хэлл хмыкнул.

- А ты что, не хочешь в армию? Зря. Там хоть какой-то порядок есть. И дело настоящее. Там из тебя мужика сделают.

Какая-то темная волна нарастала внутри. Мартин продолжал бубнить, о бабах, какие они все сволочи, никому из них нельзя верить, и нужно их в ежовых рукавицах держать... И вставали видения... Мать, бабушка, Синди, Юлия, девчонки из школы, учительницы, ведь все они были добрыми, такими добрыми и умными... прекрасная, как сон, Листрана. Листрана таяла, как дым, и дым этот шел от костра, и над костром высился отец Леонард, и за ним еще фигуры в черных рясах, и горела Листрана, и корчились, исходили криками женщины в огне... И дальше, дальше - перекошенные рожи, Мартин, Кондор, вся шайка Кондора, те двое, ранившие Хэлла, и где-то маячили наркоманы, и шли, шли, шли молчаливые ряды в серой форме армии Нея. Втаптывая Листрану в грязь. И женщины висели на площадях, и черные отчего-то "Трегеры" летели над ними, и пронзительный свист бомб, гул моторов, грохот взрывов заглушал вопли убиваемых...

Хэлл встал.

- Пошел ты к ..ой бабушке! - заорал он, - Заткнись! - он кричал, потому что невозможно было иначе заглушить рев бомбардировщиков и вопли женщин.

- Ты что, псих? - спокойно спросил Мартин, и все разом стихло. Хэлл тяжело дышал.

- Ты кого хочешь привести в Арвилон? - спросил он, - Этих? - кивнул на валяющихся наркоманов, - Или шайки здешние, которые будут по домам ходить, резать и грабить? Или ты хочешь монахов туда привести, чтобы они заставили женщин нарожать детей, и матерей всех перебили за грехи? Или, может, этих, с севера, чтобы они публичный дом построили, и всех женщин туда загнали? Ты соображаешь, что ты говоришь? Да нам, дуракам, близко подходить нельзя к Арвилону. Нам надо сначала мыться год, грязь отмывать с мылом, потом нам нужно азбуку выучить, читать и писать снова научиться, и каждый день твердить: добрым нужно быть, нужно людей любить, нельзя людей убивать, нельзя им зло причинять, больно делать... Красть нельзя. Насиловать нельзя никого, ни женщин, ни мужчин. А когда мы, дураки, этому научимся, нам еще надо будет научиться работать, и любить свою работу, как они это умеют, и друг друга любить, не лапать руками за всякие места, а любить... И тогда можно будет в Арвилон вернуться. Запомни это на всю жизнь, на носу заруби!

Хэлл быстро пошел прочь от костра.

- Псих, - сказал Мартин ему вслед.

Чена свернулась в комочек в багажнике. Таким образом Арнелиус вывез ее за территорию Второго города, к счастью, охранники не стали осматривать машину. Вскоре багажник открылся.

- Вылезайте, - Арнелиус подал ей руку.

- Где мы? - Чена выскочила, осмотрелась.

- В гараже. Это пока моя клиника. Мне нужно взять кое-что, иначе мы не пройдем. И закончить кое-какие дела. Это пару часов продлится, боюсь. Как ваш муж?

- Он меня еще не ждет. Думаю, нормально.

- Подождете меня? - они шли уже по коридору клиники, убого серому, но чисто вымытому, - Наденьте белый халат, если кто-то спросит - вы врач из Арвилона, стажируетесь у меня.

- Хорошо.

Они вошли в кабинет Арнелиуса. Здесь на кушетке за ширмой лежал какой-то человек в серой пижаме, тяжело дыша. Арнелиус быстро подошел к нему.

- Роберт, простите... Я должен уходить, иначе меня заберут. Вас долечит Илмар.

- Как же мы без вас, доктор? - больной потянулся к нему.

- Держитесь, Роберт, - тихо сказал Арнелиус, - Будьте мужчиной.

Он взял какие-то бумаги, Чена вышла из кабинета вслед за ним.

- Почему он в кабинете лежит?

- Потому что он нелегал. Не подлежит лечению, - объяснил Арнелиус, - У него силикоз, это профессиональная болезнь. Он не должен в больнице лежать, а без больницы - умрет.

- Много у вас таких?

- Да.

- Что теперь с ними будет?

- У меня есть пара хороших ребят, они останутся за меня. Побудьте здесь, Чена. Я зайду к больным.

Чена осмотрелась. В коридоре пустовал пост медсестры. Девушка подошла и села рядом на стул.

Удивительная больница, подумала она. Как будто кусочек Арвилона здесь... Стены были увешаны горшками с комнатными растениями... И на подоконниках стояли лотки, в них росли алоэ, ромашки, травы - Чена узнала зверобой, мяту, валерьяну. От трав и зелени в коридоре было уютно... И картины на стене, хорошие картины, пейзажи, женское лицо, красивое, с огромными чистыми глазами. Чистенько так вокруг, хорошо... как дома. Как будто женскими руками все сделано. А может, и женскими, Арне, возможно, привлекал кого-то из Женского дома. Они же не только для той функции предназначены, для которой их там держат. А может быть, и совсем не для нее. Чена перевела взгляд на шкаф с лекарствами. Странные тут лекарства, у этого доктора. Баночки с наклейками - мази из трав, настойки трав. Видимо, он сам их выращивает, и сам готовит. Это в наше-то время, да не в Арвилоне, где давно уже ищут подходы к естественной медицине, а в Нордосте, где даже коров для роста кормят антибиотиками.