Вадим Еловенко - Путь в пантеон Страница 36

Приближалась палуба авианосца. Вот почувствовался легкий толчок, и я понял, что капсулу легко и непринужденно посадили на палубу.

- Такс, - сказал Зверь - Абориген, снимай визоры иди переодеваться, сейчас, могу спорить, нам парад тут устроят, а ты непонятно в чем.

Я интуитивно догадался, что такое визоры. Ну, а то, что аборигеном он называет меня, я понял давно. Ну, не Прота же он так будет называть. К моему изумлению, когда Зверь раскрыл тот ящик, в который я добровольно прощаясь, выкинул свою одежду, оттуда он мне достал ее же только чистую, сухую и чуть теплую.

- Извини, утюга нет. Так что так одевай. - сказал Прот и кинул одежду на койку.

Какой к Рогу утюг? Я даже в Академии не всегда им пользовался, не говоря уже о походах. Я натянул свой родной охотничий костюм и сразу почувствовал себя значительно уверенней. Поправил знаки отличия на вороте и застегнул ворот под горло, опасаясь морского ветра.

Я переоделся и кое-как привел в порядок свои отросшие волосы. Вышел вслед за Богами через, (как это отверстие в корпусе, люк?), на чуть подрагивающую, как мне казалось палубу авианосца.

Сигнал аврала еще орал, а на палубу все прибывали и прибывали матросы и офицеры чье отличие в походе от матросов было лишь в том, что они носили белые пояса. Только сам великий адмирал Приакс явился в парадной форме. Приакс был уроженцем столицы морского народа и ему всю жизнь чинили препятствия в росте званий. Но после операции в империи Ксенолога он заслужил личную благодарность Богов и с тех пор он образец для подражания всем кто желает служить в военном флоте. Выполняй приказ и ты получишь награду.

Прот вышел без оружия и без шлема. Он принимал доклад Адмирала, а потом к моему изумлению обнял его. Так же поступил и Зверь. Правда, одной рукой. Насколько известно вторая рука Зверя механическая, которой он может рельс расплющить, если захочет. Адмирал скомандовал "вольно" и стройные ряды моряков обмякли. Адмирал, Зверь и Прот отошли к краю палубы и, остановившись возле лееров, стали что-то обсуждать. Я стоял как кукла, брошенная посреди пола. Не зная, куда забиться я вошел в тень капсулы, спрятавшись от солнца. Правда, от людей мне спрятаться не удавалось почти тысяча моряков рассматривали меня, не сказать, что с особым интересом, но как-то мне было не по себе. Адмирал взмахнул рукой и к нему мимо меня подбежал какой-то офицер. Выслушав адмирала, он убежал в надстройку авианосца, но не надолго. Обратно он выбежал, держа в руках какое-то полотнище бумаги. На ветру бумагу у него вырвало из рук, и он еле успел поймать ее. Крепко держа ее в руках, он таки добрался к адмиралу и передал ему бумагу. Боги изумляли меня все больше и больше. Они вместе в адмиралом уселись на палубе, и, развернув бумагу, начали что-то обсуждать. Как я понял, это была карта. В нее тыкали пальцами, как какие-то мужланы, а не пользовались специальными стеками, которыми должен пользоваться сотрудник департамента, дабы не испортить или испачкать даже карту. Любая карта местности это секретный документ и требует уважительного отношения. Горячо что-то обсуждая, они вырабатывали какой-то общий план действий. Мне и из-за ветра и из-за расстояния ничего не было слышно. Адмирал кивал, понимая, что от него хотят. Наконец он поднялся и направился к экипажу. Подозвал офицеров и те, окружив его, получали указания. Незаметно для меня наблюдавшего за адмиралом подошли Боги.

- … ну, будем, надеется здравого смысла у них больше, чем наглости. - Говорил Зверь, а Прот ему отвечал кивками.

Подойдя ко мне Прот, спросил:

- А ты что тут жмешься, как бедный родственник? Или устраивайся на корабле или отдыхай в капсуле. Мы тут надолго. Располагайся, но так чтобы мы тебя не искали. Нам бы еще тебя расспросить надо.

Я стоял навытяжку перед ними. И только хлопал глазами.

- И это… - сказал Зверь, проходя мимо - Расслабься, мы тебя не съедим, если не попросишь.

А потом как-то все куда-то разошлись, и я остался совершенно один. Побродил по палубе. Долго рассматривал недалекий берег. Отчего то вспоминал тех, кто был со мной все это время. Особенно с тоской я отчего-то вспоминал Галлу и Ритки. Даже Арнаса вспоминал. Как он там поправился ли?

Какое-то время спустя я решил попасть внутрь корабля. Заметив, откуда выходят и куда заходят редкие моряки, я тоже последовал за ними. Полутьма, которая царила в переходах корабля, не дала мне с самого начала сориентироваться, и я выслушал брань одного из офицеров проходящих мимо:

- На проходах не стоять! Тоже мне нашел площадь! Двигайся куда-нибудь…

Я поспешно двинулся на ощупь. И сколько я так шарахался по палубам и трапам, одному Рогу известно. Когда я понял, что заблудился, то остановил первого же матроса и спросил его:

- Как на палубу подняться?

- На верхнюю? - Спросил моряк, и я поспешно кивнул. То, что он мне говорил потом, было мало похоже на общеимперский язык, как и на один из коренных языков планеты. Это была такая жуткая смесь технических, только матросам ведомых терминов и языков, что я абсолютно не понял смысла.

- А попроще? - попросил я.

Смерив меня презрительным взглядом, моряк сказал:

- Видишь трап наверх - иди.

Гениально… но вместо того чтобы попасть на палубу я по таким его указаниям попал с что-то типа таверны. За стойкой стоял матрос и при виде меня сказал поспешно:

- Это бар для офицеров.

Ни за что не уйду, решил я, вспомнив, когда последний раз ел. Тем более что в этом баре так вкусно пахло. Я поднял руку к вороту, на котором были закреплены мои знаки различия, и сказал:

- Я офицер.

- Правда? - спросил недоверчиво матрос. - Мне влетит если… это не так.

Я успокоил его и заказал себе поесть и выпить, какого-нибудь приличного вина. Подали на редкость поспешно, словно у них все было готово и только меня и ждало. Так вкусно я давно не ел. И такого вина, казалось, сто лет не пил. Только тогда я осознал, что мои злоключения кажется, закончились.

Вдруг раздался какой-то трескуче звонкий сигнал и минуты три спустя стали входить офицеры. Большинство просто проходило к стойке делали заказ и удалялись на какое-то из мест. Сразу за ними, чтобы не потерять из виду в наплывающей толпе офицеров, шел один из матросов, неся поднос. Поставив поднос, матрос бежал снова к стойке, откуда по указанию стоявшего за ней и принимающего заказы нес следующий поднос. И так быстро все это делалось, что я на мгновение забыл о еде и вине.

Как я сказал, что большинство проходили мимо меня, не обращая никакого внимания. Но находились и те, кто с удивлением наблюдал мою персону, и даже приступая к еде, частенько поглядывали на меня. Я уткнулся в тарелку и стал быстро доедать. Я уже почти закончил, когда чей-то бас надо мной рявкнул, стараясь напугать: