Евгений Белоглазов - Принцип суперпозиции Страница 36

— Как?.. — выдавил Блэкфорд. — Вы тоже видели второго доктора Ланке?..

— Нет, это был не он!

— А кто?

— Джесси Фрайтон!

— Ничего не понимаю! — окончательно запутался Блэкфорд. — Вы же сами сказали, что она исчезла! Или я ослышался?

— Нет, это действительно так! Более того, я сам ничего не понимаю! Могу лишь добавить — ее исчезновение произошло у меня на глазах!

— Каким же образом?

— Она… растаяла в воздухе!!!

— Постойте, инспектор, дайте сообразить… — Блэкфорд был в шоке и с трудом ворочал языком. — То, что вы говорите, превосходит границы разумного и требует пояснения.

— Я бы и сам рад отказаться от своих слов, но могу лишь подтвердить — всё именно так и было!

— Но это же абсурд!.. — Отчаяние Блэкфорда достигло предела. — Живая Джесси, в обществе которой мы так мило провели вечер, вдруг ни с того ни с сего превращается в невидимку, после чего исчезает неведомо куда!..

— В том-то и дело, что неживая.

— То есть?

— Когда я появился, она сидела в полной неподвижности посреди своей комнаты… Примерно так, как показывал доктор. И вот что мне особо бросилось в глаза: в ее позе, фигуре, да и во всем облике было что-то бесконечно далекое, почти безобразное, несвойственное той Джесси, которую мы знали.

— Вот видите! — вновь оживился Ланке, в его голосе прозвучало торжество. — Она тоже растаяла! Так же, как и я!

— Как и вы?.. — Блэкфорд по-прежнему не мог нащупать нитей этого маловразумительного разговора.

— Да, профессор! То есть нет!.. Не я, конечно, а тот, который сидел вместо меня!

— Как? Он тоже исчез?..

— Да! Стоило мне запустить в него стаканом, как он тут же стал таять и вскоре пропал вовсе!

— А что стакан?

— Ха! Стакан пролетел через него, как сквозь дым! Это последнее, что я помню. А вот, кстати, и подтверждение тому. Видите пятно на обоях? Это след удара. На том всё и кончилось.

— Это что же получается? — пришел в неописуемое волнение Блэкфорд. — Выходит, вы, Питер… и вы, господин инспектор, наблюдали каких-то призрачных существ, принявших обличье доктора и Джесси, а затем бесследно исчезнувших?

— Наконец-то вы уяснили главное! — поспешил ответить Ланке.

— Вот так номер! — присвистнул Блэкфорд и затем извиняющимся тоном добавил: — Простите, Питер! Поначалу я в самом деле подумал, что вы нездоровы. Но после слов инспектора… право, не знаю… — Он, как за спасительный шест, ухватил себя за бороду и, стараясь не выдавать смятенных чувств, принялся расхаживать по комнате.

Мелвин затушил изжеванный окурок о крышку стола и заговорил снова:

— Появление призраков-двойников не должно уводить нас в сторону. Выяснение причин, вызвавших столь необычные… э-э-э… зрительные образы — пока будем говорить так, — вопрос особый, и останавливаться на нем сейчас нет времени. Теперь о деле — у меня есть все основания предполагать, что в комнату мисс Фрайтон проникли неизвестные и выкрали ее.

— Но как вам удалось это узнать? — спросил Блэкфорд, который уже занялся изучением кляксы на стене и даже рискнул попробовать ее на вкус.

— Я осмотрел ее комнату и добыл необходимые доказательства.

— Тогда чего же мы стоим?! — Блэкфорд двинулся к выходу.

— Не торопитесь, профессор! — погасил его порыв инспектор. — Случай невероятно сложный… я бы даже сказал — беспрецедентный. Прежде чем бросаться в погоню, надо выяснить, что лежит в основе этих превращений. И потом — где… как… а главное, что искать?.. Живую Джесси или, простите за жестокую откровенность, мертвое тело?

— Неужто вы допускаете и такое? — У Блэкфорда дернулся в тике угол рта.

— Я должен в равной степени допускать всё! — отрубил Мелвин и обратился к Ланке: — Доктор, не сочтите за труд показать еще раз, где вы стояли, когда увидели своего, так сказать, двойника.

— Пожалуйста! — Ланке увалистой походкой подошел к выходу. — Вот здесь!

— Тогда объясните, как вы оказались у двери и что тому предшествовало?

— Что предшествовало? — переспросил тот и вдруг хлопнул себя по лысой макушке. — Господи, какой же я осел! Из-за этих треклятых мистификаций я совсем забыл о главном! Записка!.. Понимаете, инспектор, под вашей дверью я обнаружил записку, причем очень странного содержания. Она не могла затеряться и должна быть где-то здесь…

Он упал на четвереньки и принялся описывать по комнате круги.

Ни Мелвин, ни Блэкфорд не успели ему помешать и теперь со смешанным чувством жалости и недоверия следили за необычными маневрами коллеги.

Сопя и охая от натуги, Ланке обшарил углы, заглянул в шкаф. Потом на очередном заходе залез под кровать, покопался там и с довольным урчаньем извлек помятый листок.

— Смотрите, так и есть! Наверное, в беспамятстве я выронил ее из рук, а может, сам бросил, не заметив…

Мелвин взял бумажку, пробежал глазами текст и нахмурился.

— Ну что?— с надеждой спросил доктор.

Но у Мелвина после прочтения и вовсе помутилось в голове.

«Да, тысячу раз был прав Рейдер, — уже в который раз повторил он себе, — нет никаких космических чудес! Ясно одно — здесь орудует хорошо организованная шайка, и похищение Джесси — их рук дело!..»

Оказавшись не в состоянии охватить объем информации в целом, он уже поневоле стал замыкаться на какой-то его части, спешно переориентируясь и вырабатывая план скорректированных действий.

Между тем Ланке вспомнил, что до сих пор не одет, и бросился разыскивать рубашку с брюками.

— Странное дело, инспектор! — сказал он срывающимся голосом. — Я ведь проснулся, словно в предчувствии… незадолго до всего. И мне снился черный крест… именно таким, как изображал его Тэйлор. Помните? Потом я еще лежал и размышлял… «Объект» никак не выходил у меня из головы, не давал покоя. И знаете, к каким выводам я пришел? Чем глубже мы погружаемся в область неведомого, тем больше попадаем под влияние каких-то немыслимых сил, не представляя и в отдаленной степени их истинную значимость. Возможно, мои суждения покажутся неразумными, но с некоторых пор я постоянно улавливаю в себе признаки постороннего воздействия. Не могу сказать, в чем оно проявляется и не берусь сравнивать его с ранее известными мне ощущениями. Нет, всё не так… Будто тебя исподтишка разглядывают, изучают, оставаясь при этом на недосягаемом уровне… Не знаю!.. Образно говоря, для меня эти думы чем-то напоминают попытку выразить скрипичную партию языком контрабаса. Нет, всё намного тоньше, своеобразней, сложней…

Мелвина словно жаром обдало. Ланке точь-в-точь передал его собственное состояние, обозначил и материализовал бессистемные интуитивные позывы и вновь пробудил те самые, не поддающиеся уяснению колебания.