Александр Зорич - Время — московское! Страница 37

Расторопный инженер любовно разложил приборы, расставил тарелки и винные бокалы, разместил специи и салфетки. Затем нарезал хлеб — как аппетитно он хрустел под ножом своей горячей, усыпанной зернышками кунжута корочкой! Однако Полина даже бровью не повела. Сидя на диване с переводчиком «Сигурд» в руках, она увлеченно читала клонские газеты. Лицо ее было ожесточенным.

— Ваше высочество, просим к столу! — церемонно провозгласил Эстерсон.

— Что? А-а, сейчас, — пробормотала Полина, не отрываясь от газеты. Вот она перевернула листок и принялась читать дальше. Даже не взглянула! Ни на Эстерсона, ни на свою любимую картошку фри!

Тихонько хлопнула пробка. Насладившись глубоким, чистым ароматом вина. Эстерсон неспешно разлил его по бокалам. И вновь позвал Полину.

— Уже пора? Знаешь, ты начинай, наверное, сам…

Беспрецедентно! Изголодавшаяся Полина променяла сладкую золотистую картошку на пропагандистские побасенки разносчиков Священного Огня?

— Да что там такое пишут? Неужто конец света наступил, пока мы козу доили? — Эстерсон пригубил бургундского.

— Почти. Наступил, — выдавила Полина. — Мы, кажется, проигрываем войну. Ты только вдумайся, Роло. Мы проигрываем войну!

Последние слова Полина прокричала. И, в гневе отшвырнув газету, разрыдалась.

— Ну что ты как маленькая, в самом деле! — Эстерсон нежно обнял свою подругу. — Почему проигрываем?

Лососина остывала на столе, но теперь даже Эстерсону было не до деликатесов.

— Они… так… пишут… Я уже много прочитала… Получается, у наших… Даже шансов… никаких нет! Там такой анализ… Ты бы видел!

— Да мало ли что они пишут?! Знаешь, у меня когда-то был приятель-историк, Сеймур, еще в студенческие годы… Он рассказывал, что в хрониках одного египетского фараона, не помню как звали, ну, допустим, Ахинейхотепа, забавное место есть. Там, в хрониках, написано, что, мол, этот фараон развил решительное наступление и дошел аж до самого города Крокодилополя! Такой вот он был победоносный! Так зажигательно воевал! Никто хроники не оспаривал — все-таки первоисточник. Пока один египтолог не обратил внимание на то, что город Крокодилополь находится в глубоком-тылу у этого Ахинейхотепа! Короче говоря, на самом-то деле фараон драпака давал от врага! Но египетский хронист написать про отступление постеснялся — вдруг шакалам скормят за клевету на Сына Бога? И написал про «решительное наступление» на город Крокодилополь! Который в тылу! Чтоб и от правды кое-что сохранилось, и фараона не прогневить.

— Это ты к чему? — хлюпая носом, прогугнила Полина.

— К тому, что от клонов всего можно ожидать! Они пишут, у них все хорошо? И что с того? Может, у них все плохо и они врут специально, чтобы боевой дух поддержать! А может, они пишут только о том, что хорошо! А про другое — молчок! Ты себе не представляешь, что такое конкордианские газеты! Тем более — в военное время! Да они и в мирное-то передергивали, не краснея. Как это будет по-русски… Вспомнил! «Делали из карася порося!» Однажды у нас в университете устроили соревнование джамперов, это такие роботы-зонды, созданные специально для перемещений по планетам с переменной плотностью поверхности. Попрыгунчики, попросту говоря. Обычный конкурс студенческих работ, но с широким общественно-политическим звучанием. Так вот, соревновались всего два джампера (хотя каждый делала целая команда из тридцати человек) — один наш, шведский, и один клонский, от Хосровского университета. Мы, естественно, победили. Заняли первое место — из двух. А мне потом клонскую газету показали, с репортажем. «В соревновании джамперов, которое прошло в шведском городе Лулео (Земля, Солнечная система), наше родное, конкордианское изделие заняло почетное второе место. Джампер, построенный студентами Йенчёпингского университета, пришел предпоследним!» — вот так они написали.

Дослушав инженера, Полина вымученно улыбнулась. Это придало Эстерсону уверенности в том, что он на верном пути.

— Место клонским газетам — в сортире! Так что пора перестать огорчаться и сесть обедать! Не то все окончательно остынет.

— Понимаешь, Роло… Дело не в газетах… — Полина звучно высморкалась в салфетку.

— Тогда в чем?

— Я душой чувствую — им, там, — Полина показала пальцем в потолок, то есть в небо, то есть в космос, подразумевая затерянную там Землю, Россию, — приходится очень туго.

Противопоставить какие-либо аргументы Полининому душевному чувствованию было сложно. Но Эстерсон попытался:

— Если бы нашим приходилось действительно так туго, они не стали бы тратить последние силы на то, чтобы выбивать клонов с какой-то богооставленной Фелиции. Мы же понимаем, что такое этот «барарум», о котором говорил Качхид! И хотя мы с тобой самое интересное, похоже, проворонили, ясно, что было вооруженное столкновение. В результате которого клонов с Фелиции вытурили!

— Ты думаешь, это сделали наши? — с сомнением спросила Полина.

— Конечно! А кто же еще?! — сказал Эстерсон, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно более веско. Но взгляд Полины был хмурым и недоверчивым.

В тот день они все-таки пообедали. Хотя Полина согласилась сесть за стол лишь после того, как Эстерсон поклялся отправиться чинить радиосвязь сразу после трапезы.

— Нужно поговорить с консульством. Узнать, что там у них происходит. Может, им требуется помощь? Вдруг у них есть раненые? Во время войны нельзя быть эгоистами!

Эстерсон прямо-таки не узнавал свою Полину! Из замкнутой, равнодушной ко всему, кроме своих «морских капюшонов», жрицы науки она вдруг превратилась в отзывчивую патриотку, готовую мчаться за тысячу километров в поселение Вайсберг, где располагается консульство, и проливать горючие слезы над каждым проигранным Объединенными Нациями боем!

— Обещай мне, Роло, что если мы не сможем с ними связаться, мы сами отправимся туда.

— Как ты это себе представляешь, дорогая? Не забывай, вертолета у нас нет.

— Знаю, что нет… Ну, может, как-нибудь доберемся?

— Как раз к лету поспеем, это если пешим ходом. Невесть откуда взявшаяся решимость Полины включиться в контекст блеклого социально-политического бытия планеты Фелиция пугала Эстерсона. В самом деле, ему так нравилась жизнь на биостанции, этот тихий Эдем на двоих, что больше всего на свете он боялся перемен!

Наладить связь с консульством не удалось.

Эту новость Эстерсон сообщил Полине вечером следующего дня. Он был готов к тому, что сейчас снова придется вытирать салфеткой ее быстрые слезы. Однако салфетка не пригодилась.

— Я знаю, что делать! — деловито возвестила Полина. — Мы должны отправиться на базу клонов! Она, кстати, называется Вара-8. Это я из намеков в их газетах поняла.

— Что? Что ты сказала? — Эстерсон ушам своим не поверил.

— Мы должны сесть в лодку и переплыть залив Бабушкин Башмак!

— Ты что, на солнце перегрелась?

— Ничего я не перегрелась! Я все обдумала!

— Но это же опасно, Полина!

— Ничего опасного! Я сегодня днем как следует все осмотрела в бинокль, когда загорала. А загорала я, да будет тебе известно, на Плавнике.

— Где-е?!

Акульим Плавником или просто Плавником русские биологи назвали приметный риф в нескольких десятках метров от берега, расположенный примерно в пяти километрах от биостанции в направлении клонской базы. Если с «Лазурного берега» как такового клонская база не просматривалась, то с Плавника кое-что разглядеть можно было. Тем более в бинокль.

— Так вот чем ты занималась, пока я вкалывал, как раб на плантациях! Ты перед клонами в купальнике фигуряла! — вспылил Эстерсон. — Мы же договорились: днем на берег не выходить ни под каким видом! А ночью — только при крайней необходимости!

Вообще-то он ничего не имел против того, чтобы Полина отдыхала, пока он работает. Но! Когда он начинал думать о том, чем могла закончиться ее самодеятельная разведвылазка, ему становилось страшно, и страх этот порождал желание разорвать Полину Пушкину, которая совершенно не дорожит жизнью и безопасностью Полины Пушкиной, на тысячу мелких клочков!

— Я уже не девочка, чтобы спрашивать разрешение на небольшую прогулку!

— Ничего себе «небольшая прогулка»! Тебя же могли клоны подстрелить, с вертолета! Или тебе в газете хосровской написали, что все клоны — белые и пушистые, а ты взяла и поверила?

— Послушай, Роло, не нужно кипятиться! Вертолетов не видно и не слышно. А на базе не наблюдается никаких клонов! Зато там наверняка есть радиостанция! И станция Х-связи тоже. Мы сможем поговорить со своими, узнать все новости!

— Ну… Мало ли какие могут быть опасности для одинокой женщины… Я бы еще понял, если бы мы отправились на Плавник вдвоем…

— Ты просто собственник, вот ты кто! — взвилась Полина. — Тебе нужно, чтобы я постоянно была при тебе! Как какая-нибудь болонка! Чтобы я не отходила от тебя ни на шаг! Чтобы у меня не было никаких собственных планов! Чтобы за меня все решал ты! Решал с точки зрения так называемого «здравого смысла»! Это ты теперь говоришь, что за меня боялся и что нужно быть осторожнее. Но разве ты думал об осторожности, когда помогал чинить флуггер тому русскому пилоту, Николаю? Разве ты не понимал, что клоны потом будут искать именно нас, людей, которые помогли русскому пилоту? Разве это не из-за него мы целые недели прятались в земле, как червяки, боясь высунуть нос? Почему же тогда ты не думал об опасности? Отсиделись бы в кустах — и отлично!