Аластер Рейнольдс - Префект Страница 37

– По-моему, вы говорите об искусственном интеллекте. О симулякре бета-уровня, о модели, который выглядит и ведет себя как человек, но не имеет внутреннего мира.

– Нет, – медленно произнесла сочленительница, – я говорю о чем-то гораздо большем. О разуме, подобном туче, способном ослепить жуткой молнией и погрузить в жуткий мрак. Этот разум никогда не был бета-симулякром. У него структура человеческого сознания, но раздутого, искаженного, развращенного. Этот разум как величественный особняк, как дворец, превратившийся в обитель зла.

– А имя у нее есть?

– Есть, – ответила женщина. – Она якобы таится от нас, но я разгадала ее секрет. Она слишком тщеславна, чтобы прятаться по-настоящему. Подозреваю, что на самом деле она жаждет известности.

– Как ее зовут? – отважился спросить Дрейфус.

– Она называет себя Авророй.

– Я не допустила ни одной ошибки, – оправдывалась Талия. – Клянусь, все сделала по правилам.

Глаза Тори сузились в злые щелки.

– Тогда, может, неверны ваши правила. Каждая секунда потери абстракции понижает наш рейтинг у лоббистов. Размеры финансового ущерба вы и представить себе не в силах. Каждый житель Дома Обюссонов – заинтересованная сторона. Финансовые потери анклава бьют по каждому из нас.

– Я не представляю, в чем дело, – произнесла Талия тонким, до нелепого робким голоском, как школьница, не выучившая урок.

– Раз не представляете, нужно немедленно выяснить! – В пристальном взгляде Тори было что-то садистское. – Вы прекратили доступ, префект, вам его и восстанавливать. Может, приступите к делу, вместо того чтобы стоять здесь как статуя?

– Восстановить не получится, – проблеяла Талия, чувствуя, что спина вспотела под кителем. – У меня был шестисотсекундный доступ. Им можно воспользоваться только раз.

– Тогда нужно придумать что-то еще! – рявкнул Келлибо. – Причем срочно.

– Ничего особо не придумаешь. Колонну я могу проверить лишь поверхностно. Без доступа к самому центру внутрь системы мне не заглянуть. А проблема тут явно серьезная, глубоко укоренившаяся.

Следующим заговорил Парнасс. Его голос напоминал негромкий гул, но все слушали внимательно.

– Дочка, для Дома Обюссонов тебе дали единственный планшет с одноразовым доступом?

– Единственный, – подтвердила Талия.

– Тогда девочка права, – сказал Парнасс остальным. – Я хоть и не префект, но худо-бедно в этих устройствах разбираюсь. Без нового планшета к центру ей не подступиться.

– Так свяжитесь с «Доспехами» и закажите новый, – прошипела Тори.

– Задачка на миллион, раз абстракции нет, – хмыкнул Парнасс и глянул на Талию. – Я ведь прав? Твой коммуникатор использует абстракцию? Без нее тебе с «Доспехами» не связаться.

Талия тяжело вздохнула, осознав ужасную правду.

– Действительно, мы тоже зависим от протоколов абстракции. Я потеряла связь с домом.

– Попробуй для очистки совести, – посоветовал Парнасс.

Талия подчинилась. Она попыталась ответить на вызов Муанга, который отклонила при установке обновления.

– Извините, – сказала Талия, когда браслет отклонил запрос. – Нет связи ни с «Доспехами», ни с моим катером.

– Вот здорово! – съязвила Тори. – Ты препарировала нас, а теперь и подмогу не в состоянии вызвать? Блестящая тактика, ничего не скажешь!

– Такая проблема не возникала никогда. Если мы перекрываем абстракцию, то контролируем процесс.

– До сегодняшнего дня контролировали, – уточнила Тори.

Настроение присутствующих стремительно портилось. Они были так счастливы, а Талия лишила их любимой игрушки.

– Послушайте, – миролюбиво заговорила префект, – ситуация из ряда вон выходящая. Я искренне извиняюсь за причиненные неудобства и гарантирую, что проблема разрешится в ближайшее время. Если отсутствие абстракции на самом деле так масштабно, как кажется, значит доступ перекрыт во всем анклаве. Не на колонии-отшельнице, а в Доме Обюссонов. Вы сами говорили, что связь с лоббистами поддерживаете почти непрерывно. Еще пара минут – и они примут меры: начнут выяснять, в чем дело, и обратятся к «Доспехам». – Талия глубоко вздохнула. – Несмотря на кризис, мое начальство отнесется к проблеме очень-очень серьезно. На скоростном корабле техбригада долетит сюда менее чем за сорок пять минут. Она привезет новые планшеты или даже портативный центр голосования – все необходимое для восстановления доступа к абстракции. Честное слово, еще час, максимум полтора – и вы благополучно выйдете на связь.

– Тебя послушать, девяносто минут – ерунда, – проворчала Тори. – Для префектов, может, и ерунда, вы же настоящей абстракции не пробовали. Не подозреваете, каково нам ее потерять. Если бы твое начальство прислало специалиста поопытнее, посолиднее, хоть немного владеющего материалом…

Талия почувствовала, как внутри у нее что-то хрустнуло, словно косточка надломилась.

– Может, я и не в курсе, каково вам потерять абстракцию, но скажу одну вещь… Пару дней назад я участвовала в организации блокады. Жуткая получилась операция, мы эвтаназию применяли. В общем, не смейте говорить со мной как с зеленой практиканткой.

– Не воображайте, что я… – начала Пола Тори.

– Погодите! – перебила Талия. – Я не все сказала. Далеко не все. После организации блокады – при всех потерях – операцию сочли успешной; моему начальнику поручили расследовать убийство девятисот с лишним мирных жителей. И это не считая экипажа корабля, который сожгли за соучастие в преступлении, а экипаж его, по всей видимости, не совершал. Мой начальник до сих пор занят тем расследованием. Его начальник разрывается на части, занимаясь несколькими делами одновременно. Другие префекты заняты предотвращением войны между Блистающим Поясом и ультра, а сами готовятся к гражданской войне, которая, вероятно, вспыхнет, когда выяснится, кто уничтожил Раскин-Сарторий. – Талия скрипнула зубами и поочередно оглядела присутствующих. – Бывают у нас и недели попроще, но эта получилась жаркой. Возможно, вы уверены, что девяностоминутная потеря абстракции равнозначна нашим мытарствам. Уверены так уверены, ваше право. По мне, вы никчёмы, увязшие в жалости к себе, а вам бы радоваться, что живы.

Никто не ответил. Все смотрели на Талию разинув рты, словно лишились дара речи.

– Ничего личного, – скупо улыбнулась Талия. – Наверное, я тоже хныкала бы, если бы любимую игрушку отняли. Просто давайте смотреть на проблему шире. Это же не конец света. – Она заметно расслабилась, давая понять, что словесной трепки пока хватит. – Вы сказали, что остановился поезд, – обратилась Талия к женщине в алом платье. – Он до сих пор стоит?

– Д-да, с-стоит д-до сих п-пор, – пролепетала женщина, запинаясь.

– Я надеялась вернуться этим поездом к стыковочному узлу. Как я уже говорила, скоро нам помогут в любом случае, но, если желаете, я могу связаться с «Доспехами» с катера.

– А бортовой передатчик работает? – спросил пристыженный Келлибо.

– Наверняка. Он за пределами Дома Обюссонов, значит местное отключение абстракции его не затронуло. Видимо, мы застряли здесь надолго, если, конечно, вы не знаете, как еще можно добраться до стыковочного узла.

– Воздушного транспорта не вижу, – сообщил мужчина с клоунским лицом. – Наверное, вместе с волантором сели и другие корабли.

– Можно пешком дойти, – проговорил Парнасс. – До полюса меньше десяти километров.

– Ты серьезно? – изумилась Пола Тори.

– Никто не заставляет тебя идти с нами. – Парнасс кивнул на Талию. – Девочка права: едва новость разлетится по Поясу, сюда направят помощь. Но если, как она утверждает, «Доспехам» сейчас несладко, ждать не час и не полтора. Два часа, три, а то и дольше.

– Что даст пеший переход? – спросила Тори.

Парнасс пожал широкими крестьянскими плечами и засучил рукава, обнажив мускулистые ручищи, поросшие рыжим волосом.

– Немного, помимо шанса встретить техбригаду прямо на узле. Талия объяснит, что именно делала, прежде чем система вышла из строя. Верно, дочка?

– Мы сэкономим время, – добавила Талия. – Если попадем на узел, я свяжусь с «Доспехами» и проконсультирую бригаду еще до того, как она сюда прибудет. – «Предполагаемую бригаду, – напомнила себе она, – которая может и не вылететь». – В любом случае это лучше, чем сидеть здесь. Сама я сейчас бессильна и с системой ничего не сделаю.

– Наши сограждане префекту в форме вряд ли обрадуются, – заметил Парнасс. – Можешь напороться на восемьсот тысяч готовых к самосуду.

– Беситься они могут сколько душе угодно, – отозвалась Талия, для храбрости поглаживая хлыст-ищейку. – Если вздумают пальцем меня тронуть, с удовольствием покажу, чем это чревато.

– Вот это дерзость! – пробурчал Парнасс. – Мне нравится.

Талия поняла: грубоватый хранитель музея – единственный, кто целиком на ее стороне. Возможно, несмотря на случившееся, он проникся невольным уважением к ее умению работать с киберсистемами. Или же защищает ее в пику остальным.