Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств Страница 37

Решительность моя отыскать Чемпиона начала стремительно таять по мере моего продвижения. А уж когда из номера-музея протянулась изящная ручка Моник и втащила меня в пахнущий нафталином и сигаретным дымом полумрак, все мысли о Чемпионе совершенно улетучились из моей головы.

Моник, посмеиваясь, прильнула ко мне, держа в руке чьи-то изрядно поношенные, нелепого вида тапки. Судя по аккуратной штриховке швов, наложенной в некоторых местах на истершуюся ткань, тапки были памятные и любимые.

— Это старины дю Барнстокра, — шепотом пояснила она. — А Симонэ обещал мне опять в окно к Ольге заглядывать. А я вот тапки стащила и тут оставлю. Чтобы как в книжке. Если этот старикан действительно такой умный — догадается. Вот вы, инспектор, догадались бы?

— Ни в жизнь, — честно ответил я, продолжая обнимать ее и чувствуя, как к голове подступает душная волна.

— Какой вы забавный! — хихикнула Моник. Она находилась, по всей видимости, в крайне веселом расположении духа. От нее исходил слабый запах портвейна и мыла, и от этого непривычного сочетания запахов она казалась совсем ребенком. Худенькой и изящной девочкой-подростком. — Инспектор, вам совершенно точно надо заклеить глаза этой зеленой дрянью, которой меня обматывает Кревски. У вас сейчас такой взгляд, что я чувствую себя неодетой.

Говоря это, она доверительно приблизила ко мне лицо, наполовину скрытое огромными темными очками. Ее полуоткрытые губы оказались совсем рядом с моими, и было бы кощунством не поцеловать их. Я склонился к ней и крепче сжал ладонями ее хрупкие плечи. И в этот момент, на свою беду, попытался заглянуть в скрытые большой ртутной каплей очков глаза. Из темных стекол на меня смотрела похотливо искаженная и глупо ухмыляющаяся, крайне посредственная в эстетическом плане физиономия, моя собственная.

От неожиданности я отпрянул и почему-то пробормотал:

— Я не могу так, Моник…

— Конечно! — взорвалась она, ударив меня тапками дю Барнстокра в грудь. — Вы тоже помешались на этой Мозесихе! И Олаф, и Меб… Вы все перед ней на задних лапках ходите. Неужели вы не понимаете?! Она же не женщина, она кукла! — Я насторожился, но Моник была так расстроена, что не заметила этого. — Идеальные женщины надоедают…

— Да перестаньте вы! — рявкнул я, чувствуя, как она пытается высвободиться из моих рук. — Я просто не могу целовать вас, когда вы прячетесь за этими чертовыми стеклами!

И, не дожидаясь от нее ответа, я снял с ее лица очки. Под ними обнаружилась пара распахнутых светло-зеленых глаз, в которых было лишь удивление и желание быть любимой. И я поцеловал ее.

Пожалуй, несмотря на все свое кокетство, она не была к этому готова. Я тоже не знал, что сказать, и мучительная неловкость заставила нас опустить глаза. Моник в растерянности крутила в руках тапки.

— Странные они, эти старики, — наконец проговорила она нарочито веселым голосом, словно забыв о том, что произошло между нами. — Давно бы выбросил эти тапки и новые купил. Так нет, штопает, воспоминания реставрирует. Мой дед был такой же. Хотя и не был еще совсем стариком, но он тоже с трудом забывал, все время хранил всякое старое барахло…

— Почему был? — спросил я, с радостью хватаясь за нейтральную тему для разговора. — С ним что-то случилось?

— Нет, мой дед жив и здоров… наверное. Во всяком случае, поговаривают, что это он меня пристроил в этот балаган. Обидно, конечно, если это так, ну да ладно… Просто я деда не видела с шести лет. Мать говорила, что он плохой человек, и поэтому увезла меня. А мне он нравился, сказки на ночь рассказывал…

— Значит, дю Барнстокр напоминает вам деда? — осторожно спросил я, чтобы Моник не заподозрила, насколько меня интересует затронутая ею тема.

— Ну не то чтобы напоминает, — отмахнулась она. — Я дедушку плохо помню, но он уж точно не был таким худым, как Казик. Хотя… Кайса показывала всякие старые фотографии. Я видела. Так хозяин, Сневар, тоже был крупный, даже полный, а на последних фотографиях — худой как щепка. Не угадаешь, как человек изменится. Вот и вы тоже… — Моник хихикнула и одним прыжком оказалась у двери. — Я думала, вы старый сморчок, а вы очень даже не старый. Вы самый классный сморчок из всех, кого я знала. — И она выскользнула за дверь, небрежно бросив на тумбочку барнстокровские тапки. — И не забудьте походить по коридору мокрыми ногами. Не все же мне одной ноги студить. — Моник снова просунула голову в дверной проем и, хихикнув, скрылась.

Но я мгновенно бросился за ней и, схватив ее за руку, втянул обратно.

Решение созрело в одно мгновение, и я не стал тратить время на сомнения.

— Моник, — заговорил я серьезно, и она перестала смеяться и внимательно посмотрела на меня, — ответьте, только честно, вы верите в инопланетян?

— Таких, как в книжке?

— Ну, например…

— Наверное, не верю. Хотя допускаю, что могу ошибаться. Может, увижу, тогда поверю…

— Дело в том, что они здесь, в отеле, в съемочной группе. Точнее, он один. И ему нужна помощь, чтобы улететь с Земли. Его используют для преступных целей, за ним следят. Вы мне верите?

Моник склонила голову набок и с легкой иронией посмотрела мне в глаза, отчего мне стало несколько не по себе.

— Вы классный, инспектор, — наконец проговорила она. — Точно. И как я раньше вас не разглядела? Я вам ни капельки не верю, но то, что вы говорите, это потрясающе забавно. Я принимаю условия. Давайте будем спасать этого вашего инопланетянина.

— Но, Моник, вы не хотите узнать подробности? Ведь это может быть опасно!..

Но чадо покойного брата господина дю Барнстокра широко растянуло в улыбке розовые губы и по-мальчишески пробасило:

— Лишь бы было весело. — И нежным девичьим голосом добавило: — Только не разочаруйте меня, инспектор. Пусть это будет захватывающе и немножко опасно. Так каков план действий?

— Завтра, в шесть часов утра, мы с вами едем вместе на Буцефале к Бутылочному Горлу. На свидание.

Моник хмыкнула и скептически приподняла бровь.

— В общем, все должны так думать. Но на самом деле мы заберем кое-что с разрушенной станции пришельцев. Олаф уже наметил место лыжней в виде восьмерки. От нее тридцать метров на северо-восток. Там будет вход на станцию. Я спущусь, достану чемоданчик и отдам его Олафу, а маленькую красную коробочку — вам. И вы поедете в отель и отдадите ее Мозесу.

— Так это Мозес — инопланетянин?! — взвизгнула Моник и тут же прикрыла рот ладошкой. — Ну вы даете, ребята! Ну ладно, Олаф умеет развлечься. Но Мозес! — Моник снова хихикнула в кулачок.

— Так вот, вы отдадите коробочку Мозесу, а я догоню вас на лыжах.