Игорь Джавадов - Мишень для левши (сборник) Страница 38

Кортин втаскивает мокрого Барса в лодку. Беллоу берется за весла. Он разворачивает лодку и подгребает задним ходом к пристани.

Терин выпрыгивает из машины. Он подходит к краю пристани и смотрит на освещенную фарами полосу воды. Вода в месте падения псевдоморфанта бурлит, окрашенная кровью. Из глубины всплывают комья пузырящейся желтой массы с извивающимися обрывками кроваво-красных жгутов. Отвернувшись от омерзительной картины, Терин достает из-под скамьи блеснувший металлом цилиндр. Борт лодки со стуком ударяется о пристань. Осмотрев крышку сосуда, Терин осторожно передает его Кортину. Затем выключает свет и спускается в лодку, не забыв забрать лазер.

Глава 26

Вдоль стен гостевой пещеры расставлены инструменты, снаряжение, оружие. Таинственный цилиндр, из-за которого Барс рисковал жизнью, установлен на столе. Рядом с ним лежит прибор течеискатель, от которого отходит гибкий шланг с воронкой на конце. На стене вывешен большой цветной аэрофотоснимок порта. На снимке четко виден пирс с лодочными причалами и квадратной платформой на конце. Недалеко от платформы из воды торчат мачты затонувшего корабля.

Участники экспедиции расположились на скамейках вокруг стола. Рядом с Беллоу пристроился Барс, которому разрешили остаться. Черные глаза арретянина блестят от любопытства. Терин, надев респиратор, водит воронкой течеискателя по крышке сосуда, проверяя его на герметичность. Закончив работу, он выключает прибор.

– В этом дьюаре, – Терин положил руку на сосуд, – осталось около трех литров вполне качественного кнаффа. Контейнер найден в холодильнике лаборатории Тну Горобджа, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Холодильник при взрыве не пострадал, он был установлен в подвале. Уцелел также подземный электрический кабель, соединяющий лабораторию с автоматической приливной электростанцией. Но я не учел, что по дороге дьюар нагреется. Из-за тряски пара капель кнаффа выдавилась из-под крышки. Барс обнаружил утечку, вытер жидкость тряпкой и выбросил на дорогу. Что тут началось! На запах кнаффа сбежались псевдоморфанты со всего квартала.

– Откуда мне знать, что он их так приманивает, – воскликнул арретянин. – Эта штука похуже наводнения будет! Проклятые шраэрфы лезли на запах, как акулы на свежую кровь.

– Монстры преследовали вездеход, пока не были уничтожены все до одного, – подчеркнул Терин. – Очевидно, тяга к препарату пересиливает у них инстинкт самосохранения.

– Я бросал в них такие круглые штуки, – загорелся Барс, – которые громко лопались и разносили шраэрфов на куски.

– Последний монстр чуть не схватил тебя, – напомнил Терин. – Хорошо, что все обошлось купанием.

– Зато я спас сосуд с кнаффом, – гордо сказал арретянин.

– Какая от него польза? – устало улыбнулась Краско.

– А если препарат использовать как приманку для шраэрфов? – предложил Беллоу. – Ведь эти проклятые монстры бегут на него, как питерские коты на валерьянку. А потом взять и уничтожить всех разом. По комплексному методу П. П. Шарикова.

– Какого Шарикова?

– Полиграфа Полиграфыча, – пояснил Беллоу.

– Каким образом? – не поняла Краско.

– Это можно, – вмешался Кортин. – Например, использовать сооружения городского стадиона. Кнафф нужно вылить в центре игрового поля, трибуны заминировать, а жидкость подогреть. На запах сбегутся все городские монстры, получится куча-мала. Тут мы перекроем все выходы, а фугас подорвем. От шраэрфов только ошметки полетят.

– Боюсь, одним фугасом всех монстров зараз не уничтожить, – возразил Терин. – Нет уверенности, что соберутся все шраэрфы. Кроме того, остается стадо лесных тварей, а они не менее опасны.

– Заманить лесных монстров нетрудно, – сказал Беллоу. – Они охотятся вдоль великой арретайской стены. Достаточно пройти по пешеходной дорожке и немного покапать на землю кнаффом. Монстры сбегутся на запах и по следу доберутся до города. Только чем потом встречать эту орду, если динамит отвергается?

– У Кульчена было видение, что святая вода спасет народ Шуифра, – вмешался Барс. – Все знают, что проклятые шраэрфы в воде расползаются, как протухшие сомы на солнце. Можно запереть шраэрфов на стадионе и подождать сезона дождей. Через пару дней от них только мокрые лужи останутся, удобрение для свежей травки.

– А когда у вас начало сезона дождей? – спросил Терин.

– Через 22 дня, – подсчитав на пальцах, сообщил Барс.

– Это слишком долго, – протянула Краско.

– Да, – сказал Терин. – Мы не можем бездействовать столько времени. Но в словах Барса есть рациональное зерно. Знаете, в журнале Тнуга, чтоб ему вечно сохнуть и так далее, я нашел интереснейшие записи. Действительно, вода деструктурирует организм шраэрфа. Этот эффект напоминает действие соляной кислоты на протеиновую массу, только здесь все происходит в миллион раз быстрее. Вода разлагает оболочку и внутренние органы псевдоморфанта до уровня массы одноклеточных микроорганизмов. После этого вирусы, лишенные защитной оболочки, окисляются растворенным в воде кислородом и погибают.

– Это любопытно, – оживилась Краско. – А как объясняется эффект разложения?

– По-видимому, вода, за счет своей огромной диэлектрической проницаемости, нейтрализует электростатические поля, удерживающие супервирусы вместе, и они расползаются в кашицу. Кульчен камлал на воду не зря. Есть надежда, что свойства воды помогут покончить с монстрами без взрывных работ.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кортин. – У тебя уже есть план?

– Не томи душу, командор, – поддержал Беллоу. – Ведь мы видим, ты уже что-то придумал.

– Кнафф, конечно, мы задействуем, – Терин положил руку на дьюар, – и воду используем. Но только соленую. В морской воде электростатические полевые эффекты действуют еще сильнее. Предлагаю заманить монстров в портовую гавань. Там им всем места хватит.

– Вылить кнафф в море? Сомневаюсь! – возразил Кортин. – Препарат быстро растворится, концентрация паров быстро упадет ниже порога чувствительности. Монстры в городских подвалах не услышат его запах, хотя имеют очень чувствительное обоняние, как мы убедились. Но этого недостаточно. Для достижения результата требуется усилить обоняние примерно в миллион раз. Только в этом случае они выйдут из подвалов. Я пока не вижу, как повысить обоняние шраэрфов на шесть порядков.

– Эх, Гелий, – вздохнул Беллоу. – Ты еще многого не видел в этой жизни. Расскажу-ка я тебе, дружок, историю. Жил-был в девятнадцатом веке юрист по фамилии Бонапарт. Для этого француза история была сплошной хронологией войн и сражений, в которых он, человек несомненно выдающийся, принимал участие лично. Я, Пауль Беллоу, человек простой и воспринимаю историю как историю изобретений и открытий. Открою тебе страшную тайну. На кафедре общей физики в нашем универе висел портрет академика Семенова, который изобрел паровоз, пароход и самолет. А на кафедре философии висел портрет академика Петрова, который изобрел академика Семенова. Ты, Геля, не думал, на чем бы плавали наши капитаны, если Фультон не изобрел бы пароход, после того, как увидел паровоз Черепановых? Пойми, Геля, история – это тяжелая поступь научно-технического прогресса. Вот и нам, звездопроходцам, не след забывать заветы предков. Предлагаю оставить проблему Кортина и решать обратную к ней задачу. Воздействовать надо не на шраэрфа, объект достаточно опасный, а на приманку, безопасную в плане обработки. В общем, надо придумать способ усилить запах кнаффа. Напоминаю, аналогичная задача уже была решена Дядей Духом, правда, для землян. Но я не вижу особой разницы. Местные девушки, скажу я вам, ничем не уступают земным. В плане обоняния, разумеется. – Беллоу шлепнулся на скамейку.