Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06 Страница 38

— Я тоже должна вернуться, — Мейбл улыбнулась ему. — Не забывай, я обязана застолбить свой участок. Мне разрешили подать предварительную заявку, но и только.

— А! — произнес Бик, обрадовавшись хоть какой-то ясности. — В таком случае я буду очень рад.

Сувон подняла глаза и улыбнулась ему. Он ответил смущенной ухмылкой, все еще ни в чем не уверенный.

Возвращаясь после регистрации, они заглянули в маленький музей в северном секторе Порт-Тангейзера, куда нетрудно было подняться из порта по гребенчатым тротуарам из сплавленного песка. Здания по сторонам были изумительно эклектичными. Правда, многие претендовали на влияние немецкой старины, хотя на самом деле были просто плодами фантазии хозяев. Но фасад самого музея был скопирован безупречно и оказался бы вполне на месте в Гельдерберге шестнадцатого века.

Бик, Сувон и Мейбл расхаживали среди голографических диорам Порт-Тангейзера на разных этапах терраформирования. Первая показывала первоначальную адскую поверхность и почти светилась, как раскаленный уголь. Затем следовала темная волшебная метель углекислого снега. Ее сменил ледник, который разгрызали могучие экскаваторы у озаренного звездами моря жидкого азота с дугой ОПР на горизонте. Далее следовало эффектное изображение кипящего под ударами урагана азотного моря, которое освещали первые лучи солнца, пропущенные через солнечный щит. Это зрелище заставило Бика вздрогнуть. Потом — иссушенная пустыня над глубокой пустой впадиной, усеянной роботами, дробящими породу. И еще сцена не столь сильной бури в начале сорокалетних дождей — наполовину наполнившаяся чаша и клубящиеся водопады. Заключение — неясный, словно бы луговой берег, покрытый первыми биоформирующимися травами.

Хранились в музее и различные артефакты, начиная от сломанной пары прогулочных лыж, которыми пользовались ученые, контролировавшие углекислый снегопад восемьсот лет назад, и кончая игрушечной уткой сына водителя кометы. Она каким-то образом уцелела, когда груз воды был сброшен, и ее нашли плавающей у пляжа Порт-Тангейзера. Она красовалась в музейной витрине рядом с фотографией своего бывшего владельца.

Бик, прежде просто искавший приют, который мог бы разделить с сыном, покинул музей с желанием стать частью нового мира. Он сможет участвовать в его возникновении и войти в легенду. Это шанс, который ценят лишь немногие, а тех, кто его не упускает, и того меньше. Рассуждения во вкусе Сувон, подумал он с усмешкой.

Когда они вернулись к морю и заказали обед, до конца регистрации оставался только час. В опоясанной светом гавани гидроплан Мейбл покачивался на волнах в полном одиночестве; все уже отправились на свои участки, чтобы оказаться на месте к заключительному этапу их закрепления.

Они как раз наслаждались вкусными крабами по-астерийски, когда услышали словно глухой удар грома и поглядели в окно на гавань, которую теперь озаряло яркое оранжевое пламя, бушуя в ее центре.

— Мой самолет! — вскрикнула Мейбл.

Бик уже выбегал из двери, собираясь схватить огнетушитель и поплыть с ним к гидроплану. Но портовый противопожарный аппарат уже окутал густой пеной обгорелые останки. К Бику подбежали Мейбл и Сувон. Мейбл мрачно хмурилась.

— Отдел транспортных средств сообщил, что замена самолета может быть произведена только через три дня. В данный момент очередь из-за нужд новых поселенцев слишком велика. Я просто… Черт знает что!

— А мы не можем временно взять что-нибудь из общественного транспорта? — с надеждой спросил Бик.

Сувон сосредоточилась, потом покачала головой.

— Все, что было, уже разобрано. У них остается минимум на случай чего-либо непредвиденного. Вроде вот этого. — Она кивнула в сторону останков гидроплана. Минуту они стояли молча, осмысливая катастрофу. Преодолеть столько препятствий, думал Бик, и вот!

— Прости, Мейбл, — с трудом выговорил он. — Твой участок… если бы не я, они на такое не пошли бы. И Бикки… Мне просто…

— Это им с рук не сойдет, — объявила она спокойным и даже бодрым голосом, несущим надежду. — Я уже заявила протест с указанием, кто это сделал и по какой причине. Свою землю я получу, а ты получишь свою. — Мейбл покусала губы. — Но не раньше, чем Вендт увезет твоего сына на станцию Калинда! Ты считаешь, что наличие дома с просторным участком может повлиять на решение опекунского совета?

— Предсказать заранее, как поступит совет, состоящий из людей, невозможно, но мне сказали, что это имеет очень большое значение.

— В таком случае, — сказала Мейбл, — нам предстоит долгая прогулка.

Привыкшие к Меркурию ноги Бика внезапно вспомнили, где находятся.

— Прогулка?

— Сначала в регистратуру участков. Она пятнадцать минут еще открыта.

Там сидел регистратор-человек, очень высокая темнокожая женщина в простом голубом балахоне и с усталой улыбкой на губах. Она несомненно была знакома с Мейбл, но только пожала ей руку — разница в росте затруднила бы попытку обняться.

— Привет Мейбл. Рада тебя видеть, но не думаю, что могу чем-нибудь помочь. Все разобрано, никакого транспорта не осталось. Люди должны находиться на своих участках, когда здесь взойдет солнце, то есть через двадцать пять часов.

— Крис, я знаю. Я хочу открыть свой остров для регистрации. Отказаться от моего приоритета.

Сувон громко вздохнула, Крис выпучила глаза.

— Но… как скажешь. Он будет разделен надвое.

— Прекрасно. Зарегистрируй на меня тот участок, на котором старый купол, а второй на Бика By, вот он. Посмотри, сможешь ли ты довести линию раздела до северного пляжа.

Крис сосредоточилась.

— Есть! — Она протянула Мейбл интеллипринт, зафиксировавший раздел. — Но как ты туда доберешься?

— Заря на Венере, — объявила Мейбл, — занимается при отливе. Пролив мелеет и ширина сокращается километров до двух. Мы прогуляемся десяток километров по холмам до Южного Мыса, а потом поплывем.

У Бика отвисла челюсть, и он чуть не упал, но Сувон обняла его за плечи.

Дорога никаких затруднений не представляла — в отличие от силы тяжести. Бик заставлял себя шагать, но примерно в пяти километрах от берега ноги отказались ему служить, и он повалился на бок. Сувон и Мейбл срезали пару молоденьких деревьев аварийным ножом, оказавшимся на прыжковом поясе Сувон. Потом из одежды соорудили волокушу. Прыжковые брюки Бика пошли на сбрую, так, чтобы тяжесть волокуши легла Мейбл и Сувон на плечи. Мейбл пожертвовала зеленый прыжковый костюм, которым связали низ жердей, чтобы они не разъезжались.

Бик был удивлен, что у женщин под верхней одеждой оказались белые поддерживающие лифы. На Меркурии малая сила тяжести позволяла женщинам обходиться без нижнего белья, и они щедро украшали свое тело кольцами, татуировками и тому подобным. Но тела венерианских женщин оставались первозданными, а Сувон явно позабавили кольца в сосках Бика, хотя их назначение было чисто практическим: на одном висела его интелликарта, на другом — голограмма Бикки в двухлетнем возрасте. Но он был слишком измучен, чтобы размышлять о различии вкусов, и ему только-только достало сил устроиться на волокуше.