Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2 Страница 39

Лиллидей, Стэтхем и сам Эрвин сошлись во мнениях: нужно несколько мостов.

Пару дней армия простояла у Милы. Воины срубили деревья и навели через речушку пять дополнительных мостов. Первого декабря, накануне Дня Сошествия Праматерей, войско переправилось через Милу и двинулось дальше на юг.

На ночь с первого на второе декабря мятежники встали лагерем в нескольких милях от городка Пикси.

– Проснись, кузен! Проснись! – орал Деймон и тряс его за плечи. Было раннее утро Дня Сошествия. Мороз вползал под полог шатра.

– Эрвин, проснись! Они здесь!

– Они?.. Искровики?

– Да! Они здесь!

– Сколько?

– Все! Все, сколько есть! Вся императорская армия!

Да, они были тут, в пределах прямой видимости. Эрвин рассмотрел их в окуляр трубы. Двенадцать искровых полков, четыре полка морской пехоты, два полка алой гвардии, даже кавалерия Южного Пути, бежавшая из-под Лабелина, – все были здесь. Двенадцать тысяч искровых копий, одиннадцать тысяч всадников, шесть тысяч длинных луков, сколько-то тысяч мечей…

Развернувшись двухмильным фронтом, войска императора надвигались на лагерь мятежников. Все силы Янмэй Милосердной полным составом. Никакого юга, никакого Литленда. Все здесь.

– Поднимай иксов, – скомандовал Эрвин кузену. – Подведи к штабу.

Когда герцог вошел в штабной шатер, здесь собрались уже все полководцы, даже Клыкастый Нортвуд с братом.

– Решающий бой! – ревел Крейг. – Сегодня все решится! Победа или смерть!

По мне, второе гораздо ближе, – подумал Эрвин. Полная искровая армия, усиленная рыцарями. В самых смелых мечтах северяне видели свою победу над половиной этого войска. Против целого надежды не было. По крайней мере, не здесь – в чистом поле, идеальном для искровых копейщиков.

– Не сможем отступить, – говорил граф Молот. – За спиной река Мила, враг настигнет нас на переправе. Придется дать бой.

– Да! – рычал Клыкастый. – Да, черт возьми, бой! Затем и пришли!

Стэтхем и Лиллидей отвели Эрвина в сторону.

– Милорд, положение крайне сложное. Предстоит тяжелый бой, он потребует от полководца огромной выносливости и железной твердости. Не сочтете ли необходимым передать тактическое командование одному из нас?

– Не поверите, господа: у меня тоже было такое желание. Принимайте армию, генерал-полковник.

– Благодарю за честь, милорд…

Стэтхем выглядел озадаченным, будто ждал подвоха. О, да, он не ошибся. Эрвин протянул ему запечатанный конверт.

– Возьмите, кайр. Прочтите и сожгите письмо. Здесь – моя последняя просьба.

– Последняя?!

Эрвин повысил голос так, чтобы слышали все в шатре:

– Господа, я передаю командование генерал-полковнику Стэтхему, после чего откланиваюсь. Удачи в бою – и прощайте.

Все, кто был при этом, обратились в каменные скульптуры. Фамильный склеп. Царство мертвых.

Эрвин – единственный, кто сохранил подвижность, – схватил за руку Деймона-Красавчика, выволок из шатра. Их уже ждали иксы, подвели коней, подали поводья.

– За мной! Живо!

Герцог Ориджин прыгнул в седло, пришпорил Дождя. Под защитой трехсот отборных воинов он покинул лагерь и помчался на север, бросив свою армию в ловушке.

Искра

Начало декабря 1774г. от Сошествия

Дымная Даль; Флисс (герцогство Альмера)

«Минерва р. Янмэй

18 лет, жен.

Источник

Начальные:

Пульс – 95

Дыхание – поверхностное, быстрое; 3—4с

Цвет кожи – умеренная бледность

Температура – норм.

Поведение – пассивное, подавленное, молчит

Взяты соки»

Страницы книги были аккуратно разлинованы в таблицы. Заглавием каждой стояло имя человека. На полях значились отсчеты времени: «начальное», «4ч», «8ч», «12ч»… В строках таблиц шли телесные показатели, относящиеся к данному часу. Между блоками показателей стояли короткие пометки о произведенных процедурах: «Взяты соки», «Дана пища», «Оказано воздействие»…

Зачем я читаю это?

Суденышко идет на веслах вниз по Дымной Дали. Первый мокрый снег ложится хлопьями. Небо серое, озеро – черное, ветер царапает кожу. Как назло, встречный. На палубе зябко и неуютно, при всякой возможности люди прячутся вниз. Не так уж много укрытий предоставляет кораблик. Трюм – темный, тесный и набитый грузом. Нижняя палуба: в центре помещение для гребцов, в носовом отсеке – камбуз и кубрик, на корме – каюта капитана и еще две для важных гостей. Гвардейцы толкутся в кубрике, иногда садятся на весла вместе с гребцами. Дело не в доброте душевной, а в холоде: работа согревает. Итан и Шаттерхенд делят одну гостевую каюту, вторая отдана Минерве. В каюте имеются два крохотных круглых оконца, так плотно покрытых налетом, что почти не пропускают света. Есть мягкая койка, привешенная к стене, сундук для вещей и стул. Эти три предмета исчерпывают пространство каюты, оставляя лишь двухфутовое свободное пятно. Мира честно попыталась спать в этом помещении первую ночь и вторую, но не смогла. Каюта слишком напоминала темницу Уэймара. Девушка перешла наверх и нашла место на открытой палубе, недалеко от штурвала. Там и проводила почти все время.

Навес защищал от снега, но не спасал от ветра. Однако ветер успокаивал Миру: в подземельях воздух всегда неподвижен. Было зябко, но терпимо. Если хорошенько закутаться в плащ и одеяло, можно даже спать. Ночью на мачте горел фонарь, сквозь облака виднелась луна, поскрипывали снасти, плескалась вода. Вокруг лежал простор, куда ни посмотри – взгляд уйдет вдаль, не упираясь в преграды. Все это давало чувство безопасности. На палубе Мира, наконец, сумела уснуть. А когда было светло, она сидела там же, под навесом, и читала книгу.

Люди, означенные в заглавиях, делились на «источники» и «пробы». Имелось несколько различий меж ними. Страницы источников пестрели пометками: «взяты соки». Что это означает, Мира помнила из собственного опыта. У проб соков не брали, напротив, им давались некие номерные снадобья: «Дана пища и субстанция образца №…» Также к пробам применяли воздействия, обозначенные буквами: «Воздействие А», «воздействие В», «воздействие С». Нигде не говорилось, что имеется в виду. Но после каждого воздействия шли краткие записи о показателях тела: «пульс возрос в 2 раза и составил…», «цвет кожи сменился на пятнисто-красный», «температура повысилась, началось отделение пота». Очевидно, воздействия представляли собой разные способы пыток.

Срок жизни каждого человека определялся последним временем на его странице. Линдси значилась источником, ее записи кончались меткой: «76 ч. Пульс не слышен. Дыхание отсутствует. Источник опустошен». Другие источники выдерживали дольше: восемьдесят, девяносто часов, кто-то перевалил за сто.

Пробы умирали куда быстрее. После сорока или шестидесяти часов воздействий черту подводили слова: «проба завершена». Рядом с именем Джейн стояло зачеркнутое «источник» и заново вписанное «проба». Она провела в руках Аптекаря восемнадцать часов, к ней дважды применили воздействие А, по разу – В и С.

Зачем я это читаю?..

Записи велись с леденящей скрупулезностью. Прослеживалась четкая, ясная, кошмарная логика. Ровно половина людей служила источником жизненных соков, вторая половина нужна была для испытаний различных формул эликсира. И те, и другие в итоге умирали, однако с разной целью. Источников убивали для того, чтобы их тела выработали субстанцию жизни. Проб – затем, чтобы увидеть, как долго они продержатся. Срок выживания проб говорил о качестве испытуемой формулы. Наилучшим пока что оказалось снадобье №12, взятое у источника «Неизв. жен. благород. (нижний круг)». Это снадобье принимала Мэри С. (прост., 21 год, жен.) и умерла на семьдесят втором часу, после тридцати пяти воздействий.

Итан часто приходил поговорить с Мирой. Приносил еду или горячий чай, поправлял одеяло на плечах девушки, усаживался рядом с нею. Пытался начать беседу и вскоре оказывался в затруднении. Расспрашивать Миру об Уэймаре – все равно, что теребить пальцем открытую рану. А рассказывать самому – о чем? Мира вежливо слушала все, что он говорил, и даже вставляла: «Благодарю за рассказы, мне очень любопытно». При этом совершенно не менялась в лице и смотрела мимо Итана в туман. Мира спросила его лишь о двух людях: Адриане и Марке. Итан с горечью ответил, что оставил Ворона Короны в Первой Зиме, в когтях мятежника, и ничего не знает о его судьбе. А императора Итан не видел очень давно и приказ получил не напрямую, а через капитана Бэкфилда – нового начальника протекции. На все остальное, что мог поведать Итан, Мира только рассеянно роняла:

– Прошу, продолжайте… я слушаю с большим интересом…