Владимир Кузьменко - ДРЕВО ЖИЗНИ(Фантастический роман в 3 книгах) Страница 39

Пока Сергею казалось, что любое решение, принятое им, будет ошибочным, и сознание этого приводило его в отчаяние. Мозг метался в поисках, но не мог рассчитать последствий того или другого варианта, натыкаясь на стену непреодолимой неопределенности, за которой не было ни малейшего просвета. Каждый раз, как только в его сознании начинала складываться цепь логических доказательств в пользу принятия одного решения, как тут же всплывал один и тот же вопрос "А если?" – и все начиналось сначала. Это было мучительно и несло в себе ту противную нервозность, которая охватывает человека, когда обстоятельства вынуждают его принимать решение по жизненно важным вопросам в условиях крайнего дефицита необходимой информации. Часто интеллект человека преодолевает этот дефицит, восполняет его построением гипотез, допущений, и в конце концов благодаря этому находится правильное решение. Но бывает и так, что уровень дефицита информации превышает интеллектуальные возможности, и тогда, если не последует отказа от нахождения единственно правильного решения, ему грозит распад в результате возникновения внутренней логической несовместимости и раздирающих противоречий. Несколько раз он пытался найти решения с помощью компьютера или, как его называли, Малого Мозга звездолета. С помощью пленного свистуна он без особого труда разобрался, в общем не особенно сложном, наборе входных команд и языковой системе машины. Много времени потратил он на составление вводных программ, но особого успеха не достиг. Машина неизменно выдавала множество неоднозначных решений, и вполне возможно, что того единственного оптимального решения, которое он так искал, не существовало вообще.

Многое из того, что он обнаружил в звездолете, ему, как профессионалу, было хорошо знакомо. Некоторые же части его, узлы и механизмы вызывали недоумение, которое при более тщательном знакомстве перерастало в чувство восхищения остроумием технического решения. Несомненно, его бывшие противники были талантливыми инженерами и смелыми конструкторами. Восхищение инженерной техникой нисколько не заглушало в нем чувства крайнего омерзения к духовной и социальной культуре этой далекой цивилизации, которое только росло по мере того, как он все больше и больше знакомился с различными предметами корабля, отражавшими быт и нравы своих хозяев. Он обнаружил вскоре обширную видеотеку, без особого труда разобрался в механизмах воспроизведения записанных на кристаллах подвижных голограмм. Он просмотрел массу видеофильмов, запечатлевших военные парады, спортивные празднества, историческую хронику захвата и покорения планет, знакомые уже концлагеря и зверские расправы над местным населением, превращением его в рабочий скот и объект медицинских экспериментов. Это было тоталитарное общество, милитаризм и государственный деспотизм которого были доведены до своей логически обоснованной вершины развития, после чего уже нет обратного пути, ибо все, что произошло в этом обществе, носило необратимый характер. Это общество уже не могло остановиться, вернуться к исходному состоянию, оно могло только двигаться вперед к неизбежной гибели.

В школе космонавтов, где медицина была обязательным предметом, ему раз попался в руки старый учебник по хирургии, изданный, может быть, на рубеже XIX и XX столетий. Как он попал в библиотеку – неизвестно. Ему запомнилась фотография человека с огромной паховой грыжей. В грыжевой мешок был опущен весь кишечник и даже желудок. Жить в таком состоянии ему оставалось недолго, но и оперировать его было невозможно, ибо, как образно было сказано в описании этого случая, "органы потеряли гражданство".

Ему вспомнился этот случай в ассоциации с тем, что он узнал о цивилизации хозяев звездолета. Это такая же запущенная социальная грыжа, не подлежащая операции. В чем же первоначальная причина болезни, где и в чем произошел вывих этой цивилизации? Не в том ли, подумал он, вспоминая прочитанный дневник и просмотренные видеохроники, что в обществе появляются время от времени "пророки", претендующие на монополию в знании истины, и одураченный ими обыватель, представляющий главную физическую силу общества, позволяет надеть на себя шоры и, закусив удила, несется по пути, указанному пророком, круша копытами на своем пути культуру и человеческие ценности, накопленные предыдущими поколениями. Обыватель и политик, конь и седок, фюрер и озверевшие лавочники в коричневых рубашках, сжигающие на кострах книги, ничтожества в мундирах и орденах, поправляющие ученых и писателей, запрещающие и уничтожающие целые области науки и культуры, вы, злейшие враги человечества, всегда были на его пути. Вы только меняли мундиры, рядясь то в тогу римского диктатора, то в мантию инквизитора, то надевая полувоенный мундир фюрера и вождя, но сущность ваша оставалась одинаковой. Вы говорили: "Вот перед вами величие, царство добра и справедливости. Идите, но помните, что путь к нему идет через болото насилия. Идите и отрешитесь от радости жизни во имя великой цели, переносите голод и нужду во имя будущего счастья. Будьте непримиримы! Вооружитесь верой! И мы, только мы, знающие истину, и никто другой, поведем вас по пути к счастью!". И человечество шло. Шло при свете костров инквизиции, шло под стук деревянных колодок перегоняемых из тюрьмы в тюрьму колонн заключенных и окрики конвоиров. Шло! Дети доносили на отцов, жены на мужей. И все это во имя счастья!

А ведь мы были близки к тому, чтобы перейти этот незримый рубеж… Мы стояли почти рядом… Почему мы не сделали этот шаг?.. Что помешало нам, или, вернее, что спасло нас и нашу цивилизацию от самоуничтожения, а может быть, еще хуже, чем самоуничтожение?.. Конец XX столетия. Тогда впервые, сначала несмело, но затем все громче прозвучало "Общечеловеческое". Общечеловеческая культура, общечеловеческие знания, общечеловеческие ценности. И тогда это общечеловеческое качало брать верх над политическим. Итальянцы и французы, немцы и русские, англичане и испанцы вдруг впервые почувствовали себя в первую очередь людьми, а уж потом гражданами или подданными своих государств и правительств. Это было начало нового мышления, нового миропонимания. Человечество вдруг прозрело и увидело, что оно стоит на краю пропасти. Необходимо было остановиться и осмыслить, что привело его к пропасти, осмыслить весь пройденный путь и понять, где произошел тот роковой поворот тропы, которая чуть не привела его к гибели. Но чтобы это сделать, ему надо было подняться выше самого себя, научиться смотреть на себя со стороны. Это был тот переломный период в мышлении и психологии, после которого кончается детство и начинается зрелость. Не все проходило гладко и безболезненно. Было и мучительно, и стыдно, когда срывались покровы тайн, когда на всеобщее обозрение выставлялись язвы и уродства прошлого, далекого и близкого. Но это надо было сделать! На это надо было пойти. Это была своего рода прививка, пусть болезненная, но дающая стойкий иммунитет.