Дуглас Адамс - Путеводитель “Автостопом по Галактике” Страница 39

Так вот: небезызвестный Зафод решил такой мегалет атаковать. На триактивном скутере для стратосферных полетов. На этакой детской игрушечке. До такого только бешеная обезьяна могла додуматься, и то с трудом. Я полетел с ним, потому что поставил кучу денег, что у него это никогда в жизни не получится. Я не хотел, чтобы он мне привез какие-нибудь фальшивые доказательства и выиграл. И что вы думаете? Мы сели в скутер – который он, кстати, замаскировал подо что-то совершенно непостижимое, отмахали за пару недель три парсека, ворвались в мегалет до сих пор не понимаю как, прошествовали на капитанский мостик, размахивая игрушечными пистолетиками, и потребовали каштанов. Ничего более безумного в жизни не видел. Потерял я на этом карманных денег на целый год. И за что? За каштаны.

– Но этот Йоден Франкс, капитан, был совершенно необыкновенный мужик, – вмешался Зафод. – Он нас накормил, напоил – чем-то этаким из самых чумовых мест Галактики, понятное дело, дал кучу каштанов, в общем, мы великолепно провели время. Потом он нас телепортировал назад. В отделение строжайшего режима бетельгейзианской государственной тюрьмы. Крутой был дядька. Стал потом Президентом Галактики.

Зафод помолчал.

К этому времени обстановка переменилась: стало темно и мрачно. Вокруг клубился сумеречный туман, вдалеке неуклюже шатались неясные тени слоновьих очертаний. Окрестности периодически оглашались ревом одних иллюзорных созданий, жестоко убивающих других иллюзорных созданий. Судя по всему, подобного рода сцены доставляли удовольствие достаточно большому количеству людей – не зря же их поместили в каталог.

– Форд, – тихо сказал Зафод.

– А?

– Перед смертью Йоден приходил ко мне.

– Что? Ты никогда об этом не говорил.

– Не говорил.

– А что он сказал? Зачем приходил?

– Он рассказал мне про “Сердце Золота”. Это была его идея, что я должен его угнать.

– Его идея?

– Да, – кивнул Зафод, – и угнать его можно было одним-единственным способом – во время церемонии открытия.

Форд был ошарашен и некоторое время не мог говорить. Потом расхохотался.

– Ты хочешь сказать, – сквозь смех выговорил он, – что стал Президентом только для того, чтобы угнать “Сердце Золота”?

– Факт, – сказал Зафод с ухмылкой, увидев которую, многие люди немедленно оказались бы заперты в палате с обитыми стенами.

– Но зачем? – недоуменно спросил Форд. – Для чего он тебе?

– А я почем знаю, – пожал плечами Зафод. – Мне кажется, если бы я понимал, для чего и зачем, это выявилось бы во время проверочных тестов, и я бы не прошел комиссию. Наверное, Йоден сказал мне еще много всякого разного, но это пока заблокировано у меня в мозгах.

– То есть, ты думаешь, что, после того как Йоден поговорил с тобой, ты пошел и подкрутил себе какие-то винтики?

– Он умел убеждать.

– Да, но… Зафод, приятель, тебе теперь, знаешь ли, надо следить за собой.

Зафод пожал плечами.

– Неужели ты совсем-совсем не знаешь, зачем ты это сделал? – спросил Форд.

Зафод серьезно обдумал этот вопрос и, казалось, его посетили какие-то смутные подозрения.

– Нет, – сказал он в конце концов. – Похоже, я еще не готов допустить себя до своих собственных секретов. Но, – добавил он после дальнейшего размышления, – это вполне разумно с моей стороны. Я не знаю, доверил бы я себе убить муху или нет.

Секунду спустя из-под них испарилась последняя планета в каталоге, и вокруг восстановился реальный мир.

Оказалось, что они сидят в обитой плюшем приемной, заставленной стеклянными столиками и наградами за лучший дизайн.

Перед ними стоял высокий магратеанец.

– Мыши готовы принять вас, – объявил он.

Глава 30

– Вот так вот, – сказал Слартибартфаст, совершая неуклюжие попытки прибраться в своем кабинете. Он снял с огромной кучи бумаг верхний листок, но не сумел придумать, куда его поместить, и поэтому положил обратно, после чего куча немедленно развалилась. – Глубокий Мыслитель создал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили.

– А вогоны пришли и разрушили ее за пять минут до окончания работы программы, – продолжил Артур, и нельзя сказать, чтобы в его голосе не звучала горечь.

– Да, – подтвердил старик, прервавшись для того, чтобы оглядеть комнату безрадостным взором.- Десять миллионов лет тщательного планирования полетели псу под хвост. Десять миллионов лет! Можете ли вы, землянин, постичь, что это за отрезок времени? За это время из одного-единственного червяка может возникнуть пять галактических цивилизаций! И все пропало. – Он помолчал. – Ну что ж, вот вам бюрократия в действии, – прибавил он.

– Знаете, – сказал Артур задумчиво, – все это объясняет много разных вещей. Я всю жизнь испытывал странное чувство, как будто в мире что-то присходит, что-то глобальное и даже зловещее, но никто не мог сказать мне, что именно.

– Да нет, – покачал головой старик. – Это самая обычная паранойя. Это испытывают все во Вселенной.

– Все? – удивился Артур. – Ну, раз все это испытывают, это что-нибудь, да значит! Может быть, где-нибудь за пределами Вселенной, которую мы знаем…

– Может быть. Какая разница? – прервал старик Артура, пока тот не перевозбудился. – Может быть, я слишком стар и слишком устал от жизни, – продолжал он, – но я всегда считал, что раз шансы выяснить, что же на самом деле происходит, смехотворно малы, то остается только перестать искать во всем дурацкий смысл и заняться делом. Посмотрите на меня: я создаю береговые линии. Я получил приз за Норвегию.

Он порылся в куче мусора и выудил оттуда большой кусок плексигласа с моделью Норвегии внутри, на поверхности которого было выгравировано его имя.

– Какой в этом смысл? – риторически вопросил он. – Никакого смысла я в этом не вижу. Я всю жизнь занимался фьордами. Потом вдруг на них пошла мода, и мне дали главный приз.

Он повертел приз в руках, пожал плечами и небрежно отшвырнул его – но все же не настолько небрежно, чтобы тот не приземлился на мягкое.

– На этой второй Земле, которую мы сейчас строим, я занимаюсь Африкой и, конечно же, опять делаю все эти фьорды, потому что так уж случилось, что они мне нравятся, и к тому же я настолько старомоден, чтобы считать, что они придадут континенту приятный вид в стиле барокко. А мне говорят, что это недостаточно экваториально. Экваториально! Я вас умоляю! – Он издал глухой смешок. – Какая разница! Конечно, наука достигла небывалых высот, никто не спорит, но, по моему мнению, лучше побыть один день счастливым, чем убежденным в своей правоте.

– А вы счастливы?

– Нет. И на этом, разумеется, моя теория разваливается.