Светлана Ягупова - Феникс Страница 39

— Почему "урка"? — смутилась она.

— Слишком лихой вид у этого парня. Смотри, девочка, не шали. — Он шутливо погрозил пальцем и загромыхал из палаты.

— Раз-два-три, раз-два-три, — шепчет Щура, превозмогая боль.

Нога подтягивалась на резине всего сантиметров на десять, но этого оказалось достаточным, чтобы губы ее судорожно кривились, а на лбу проступил пот.

И снова дверь с шумом раздвигается. На пороге мать.

— А вот и я, — говорит Ирма, обвешанная сетками и сумками. — Купила все, что заказали.

В палате оживление. По тумбочкам раскладываются свежие овощи и фрукты.

— Ого, арбуз! — восторгается Кинга. Наконец мать усаживается возле Айки. Усталые складки возле глаз, снова полночи просидела за перепечаткой.

— Давай делить работу пополам, — решительно говорит Айка. — Я здесь томлюсь от скуки, а ты изматываешь себя.

— Да-да, — машинально кивает Ирма, выкладывая на тумбочку огурцы, помидоры, виноград. — А кто это сегодня был у тебя?

— Уже доложили? И кого это так взволновало?

— Почему ты перестала откровенничать со мной? — В глазах Ирмы озабоченность и тревога. — Еще хотела спросить… — Она запнулась. — Ты не занимаешься сочинительством?

— Не понимаю.

— Видишь ли, кто-то передал Букову тетрадь, в которой якобы от моего имени описана наша с тобой жизнь, ну и то, что ты — его дочь. Он считает, что это моя проделка. Айка… Зачем ты сделала это? Хотела таким способом наказать его?

— Да.

— Но ведь это жестоко. Это просто ужасно. — Ирма полезла в сумочку за валидолом. — Ты даже не представляешь, как это чудовищно. Имеешь ли ты право быть судьей?

— Имею, — резко ответила она.

— Нет! — почти выкрикнула Ирма, и девушки, живо обсуждавшие достоинство южных базаров, смолкли. — Не имеешь, — сказала она упавшим тоном. — И никто не имеет, кроме него самого.

— Не волнуйся. — Айка усмехнулась, вспомнив сегодняшнее утро. — Его ждет потрясающее будущее, какое нам и не снилось.

Что-то заподозрив, мать долгим взглядом посмотрела на дочь.

— Я не всегда тебя понимаю и порою боюсь, — сказала она. — Мне давно казалось, что ты вот-вот выкинешь нечто эдакое… Неужели мои опасения подтверждаются?

— Мама! — Айка не на шутку расстроилась. — Ты очень огорчена? Я признаюсь ему во всем, и он не будет подозревать тебя. Я давно не питаю к нему неприязни, это было поначалу, когда я еще не знала его. Теперь все по-другому. В санатории его любят. Он заботлив и внимателен, и не только ко мне. Даже если бы ты ничего сейчас не сказала, я бы все равно призналась ему. Мне хотелось, чтобы он вернулся к тебе.

— Ох, до чего же ты наивная! — всплеснула руками Ирма.

Набор развлечений в «Амикецо» был, как и в обычных санаториях: шахматы, шашки, бильярд, настольный теннис. Правда, бильярдный стол чуть пониже, а в теннисный шарик впаяна капроновая нитка, чтобы удобней было поднимать его с полу. В палатах цветные телевизоры. По субботам кино. Не было лишь одного мероприятия, особенно привлекательного для молодежи, — танцев. Однако на танцплощадке раз в неделю устраивали танцы для сотрудников. По поводу этой площадки сломали немало копий. Одно из санаторских собраний целиком посвятили вопросу — быть ей или не быть? Сердобольные женщины считали кощунственным сам факт ее существования. "Это все равно, что стадион для безногих!" — запальчиво кричала в лицо Букову заведующая первым отделением, крупная женщина с квадратными скулами. "Великолепная идея! — воскликнул в пику ей Буков. — Как это мы сразу не сообразили? Непременно сделаем и небольшой стадион — место для этого есть. Неужели неясно, что нельзя отгораживать наших больных от мира? Или, по-вашему, глядя на танцующих, они будут скрипеть зубами от злости и рыдать в подушки? Да ничего подобного".

Ему возражали. Кто-то провел аналогию с веревкой в доме повешенного. Но он стоял на своем. И нашел поддержку у некоторых врачей. Хотя их было меньше, чем противников, каждый говорил довольно убедительно: больные не должны чувствовать себя за гранью обычного мира с его радостями и неудачами. К тому же перенесшим «БД» или получившим по наследству его последствия очень важно как бы мысленно проигрывать движения здоровых, чтобы со временем в головном мозгу образовались новые устойчивые связи, которые смогут оказать оздоравливающее влияние на организм.

Словом, аргументы противников танцплощадки строились в основном на чувствах и устоявшихся представлениях, в то время как сторонники Букова подводили под свои рассуждения научную основу.

Первый танцевальный вечер запомнился всем. Поначалу неловко было и танцующим, и зрителям в колясках. Буков расхаживал среди пациентов, оставаясь в роли врача, как бы невзначай напоминая о том, что кому-то надо продолжить массаж, провести курс витаминов и прочее. В то же время чутко присматривался и прислушивался к реакции больных на мероприятие. А реагировали по- разному: одни следили за танцующими с тоской в молодых глазах, другие наблюдали со спокойным интересом, третьи — с откровенной завистью.

— Денис Михайлович, — схватила его за руку Кинга, перегнувшись из коляски. — Зачем это все? — Она обвела глазами площадку. — Ведь больно же…

— Что и требовалось доказать. — Он сжал пальцы девушки. — Смотри, запоминай, злись на весь белый свет, но в первую очередь — на себя.

— Денис Михайлович… — Да-да!

Где же Айка? Он искал ее среди колясок, плотным кольцом обступивших площадку. Кинга поняла его взгляд и сказала с затаенной злостью:

— Айка не захотела смотреть на ваше представление, осталась в палате.

Он мигом влетел на третий этаж, без стука вошел в палату. Айка оторвалась от книги, брови ее вопросительно изогнулись. Он сел рядом.

— И ты считаешь, что танцы ни к чему?

По-мальчишески обрадовался, когда услышал, что танцы — это замечательно, пусть даже не все принимают их, они расшевелят многих. А не спустилась вниз потому, что еще не сделали инъекцию — у сестры какое-то чепе со шприцами.

Он облегченно вздохнул — Айка была его истиной в последней инстанции — и ушел в кабинет. Долго наблюдал из окна за тем, что происходит перед корпусом, размышляя о загадке «БД»: при минимуме органических поражений нулевая или вялая двигательная функция. Даже мышцы не атрофируются так стремительно, как это бывает при обычных параличах, а постоянный тренаж и вовсе держит их в норме. То, что многие спинальники постепенно становятся на ноги, еще нельзя отнести к победе. Где-то совсем рядом — он чувствовал это скрывался более эффективный способ лечения.