Мак Рейнольдс - Зерно богоподобной силы Страница 39

— Сядьте, — охрипшим голосом произнес Дуайт Хопкинс. — Он включил селектор и сказал: — мисс Пресли, пусть нам принесут несколько книг беллетристику и научную литературу. И еще пусть немедленно доложат, почему Иезекииля Джошуа Таббера с дочерью все еще не доставили.

— Слушаюсь, сэр, — донесся голос исполнительной мисс Пресли. — Табберов еще не нашли. Оперативники, которых за ними послали, сообщили, что оба покинули Саугерти. Очевидно, странствующего проповедника крайне расстроил тот факт, что его откровений никто не желает слушать.

— А известно что-нибудь о том, куда они отправились? — резко спросил Хопкинс.

— Один из их последователей заявил, что они отправились в Элизиум. Только населенного пункта с таким названием, сэр, нет ни в одном из шестидесяти четырех штатов. Может быть, это где-нибудь в Объединенной Европе или…

— Достаточно, мисс Пресли, — сказал Дуайт Хопкинс. Он выключил селектор и взглянул сначала на Брайтгейла, потом на генерала.

— В чем дело? — буркнул вояка.

Что касается Брайтгейла, тот прекрасно понял, в чем дело.

— Элизиум, — медленно произнес он. — Иначе, Елисейские поля древних греков.

— Что еще за Елисейские поля, черт подери? — осведомился генерал.

— Рай, — ответил Дуайт Хопкинс. — Он потер рукой подбородок, как будто хотел проверить, хорошо литот выбрит. — Наш приятель Таббер отправился прямиком на небеса.

Часть третья

Глава девятая

— На небеса? — выпалил полковник, который до сих пор, не подавая голоса, держался в тени. — Вы что же, хотите сказать, будто этот колдун помер?

Эд покачал головой.

— Вовсе нет. Элизиум — просто чудное словцо, которым пользуются приверженцы табберовской религии. Они называют себя странниками на пути в Элизиум — или что-то в этом духе. Элизиум для них — некая утопия, если не считать того, что сам Таббер — противник всяческих утопий. Он говорит, что уже сама идея утопии реакционна. Только я забыл, почему. Вроде того, что утопия, мол, совершенна, а совершенство означает застой или…

— Минуточку, — взмолился Брайтгейл, — у меня от всего этого голова кругом идет.

— От разговоров о Зике Таббере и его религии у кого хочешь голова кругом пойдет, — вставил Баз; выждав несколько мгновений, дабы усилить драматический эффект, он заявил: — Мне кажется, я знаю, куда отправились Таббер с дочерью.

Хопкинс ошеломленно уставился на журналиста, а тот продолжал, как ни в чем не бывало: — Они в своей общине близ Беарсвилля, в горах Катскилл. Я слышал, как Таббер упоминал это место в одной из своих бесед. Приглашал всех слушателей, которые… — Баз скривил губы, — созрели для земли обетованной, податься в Элизиум и присоединиться к тамошним жителям. Похоже, это нечто вроде Новой Гармонии — так называлась колония Роберта Оуэна в Льяно, в Луизиане, или Деревни Справедливости Джозайи Уоррена30[30]

— Не пойму, о чем это вы, — пробурчал генералмайор Крю.

Профессор Брайтгейл бросил на База взгляд, в котором явственно читалось уважение. Повернувшись к вояке, он пояснил:

— Колонии-общины, утопии. В девятнадцатом веке существовало целое движение в их поддержку. Большинство из них было основано на религиозных принципах, но не все. Наибольший успех имели адвентисты седьмого дня и мормоны[31]. У них хватало ума приспособиться, если то или иное учение терпело неудачу.

Остальные потихоньку угасли.

— Можно было догадаться, что очень далеко они не уедут, — сказал Эд. Ведь Таббер путешествует в конном фургоне.

— В «кономфургоне»? — вскинулся генерал. — Это что, новая немецкая модель?

— В конном фургоне, — пояснил Эд. — В фургоне, запряженном лошадьми.

Вояка устремил на него недоверчивый взгляд. — Вы хотите сказать, как в старых фильмах-вестернах?

— Пожалуйста, Скотти, — с мягкой укоризной проговорил Хопкинс, не глядя на генерала. Тот замолк, а Хопкинс задумчиво поинтересовался, обращаясь к Эду: — Похоже, во всем, что касается Иезекииля Джошуа Таббера, вы у нас самый крупный авторитет?

Его прервало появление мисс Пресли, которая принесла целую охапку книг. Даже обычно невозмутимая секретарша выглядела так, будто случилось нечто изряда вон выходящее — то ли архангел Гавриил протрубил в свою трубу, то ли Атлантида канула в пучину.

Она положила книги на стол и пролепетала: — Сэр, я… я…

— Знаю, мисс Пресли. Пока это все.

Дуайт Хопкинс стал брать книги и поочередно просматривать; остальные напряженно наблюдали за ним.

Отложив последнюю, он протер глаза. Вид его выражал полную обреченность.

— Мне по-прежнему кажется, что они написаны поитальянски.

— Все? — вырвалось у генерала.

— Нет, не все. Научную литературу все еще можно читать. Скажу больше, — Хопкинс поднял книгу в твердой обложке. — Есть даже роман, который по-прежнему написан по-английски. «Приключения Гекльберра Финна».

— «Гекльберри Финн»? — недоуменно переопросила Элен. — Марка Твена?

Уандер прикрыл глаза, мысленно обращаясь к высшим силам.

— Боже милостивый! Это что-то новенькое. Заклятье действует избирательно. Все, что Таббер не жалует, превращается в бессмыслицу. А то, что он одобряет, по-прежнему можно читать. Это же настоящая цензура, черт побери! Погодите, по-моему, на странице комиксов я тоже кое-что заметил.

— Что именно? — поинтересовался Баз.

— Я по-прежнему могу читать «Пого». «Баз Сойер, младший» и «Сиротка Энни» кажутся полной бессмыслицей, а «Пого» можно читать. Брайтгейл взял газету.

— Вы правы, — сказал профессор, изучив ее. — По крайней мере, у нашего пророка есть чувство юмора.

— Мама дорогая, — пробормотала Элен, — могу сказать одно: нам всем оно тоже очень пригодится.

— Знаете, мистер Уандер, — медленно заговорил Хопкинс, — когда ваша компания вошла в этот кабинет, я был склонен предположить, что вы очередная кучка чудаков, которых мы не перестаем откапывать с тех самых пор, как разразился кризис. Однако теперь мы дошли до точки, когда наука оказалась бессильна ответить на наши вопросы. И я готов передать все ресурсы своей комиссии вам.

— Мне? — пролепетал Эд. — Но почему мне?

Ближайший сподвижник президента и ухом не повел.

— Потому что вы — наш самый большой авторитет по Иезекиилю Джошуа Табберу. Вы присутствовали на всех трех его… гм… представлениях. К тому же вы как режиссер «Потустороннего часа» весьма сведущи в… потусторонних делах. А уж это дело до того потустороннее, что дальше ехать некуда.