Елена Горбачевская - Другая проекция Страница 39

И вот, не получив привычных указаний, все явно ощущали некий дискомфорт. Даже к новому дипломнику он отнесся с прохладцей, не повел Олежку к стенду, где были отражены успехи лаборатории за последние несколько лет и планы на период вплоть до построения коммунизма. Или капитализма, кто его сейчас разберет. Эту процедуру проходил каждый новоиспеченный дипломник, в том числе и я, на потеху старожилам. Особо ехидные, типа Льва Саныча, уже предвкушали развлечение в середине декабря, которое повторялось из года в год, благо мало кто из дипломников задерживался в последующем под руководством Барбосса в силу подлости натуры последнего. А один молодой специалист, Юрой его зовут, настолько не нашел с ним общего языка, что даже умудрился получить от шефа характеристику, в которой были такие слова: «Не достоин звания советского инженера». Это, впрочем, не помешало ему впоследствии стать одним из самых высококвалифицированных и уважаемых специалистов института. Правда, в другой лаборатории. Только такая кретинка, как я могла здесь остаться и еще пытаться что-то сделать. Исключительно из любви к физике.

А тут спектакль, который все уже давно предвкусили, не состоялся. Это было не просто неприятно, это было странно и непонятно. К тому же еще Наташка подлила масла в огонь:

— Слушай, что с вашим шефом стряслось такое?

— Да болел он, только с больничного вышел. А что?

— А то, что мой завлаб пришел сегодня с вылупленными глазами и странной улыбкой и сообщил, что ваш говорил с директором, получил от него добро и сейчас изо всех сил создает в институте добровольное общество борьбы за трезвость под собственным председательством, — торжествующе вывалила новости подруга.

Следующие минут пять персонал нашей лаборатории больше всего напоминал музей восковых фигур мадам Тюссо. Первым пришел в себя Лев Саныч:

— Ну что ж, «Резвость — норма жизни», — философски пожал он плечами, перефразировав лозунг Горбачева.

А ведь виновата во всем была я и только я со своими полетами по лаборатории. Что ж, я лишний раз убедилась в том, что прошлое нельзя оставить в прошлом. Значит, нужно учиться жить с его грузом.

— Ты уже своим говорила? — сразу поинтересовался Сережа.

— Ага.

— Ну и как они отреагировали? — Сережа заметно нервничал.

— Да не волнуйся ты, все нормально. Мы с мамой даже токайского по этому поводу выпили, — улыбалась я. — Принципиальное согласие получено. Только настаивают, чтобы мы не пороли горячку, немного присмотрелись друг к другу и не мчались в ЗАГС сломя голову.

— А сколько надо присматриваться? — судя по всему, Сережа был готов именно к этому, бежать в ЗАГС прямо сейчас.

— Хотя бы до осени.

— Отлично, тогда в начале сентября и поженимся!

— А ты своих родителей уже осчастливил известием?

— Нет еще.

— А как ты собираешься это сделать, не по телефону же?

— Ну… Я как-то не думал об этом.

— Конечно, не думал, — веселилась я, глядя на его растерянную физиономию. — Пойми меня правильно, Солнышко. Никуда я от тебя не денусь за это время, а вот твоим родителям надо как-то привыкнуть к мысли, что сын настолько вырос, что вполне может жениться. С моими проще, они тебя каждый день видят. Мне как-то совсем не хочется, чтобы в моих отношениях с твоей мамой были лишние сложности.

Сережа сдвинул брови и сосредоточенно думал. При этом вид у него был более чем забавный. Это не Сережа, это просто чудо какое-то! Работая над какой-то расчетной задачей, он всегда находил красивые нетривиальные решения, не только влезая в самую суть рассчитываемых явлений, но и виртуозно владея математическим аппаратом. И при этом в реальной жизни проявлял просто чудеса наивности.

— Не волнуйся, я все придумаю. Надо как-нибудь выбрать время и съездить домой. До сентября еще уйма времени, — улыбнулся он, обнимая меня.

На улице было довольно холодно. Снежок скрипел под ногами, ярко сверкая в свете уличных фонарей. Ранние сумерки уже залили синим светом город. Мы шли и болтали, пока я не стала замерзать.

— Послушай, Сереж, пошли ко мне домой. Холодно, да и есть хочется, — предложила я.

— Да ну! Там у тебя родители! Давай лучше ко мне в общагу.

Сережа жил в аспирантском общежитии в одной комнате со своим другом и однокурсником Славиком. Я с большим удовольствием всегда приходила туда, поскольку веселые посиделки в компании Сережкиных друзей всегда проходили забавно и интересно. Но сегодня абсолютно не было настроения для этого.

— Во-первых, мои родители не кусаются, по крайней мере, с сегодняшнего утра. Во-вторых, тебе рано или поздно надо перестать их шугаться, если ты не раздумал на мне жениться. А в-третьих, у тебя в общаге вечно шаром покати, и даже если мы купим что-нибудь поесть, сразу набежит толпа голодных аспирантов и сметет все, а ты так и останешься голодным.

Правильно говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Переборов робость, Сережа пришел ко мне домой. Слово за слово, и вот я уже вижу, как они с папулей уткнулись в телевизор, обсуждая перипетии хоккейного матча. В общем, нашли общий язык. А я?

А я ровненько пошла на кухню жарить картошку, поскольку родители уже поужинали. Сережа просто поразительно управился с огромной порцией картошки и продолжал беседу с будущим тестем. Когда тема хоккея была исчерпана, речь зашла о футболе, потом о рыбалке, потом еще о чем-то. А я?

А я аккуратненько пошла мыть посуду.

Вскоре Сережа посмотрел на часы и решил, что пора уже восвояси. Тихонечко чмокнул меня в щечку в прихожей и откланялся. А я так и не поняла, что это было сегодня — романтическое свидание или начало семейной жизни? Похоже, что с предложением посидеть у меня дома я несколько промахнулась.

Пора было уже думать о том, как я собираюсь ехать в Брест на эту самую конференцию молодых ученных. Если бы я везла просто доклад, все было бы чрезвычайно просто. Села в поезд с бумажечками в сумочке, зарегистрировалась, прочитала докладик и отправилась восвояси. А как теперь волочь туда макет установки? Я, конечно, сейчас крутая стала, летать там, энергию чувствовать умею. Но физической силы эти мои умения мне не прибавили ни на йоту, так что я не имела ни малейшего понятия, каким образом мне дотащить «железо» до Бреста.

О том, чтобы послать со мной кого-то из сотрудников нашей лаборатории, не могло быть и речи: Лев Саныч и Петрович уже вышли из категории молодых, Валерка был хоть и молодым, но не ученым, лаботранта никто бы не обеспечил проживанием и питанием, Серж болел, еще пару человек были под завязку загружены отчетностью, конец года подходил все-таки, а о женщинах и говорить нечего.