Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова) Страница 39

— Благодарю, приятель! Это был мой племянник, Артур!

Сэм не ответил. В его сознании промелькнула холодная мысль, что следовало подождать, пока Артур прикончит Джона, и затем снести его череп. Ирония судьбы! Он, который имел все основания желать смерти Джона, снова посадил на свою шею эту досадную помеху! В благодарность Джона он не верил; в душе этого человека не было места искреннему дружелюбию.

Держа ружье наготове, Сэм двинулся вперед, пытаясь отыскать Джо Миллера. Внезапно он увидел Ливи, отчаянно защищавшуюся от нападения огромного ульмака. Окровавленная левая рука дикаря висела плетью, но, сжимая правой каменный топор, он наносил яростные удары по щиту Ливи. Ее копье было сломано, щит, в который она вцепилась обеими руками, трещал и распадался. Не желая тратить заряд, Сэм занес свое оружие и нанес дикарю удар прикладом по голове. Тот медленно осел вниз. Ливи, с растрепанными волосами, изнемогая, опустилась рядом на землю. Сэм бросил на нее быстрый взгляд. Она не была ранена, и, казалось, не нуждалась в помощи. Ему надо было отыскать Джо. Он окунулся в темную сражающуюся массу людей и увидел Джо. Гигант снова был на ногах, и его огромный топор крушил головы, шеи и тела врагов.

Мускулистый воин, сжимая обеими руками топор, подкрадывался к Джо сзади, Сэм остановился, поднял ружье и выстрелил. Снаряд, посланный с расстояния нескольких шагов, разворотил грудь нападавшего.

Мгновением позже враги побежали. Небо на востоке начало светлеть. В рассветном полумраке было видно, как воины Пароландо наступают к побережью на севере и на юге. Это означало, что две другие колонны напавших также разгромлены.

Сэм почувствовал огромное облегчение. Они выиграли эту битву! Ему казалось, что сражение длилось несколько часов, но теперь он понял, что рукопашная схватка у холма заняла не больше десяти минут.

Но в следующий момент его удовольствие было испорчено. Нагой Герман Геринг, с окровавленной головой и горящими фанатизмом глазами, вынырнул из человеческого месива. Он воздел руки к небу и закричал:

— О, братья и сестры! Остановитесь! Остановитесь! Вы сражаетесь, вы ненавидите, вы проливаете кровь, вы охвачены жаждой убийства. Почему вы не опускаете свои руки, почему не принимаете ваших врагов с любовью? Почему не даете им делать с вами все, что они хотят? Вы будете убиты, но окончательная победа останется за вами! Враг ощутит вашу любовь — и в следующий раз он поколеблется, прежде чем развязать войну! Пройдет время — и он спросит себя: «Что я делаю? Зачем я делаю это? Что хорошего в этом?» — и ваша любовь проникнет в его окаменевшее сердце и он...

Внезапно позади Геринга возникла коренастая фигура Джона. Он ударил проповедника рукояткой ножа по голове, тот рухнул навзничь и застыл без движения.

— Так будет с каждым предателем! — вскричал Джон. — Где Тримальдио и Мордуант, мои разведчики, черт бы их побрал!?

— У них хватило ума не появиться здесь, — ответил Сэм. — Теперь вы никогда не поймаете их. Они понимают, что вам известно о том, что они продали вас Артуру.

Он отвернулся от Джона и распростертого на земле тела проповедника. В нескольких шагах от него Ливи, пошатываясь, поднималась на ноги. Сэм последовал за ней туда, где Сирано сидел на груде трупов. Тело француза покрывала дюжина ран, но, по-видимому, несерьезных. Его шпага была в крови от кончика до рукояти.

Ливи упала на колени перед Сирано, обхватив руками его ноги. Сэм отвернулся. Она даже не поблагодарила его за спасение.

Сэм почувствовал упадок сил, но он знал, что сегодня ему не придется отдыхать. Следовало подсчитать потери и убытки. Мертвые тела нужно было перенести в помещение химической фабрики, где из их жира получат глицерин. Эта практика была жестокой, но необходимой, и владельцы тел при жизни не возражали против нее. Все равно завтра они восстанут от смерти и продолжат существование где-то далеко на берегах Реки.

Кроме того, все население следовало бросить на восстановление укреплений на побережье — и при этом держать оружие под руками. Во все стороны нужно было разослать разведчиков для уточнения военной ситуации. Ульмаки и воины Новой Британии и Клеомены могли вернуться и повторить атаку.

Подошедший капитан доложил, что вождь Клеомены найден мертвым на берегу Реки; осколок каменной шрапнели раздробил его череп. Так нашел свой конец брат великого спартанца, царя Леонида, защищавшего Фермопильский проход. Или, по крайней мере, такой конец он нашел в этом месте речной долины.

Сэм приказал отправить нескольких опытных людей на корабле в Новую Британию к Клеомену. Им следовало, уведомить население, что мщения не последует, если новые вожди обязуются хранить мир и дружбу с Пароландо, Джон выразил недовольство, что это решение было принято без обсуждения с ним, и между консулами возник короткий, но яростный спор. Наконец, Сэм согласился, что Джон, в принципе, прав, но у него не было времени на согласование. Как гласила Хартия, любое решение становилось законным, если утверждалось обоими консулами.

Затем правители вместе двинулись в инспекционный обход фабрик и укреплений. Особых убытков не обнаружилось. Нападавшие не стремились, конечно, к разрушению промышленных зданий и оборудования, так как хотели использовать все это сами. Амфибия, «Огненный Дракон», была невредимой. Сэм содрогнулся, подумав, что могло произойти, если бы машина оказалась в руках врага. С ее помощью нападавшие, безусловно, смяли бы воинов Пароландо в центре, а потом довершили разгром на флангах. Он решил, что отныне машину будут усиленно охранять.

После ленча Сэм прилег в хижине Совета, Однако не успел он сомкнуть глаза, как его разбудили. Над ним стоял Джо; сопение, производимое его огромным носом, напоминало спуск пара через трубу локомотива.

— Высадились послы из Тоул Тсити, — доложил он.

— Файбрас! — восклинул Сэм, вскакивая на ноги. — Я совсем забыл о нем! Пожалуй, он прибыл несколько некстати!

Он отправился на берег Реки, где причалил катамаран послов. Джон уже был здесь, и они вместе приветствовали делегацию, которая включала шестерых негров, двух арабов и двух индийцев. Файбрас оказался бронзовокожим, коренастым человеком с курчавыми волосами и карими глазами, в которых поблескивали зеленые искорки. Его высокий лоб и могучие плечи и руки резко контрастировали с тонкими худыми ногами. Сначала он заговорил на эсперанто, но потом перешел на английский. Это был очень странный английский язык, полный специальных терминов и слэнговых выражений, которых Сэм не понимал. Но Файбрас казался таким открытым и дружелюбным, что Сэм почувствовал искреннее расположение к нему.