Александр Колупаев - Солнечное эхо Страница 4

Ничего вкуснее в своей жизни она не ела! Раз – и куска как не бывало! Какое ликующее тепло разлилось по телу! Пусть пищи было мало, но она поела, и голодная смерть от бессилия ей не грозит! Не зная, что это с ней происходит, она пружинно встала на лапы и спокойно съела всю рыбу. Какая блаженная тяжесть в желудке!

Человек потихоньку направил в её сторону небольшой предмет с круглым глазом, что-то щёлкнуло, яркий свет заставила лису метнуться в угол.

– Как тебя вспышка испугала! Ладно, давай отложим фотографироваться на завтра. Ты же не утерпишь, обязательно придешь! Знаю я твои хитрости и твоё любопытство! Однако ты не поела вволю, а до норы тебе версты четыре лапы по чарыму1 бить. Пожертвую я тебе свою колбасу, мне всего два дня осталось. Перебьюсь на рыбе, окорочках, хлебе.

Лиса уже не так настороженно смотрела, как человек отодвинул доску в стене и достал из большого дупла странный предмет. Это было похоже на свернутую в кольцо змею,толстую и неподвижную, вот только запах …. Пахло мясом и чем-то остро незнакомым. Человек медленным движением бросил предмет лисе. Она отпрыгнула в угол.

– Бери, не бойся, это тебя подкрепит!

Вдруг лиса поняла, что этот человек совсем необычный. Он пахнет цветами, в его норе всегда лето и всегда много вкусной сытой пищи. Нет, он не стал менее опасный, кто их знает этих людей, вдруг достанет гремящую палку и тогда – смерть. Но что-то подсказывало ей, что этот – не достанет. Вон сколько пищи ей оставил. И этот кусок она тоже возьмет. Разгрызет на части, не разжевывая, проглотит. Она знала, что отрыгнет их лисятам, и они съедят принесенное мясо, так как молоко у неё будет только завтра. Лиса спокойно взяла эту холодную змею, разгрызла на части и, давясь, проглотила.

– Ага, вот ты и запасы стала делать! – человек поднялся, лиса насторожилась, но не сдвинулась с места.

– Что ж, пора гостье и честь знать! Если ещё за рыбкой придешь, так в сети не попадайся. Ладно, не волнуйся, я их в ящик уберу. Давай, беги домой, твои детишки от голода плачут, – он открыл двери.

Пахнуло холодом ночи. Лиса недоверчиво смотрела, как человек, тихонечко, боком, отходил от двери, открывая ей путь на свободу. В два прыжка она достигла дверного проёма и скрылась в ночной темноте. Нет, она не побежала без оглядки и не стала прыгать из стороны в строну, спасаясь от смертельного грома. Она знала: человек, повелевающий летом, человек, пахнущий цветами, – не может этого сделать. Обернулась – он стоял возле открытого входа в свою нору и смотрел ей вслед.

До скал она добежала легкой рысью, остановилась только однажды у тихо журчащего ручейка. Лакала вкусную воду, и жизнь возвращается в её измученное голодом тело. А часом позднее она блаженствовала на теплой подстилке, ощущая на своем животе лапки лисят. Они наелись принесенной пищи и забылись беспечным детским сном.

Завтра она вспомнила все, что случилось с ней, как кошмарный сон. Вот только смутное беспокойство и любопытство гнали её к норе этого человека. С горочки она видела, как он что-то делал у своей норы, как ходил на озеро и сидел там неподвижно и долго на льду, изредка взмахивая рукой. На следующую ночь она подошла поближе и сразу учуяла запах рыбы. Две довольно большие рыбины лежали недалеко от норы человека. Она долго ходила около них кругами, опасаясь подвоха, пока не учуяла тонкий запах цветов. Взяла одну рыбину, вторая выскальзывала из пасти, унесла её и спрятала под кустом. Вернулась за второй, отошла на безопасное расстояние и съела её. Эту, вторую рыбу, долго грызли лисята, ворча друг на друга.

Следующий день выдался теплый. Весна возвращалась в эти края, и лиса побежала к норе человека. Какая-то смутная тревога не покидала её. Еще издали она разглядела черное чудовище с большими глазами, стоящее у норы человека. Оно спало, и люди беспечно расхаживали рядом. Глупцы! Бежите пока оно не проснулось!

Но они что-то складывали возле чудовища, трогали его, отчего оно распускало крылья то с одной, то с другой стороны. Лиса даже взобралась на пригорок, так ей хотелось предостеречь человека, приручившего лето, от смертельной опасности. Но он сам залез в пасть этого чудища – нет, вот сумел вырваться, поднес к глазам две трубочки с блестящими зрачками и зашёл в дом. Вынес оттуда что-то, положил на то место, где раньше лежала рыба, и помахал рукой лисе.

Она перебрала передними лапками. Всё-таки он послушался её. Но тут злой человек, лиса знала: от него противно пахло трубкой, сеющей смерть, тот сам пошел в пасть чудищу, и оно проглотило его! Так ему и надо!

Странный человек подошел к чудовищу и снова помахал ей рукой. Лисе даже послышался его голос. Она в недоумении села и обвила свои ноги хвостом. Было от чего. Чудище, проглотив его, выплюнуло клубок синего дыма, дернулось и резво побежало прочь от норы.

Лиса не знала, что такое жалость.

Через некоторое время она поняла, что чудище, сожравшее людей, не вернётся к норе, и осторожно подошла. Два вкусно пахнущих куска куриного мяса ждали её. Она ела их, не торопясь, и ощущала тонкий запах цветов, запах лета.

Пожарная тренировка.

Случилась эта история в конце лета. В школу к нам пришла работать завхозом женщина лет под пятьдесят. Ремонтные хлопоты, наведение косметического лоска всегда тянутся до самой приемки школы специальной комиссией. В состав этой комиссии в обязательном порядке входит представитель пожарной инспекции. Надо признать, немало нервов потратила наш завхоз на наведение должного порядка. Комиссия прибыла часам к десяти. В её составе оказалось сразу два пожарных. Один с более высокими погонами, а другой, наверное, практикант или стажер пожарного училища. Старший по званию особо ничего и не смотрел. Зато молодой старался во всю. Он осматривал все закоулки, в каждом кабинете просил принести лестницу-стремянку, поднимался к люстрам, изучал проводку и розетки. И главное, непрерывно делал заметки в блокноте! Издерганная завхоз следовала за ним тенью, стараясь смягчить проверку своими комментариями. Дошли они до кабинета информатики. В любой школе этот кабинет наиболее оберегаем, так как самый дорогой. В смысле цены. И здесь внимание пожарного стажера привлек второй огнетушитель. Как он там оказался, никто не знает. Может рабочие забыли унести в другое место, может учитель принес из другого кабинета для сравнения. На резонный вопрос пожарника – зачем два? завхоз начала свои длинные рассуждения о данном непорядке. Может проверяющему надоели постоянные реплики завхоза, может он решил устроить проверку завхозу на умение пользоваться огнетушителем, только попросил он её поделиться своим талантом по этой части пожаротушения. Та, не долго думая, как на экзаменах, отрапортовала последовательность действий и, главное, проделала их одно за другим! Когда из огнетушителя вырвалась пенная струя, ошарашенная женщина, завопила – «Помогите!». Пожарный стажер выхватил у нее огнетушитель и направил струю в шкаф с плакатами, чтобы не задеть компьютеры. На истошный крик нашего завхоза первым прибежал второй пожарный. Его глазам открылась интереснейшая картина: стажер поливает из огнетушителя книжный шкаф! Реакция была молниеносно – профессиональной. Главный пожарный сорвал со стены второй огнетушитель и направил его струю в тот же шкаф …

Через полчаса после отбытия комиссии завхоз, от которой пахло валерианой, передала нам просьбу директора школы, не рассказывать о случившемся. Мы и не говорим, мы смеемся.

Пешком по небу.

Было это еще до засилья телевизоров да компьютеров. Черная тарелка репродуктора для радионовостей, да кое у кого, почти предметы роскоши – радиолы. Гибрид радиоприемника и проигрывателя виниловых пластинок. Страна потихоньку выкарабкивалась из венной разрухи. К нашей неразлучной четверке друзей прибился Колька. Семья его недавно переехала с севера, станция Листвянка, это где-то на задворках Кемеровской области. В один из летних вечеров к Кольке приехал брат, был он намного старше его, да к тому же после службы в армии работал где-то, почти в самом центре России.

Привез он ему неслыханно щедрый по тем временам подарок – футбольный мяч.

Новенькая кожа мяча пахла краской и спортивным азартом. Колька важничал и не разрешал пинать мяч ногами. Но все-таки потихоньку задор брал свое и мы стали играть в футбол, стараясь забить мяч в импровизированные ворота. Один из ударов по мячу забросил его в небольшой садик, где как оказалась, отдыхал Колькин брат. Когда мы перелезли через ограду, то Евгений, так зовут брата нашего друга, вертел мяч в руках и лицо его выражало крайнюю задумчивость.

– Слышь, Колян, обратился он к младшему братишке, ты помнишь, когда по ранению я приезжал домой, еще в Сибирь, то тоже привез тебе мяч, сколько тогда тебе было? Три, или четыре года?

– Помню я этот мячик, жалко тогда я еще был маленький, и старшие мальчишки растрепали его. Жень, ты, получил отпуск, но оставалось еще полгода войны, ушел ты снова воевать. Мы тебя домой, дождались только через два года.