Валерий Брусков - Гоморра Страница 4

…К выходу на поверхность обезумевшей планеты готовились около часа. Очень долго обозревали окрестности во всех доступных диапазонах.

Вокруг было угнетающе пусто. Одна взрыхлённая земля, с которой ветром уже сдуло щепки, обломки деревьев, да высохшая трава…

И сам этот ветер… Ветер, воющий на одной нескончаемой, жуткой ноте. Очень ровный и очень мощный. Если где-то поблизости и было что-то живое, оно наверняка спряталось глубоко под землёй, ожидая конца пожара. Или собственной гибели. Пожар мог снизить содержание кислорода в атмосфере планеты и насытить её углекислотой настолько, что жизнь здесь стала бы просто невозможной.

Пока шла подготовка к выходу, Рощин запросил у анализатора информацию о темпах сгорания атмосферного кислорода и расчётные прогнозы на ближайшее будущее.

Ответ Олега буквально потряс. При таких масштабах пожара основной кислород атмосферы планеты мог выгореть всего лишь за три недели! Его содержание уверенно снижалось более чем на процент в сутки!

Рощин нажал кнопку тревоги, призывая всех к вниманию.

— Коллеги, есть экстренное и важное сообщение! Это безоговорочная экологическая катастрофа! Через две недели кислород сгорит здесь наполовину, а через три его почти не останется для полноценной жизни на планете! В нашем распоряжении сутки, максимум — двое! Пожар нужно побыстрее гасить, и начинать следует не позднее этого срока! Иначе мы опоздаем, и начнутся необратимые процессы в атмосфере, которые закончатся парниковым эффектом и гибелью здесь всего живого!

Энтони включил бортовой радиопередатчик связи с базовым Кораблём, заждавшимся на высокой орбите вестей с поверхности планеты.

— Макс, у нас тут возникли окончательные подозрения, что это акт сожжения или самосожжения. В общем-то, с самого начала было ясно, что всё, происходящее здесь, очень плохо кончится, но оказалось, что коллапс произойдёт гораздо раньше, чем мы это себе представляли.

— Что вы предлагаете?

— Если мы не вмешаемся прямо сейчас, жизнь на планете погибнет в ближайшее время! Разумеется, если она ещё существует! И конкретно вам лучше не затягивать с началом спасательных мероприятий! А мы пока займёмся разведкой. Не волнуйтесь, мы не будем приближаться к пожару ближе, чем на пятьдесят километров…

Максимилиан активировал селекторную связь Корабля.

— Внимание!!! Внимание!!! Приступаем к экстренному тушению пожара на планете!!! Всем службам — режим номер один!!! Подготовить вакуумные бомбы к массированному залпу!!! Готовность — шестьдесят минут!!! Начало обратного отсчёта времени!!!

Глава № 3

Энтони запихнул Рощина в первый же вездеход. Мало того, тот был ещё и первым в списке! Тут явно чувствовала командирская рука Макса. Ему, видимо, очень хотелось, чтобы Рощин был на самом острие событий.

…Двадцати-тонная почти плоская машина съехала по наклонному пандусу бота, и, решительно взревев мощными двигателем и уродуя широкими гусеницами уже и без того изувеченный вывороченными корягами грунт, тяжело двинулась туда, где Рощин и ещё несколько человек непосредственно перед посадкой заметили что-то похожее на деревянную избушку.

В тесной кабине вездеходе сидели шестеро. Машину вёл многоопытный Вальтер Циммерман. Он, как всегда, делал это весьма мастерски, и настолько лихо, что иногда вездеход от возмущения даже пытался перевернуться.

Вокруг не было ничего нового. Коряги, брошенные стволы деревьев… И жуткое множество следов от колёсных повозок, на которых всё это, по-видимому, доставлялось к будущему сверх-костру. Сильный ветер поднимал оставшийся мусор вместе с пылью вверх, и гнал его туда, где за горами полыхало гигантское пламя. Видимость из-за дыма и пыли была очень плохой, поэтому шли в основном на радаре.

— Вижу!!! — вдруг вскрикнул Буденброк. — Дом!!!

Все привстали из своих кресел, чтобы видеть его экран.

Да, при определённой доле фантазии это можно было бы назвать и домом. Низкое, приземистое строение о четырёх стенах, сложенное из почти неочищенных брёвен. Два круглых, не заделанных рамами проёма — окна на большой стене. Крыша у строения отсутствовала. Или её не было с самого начала, или просто хорошо поработал ветер.

Дом посреди хаоса был довольно велик. Метров десять в длину, и метра четыре в ширину. Вездеход объехал его в поисках входной двери.

Двери не оказалось, но под одну из глухих стен вела широкая нора. И окна были лишь с одной стороны дома. С подветренной.

Циммерман подогнал вездеход к одному из этих окон, максимально выдвинул перископ, и сунул его в тёмный проём.

Они ничего не увидели: в доме было слишком темно.

Циммерман включил прожектор.

Кто-то ахнул.

…Это был не дом, это был гигантский колодец. Глубоко-глубоко вниз вело бесчисленное переплетение идущих от стены к стене лестниц, которые начинались непосредственно от норы — входа. Лестниц было так много, что о том, далеко ли до дна колодца, и что там находится, можно было только лишь негарантированно догадываться.

Циммерман повертел перископом.

Крыша у здания всё-таки была. Мощная, тоже бревенчатая; она прикрывала сверху этот дом — колодец непонятного назначения.

— Ну, так что мы все об этом думаем?.. — спросил Циммерман, отогнав вездеход подальше от дома и повернувшись вместе с креслом ко всем остальным членам экипажа.

— Мы думаем, что туда придётся лезть. Но мы ещё не решили, кому именно. — Рощин решил пойти на поводу у масс. — И, если вы не против, одним из них буду я.

Циммерман окинул взглядом кабину вездехода.

— Ещё добровольцы есть?..

Добровольцы, несомненно, были, но они с уважением относились к первому. А вторым по уставу был Вальтер, заменить которого можно было только по его собственному распоряжению.

— Хорошо! — сказал Вальтер. — Меня радует ваш энтузиазм. Я сейчас опять подгоню машину поближе к дыре, и мы с Рощиным отправимся в местный Ад! Цилле остаётся в вездеходе за меня! Думаю, шести часов на всё нам с Олегом должно хватить, но если по истечении этого времени мы не вернёмся, решайте, сами что делать дальше. Я не настаиваю на спасательной операции; ваши действия пусть будут диктовать обстоятельства.

Циммерман подвёл вездеход к так называемому входу. Вальтер надел, загерметизировав, шлем, и полез в шлюзовую камеру. Рощин, тоже нахлобучив на голову свой шлем, помахал рукой оставшимся, и нырнул вслед за ним…

…Первый залп состоял из шести тысяч вакуумных микро-бомб: по тысяче на каждый из лучей креста, и две — на его сердцевину. По расчётам, этого было вполне достаточно для того, чтобы ослабить катастрофические последствия пожара на несколько порядков. Оставшиеся после атаки крупные очаги горения предполагалось уничтожать уже индивидуально.

Шесть контейнеров с кассетными боеголовками ушли к планете. На главном экране Корабля высвечивались цифры непрерывно меняющегося расстояния между бомбами и планетой.

…Пять тысяч километров до целей! Четыре тысячи километров! Две тысячи километров! Тысяча! Контейнеры шли на предельных перегрузках. Четыреста километров! Двести! Сто…

Уже произошло разделение кассет, и каждая из бомб стремительно неслась к лишь ей одной предназначенной точке губительного огня. Они теперь летели с пониженной скоростью около километра в секунду, чтобы преждевременно не разрушиться от высоких температур при столкновении с атмосферой планеты.

…Крест на экране потерял свою чёткость, на нём появились тёмные пятна — разрывы. Бомбы взрывались одна за другой, создавая в точках взрывов почти полный вакуум, который мгновенно засасывал в себя воздух из окружающего пространства, и, уплотнив его до чудовищного давления в эпицентре, потом разбрасывал в ещё более мощном взрыве.

Через минуту стало ясно, что первоначальные предположения полностью подтвердились. Это уже был не крест и даже не плюс; теперь это были сотни слабых точек — костров, многие из которых тут же гасли.

— Молодцы, ребята! — сказал Максимилиан в самый микрофон. — Теперь инициируем атмосферные осадки и добьём остальное! Определите объём предстоящих работ!

Он встал с кресла, сделал шаг, и тут ему точно стальным обручем туго сдавило голову…

…Максимилиана обдало жаром. Волны осатанелой ненависти точно накатывали на него; они были почти ощутимы, словно кто-то, до предела озверевший от злобы, пытался раздавить своими когтистыми лапами лишённый защиты черепа, оголённый мозг Капитана…

Он с трудом устоял на ногах, и у него ещё хватило остатков сил включить систему полной защиты Корабля на случай внезапного нападения того, кто сейчас излучал озверелое телепатическое поле, но говорить Максимилиан уже не мог.

— В чём дело, Капитан?!. — возмутился кто-то из членов экипажа. — В честь чего такая защита?!.